Часть четвёртая. Преступление и наказание

Я не эксперт в биологии. У меня нет докторской в этой стезе и уж точно моё мнение не может быть эталоном. Я многого не знаю, а в фэнтезийном мире и подавно. Можно сказать, что мои знания ограничиваются где-то уровнем восьмого класса в моём мире по биологии и вторым-третьим здесь.

Но блин, даже так я могу отличить носорога от единорога!

Единорог — это белая лошадь с рогом.

Носорог — это… эээ… ну это огромная серая туша, обтянутая толстой кожей, на коротких ногах с рогом? Бля, я даже не знаю, как описать носорога, ни разу об этом не задумывался.

Но в любом случае, эта хуйня передо мной — носорог.

— Да говорю тебе, это носорог! — зашипел я на зомбяшку, которая затаилась рядом со мной в кустах.

— Ва вуваю, евиваов, — невнятно ответила она мне.

Кстати прогресс, она теперь отдельные слова говорит. А раньше был просто сплошной вой и рёв животного. Кажись очеловечивается.

— Бля, да где ты единорога видишь!? — я ткнул в сторону носорога, что мирно пасся на поляне, пальцем. — Эта хуита — носорог. Причём взрослый! Я приказываю тебе сказать, что я прав!

Зомбяшка поморщилась, зашипела и выдавила из себя:

— Вы вав. Уа ве вава, эва ваваов.

— То-то же.

Я одержал эту нелёгкую победу над бескультурьем и темнотой посредством своих убедительных доказательств. У неё не было и шанса.

— Отлично, Боря, вопрос: С какого перепугу здесь водятся носороги?

Он почесал бороду, покряхтел, зажмурился, напрягая все свои извилины и выдал:

— Всегда водились. Хуета!

— Согласен, полная, — поддержал я его.

Дядя Боря то очень умный мужик. Не чета этой дурёхе. Много чего интересного выдаёт иногда.

Тут вообще фауна своеобразная. Носорог был не единственной странностью, что мы встретили. Тут я и баобаб видел, причём несколько, и стадо страусов, и даже варана. Бля, да я даже летающего слона видел — законы физики, как и здравый смысл, здесь открыто призираются абсолютно всеми. Сразу видно, что этот мир живёт по своим законам. В будущем, я уверен, мы ещё много неведомой хрени встретим.

Тихо, очень тихо, стараясь не выдать себя, мы обошли эту поляну с носорогом, который мог насадить нас, а знаю мою удачу, только меня сракой на свой рог. Мне такое счастье явно ненужно. Мне и своих проблем хватало. Например, ран, от которых я медленно и верно склеивал ласты.

Так, например, пробитое лёгкое с каждым днём сжималось всё сильнее, явно пропуская воздух внутрь через рану. Это значит, что скоро оно схлопнется и я начну задыхаться. Про внутреннее кровотечение я вообще молчу. Там жопа полная, кашляю кровью постоянно. Я ещё не сдох только потому, что зомбяшка меня постоянно хиляет, словно ремонтирует плотину, которую рано или поздно прорвёт. И там хана Патрику.

Ещё одна рана, что отказывалась зажить без последствий — рана от вил. Как жопой чуял, что будет заражение. От раны шли в разные стороны весёлые синие сосуды, сама рана кровила и гноилась. Опять же, благодаря магии моей зомбяши, я ещё не сыграл в ящик, но это счастье тоже скоро закончится. Весёлые синие сосуды поднимались всё выше и выше по ноге, норовя выти за пределы конечности. А там основной кровоток и пизда. Плак-плак по самому себе.

Только ожоги вроде как были в норме. Покрылись коркой и сильно не беспокоят меня. Судя по всему, там всё в порядке, не считая моей внешности. К тому же и здесь мне помогла зомбяша, моё ненаглядное, горячо любимое и гонимое мною чудо. Из-за её усердия и постоянного подлечивания, я даже кормлю её и спать даю, хотя ей это не обязательно.

Мы уже двигались четыре дня. С каждым днём я чувствовал себя хуже и хуже. Кожа бледнеет, усталость накапливается, потом обливаюсь. Может ещё дня три продержусь, а там уже надо просить копать мне могилу.

Обойдя носорога, мы двинули дальше. Вообще мы шли обычно по дороге, но в такие моменты, когда там было слишком много людей, мы старались идти лесом. Вот как сейчас. Здесь зачастили проезжать всякие стражники, повозки с людьми и прочие караваны. Видимо сказываются слухи о сгоревшей деревне.

Хуже того, мы не знаем, куда идём. Зомбяша вообще в картографии не разбирается, говорит, что она обычно следовала за героем и всё. Дядя Боря бухал так долго, что уже забыл, где и что находится. Короче, мы идём хуй знает куда. И это плохо! Я-то не вечен!

За этот день это была единственная необычная встреча. Поэтому, под вечер, спокойно найдя место для ночёвки, мы разожгли костёр; меня подлечила ещё раз зомбяша; мы съели какую-то птицу, которую чуть ли не порвал на части дядя Боря, и легли спать. Вернее, лёг я, а зомбяша и дядя Боря поочерёдно бодрствовали. Сказали, что я должен высыпаться, так как мне нужны силы, чтоб побороть заразу.

Ох уж эти сочувственные взгляды! Даже от зомбяши, которая должна меня ненавидеть за содеянное. Понимают, что мне кранты. С одной стороны, это приятно, что обо мне заботятся, но с другой, такое неприятное ощущение, что все относятся как-то… Короче, теперь я понимаю, почему некоторых людей бесит, когда их жалеют. Жалости должно быть в меру!

Печалька.

Ещё хуже, что вечно кто-то из них бодрствует и я не могу остаться один на один с сами собой. Вот это реально боль.

Настал пятый день похода.

Ох, ебать, цензурных словно не остаётся. Нога жутко ноет, весёлая сетка смерти от раны расходится и мне дико холодно. Ещё и дышать трудно, ох пиздец. После краткого курса лечения зомбяшей мы двинули дальше.

Лес, лес кругом, где сраный город или хотя бы посёлок? Я бы пункцию захерачил и воздух откачал хотя бы из лёгкого, но хрен там — в ситуации, когда оно насквозь пробито ничего не поможет. Так что нам нужен посёлок с тем, кто обладает исцелением ну или на крайний случай лечащей магией так как она у зомбяши очень слабая.

— Уаа вевеуи.

Кто-то впереди? Я прислушался. Среди шума листвы, хруста веток и пения птиц я не мог… Я нет, что-то слышу. Кого-то слышу.

Дав знак своей команде, я крадучись направился на голоса, стараясь как можно меньше шуметь. За мной так же крадучись двигался дядя Боря и зомбяша. Правда та… Короче я махнул ей рукой, чтоб она ждала, а то идёт, спотыкается, ноги волочит — такое сложно назвать скрытностью. Нас заметят ещё до того как мы увидим людей с таким шумом.

И так, что мы имеем. Четверо мужчин: один жирный и низкий аля хитрый барон изварщенец, трое высоких и подкаченных, даже больше чем дядя Боря. Перед ними закованный в цепи сидел… орк. Блин, самый настоящий зеленоватый орк. Большой, накачанный как бодибилдер, с гладкой кожей без единого намёка на жир. Скошенный лоб, злобное выражение лица с брутальным большим классическим подбородком из которого торчали два клыка.

Я особо не вслушивался в то, что говорили эти четыре засранца, так как мне хватило из их разговора только того, что они работорговцы. Судя по тому, что я вижу — хуёвые работорговцы. Где рабыни!? Где грудастые зверолюдки или плоские эльфийки!? Ну или обычные человеки? Да вообще кто-нибудь без члена между ног? Почему тут орк?

Я конечно знаю, что орки — воины неплохие, но блин, у меня тогда какая-то гей-пати намечается где одни мужики, не считая мёртвой девочки. Бля, так это и звучит стрёмно! А я хочу путешествовать среди баб как в нормальных гаремниках и исекаях! Хочу просыпаться на сиськах, щупать сиськи, смотреть на сиськи, мять сиськи и купаться голышом среди представительниц прекрасного пола!

А тут получается, я купаться буду среди перекаченных мужиков. А ебаться с кем? С ними? Как представлю, что просыпаюсь не на мягкой груди, а вот на таких мышечных камнях… Бр-р-р…

Так, ладно, судя по всему, они поймали орка и хотят его сделать рабом. Вывод? Делаем его нашим рабом и добавляем в пати.

— Так, Боря, дуй за зомбяшей и тащи её на руках на другой конец этой поляны. Как я скажу ключевое слово «мандарин», пусть бьёт молнией в засранцев, а ты с «море по колено» врываешься мочишь их. Ясно?

Тот кивнул и скрылся в ближайших кустах. Эти засранцы же так и не заметили, что здесь они не одни.

Кстати, мучает ли меня совесть от того, что я их убью? Нет, как это не странно, но кажется я привык. Плюс, они работорговцы и ломают другим жизнь. И ещё плюс, они бы меня не пощадили. Короче, оправданий для меня выше крыши, можно упиваться властью, доминировать и действовать! Ну или постараться хотя бы не облажаться как обычно.