Платье оказалось не просто красивым. Оно оказалось шикарным! Серебристая ткань вплотную облегала меня, сидя, как вторая кожа и казалась почти прозрачной, выгодно подчеркивая все изгибы и даже слегка приподнимая почти никак не прикрытую грудь. А жемчуг, так тонко украшавший все это великолепие, заставлял мои глаза сверкать загадочным светом. Создавалось впечатление, что и моя бледная кожа, до этого казавшаяся мне синюшней, приобрела этакое легкое неземное сияние.

Оглядев свой новый наряд и оставшись им довольной, я печально посмотрела на шикарную юбку- карандаш, длинной доходящей до пола и рукава, одни из которых плотно облегали руки, а другие — «фонарики», доходили до локтя, красиво спускаясь к полу, и вздохнула.

«Мне бы браслетик какой…Да и обувь не помешала бы».

Взгляд невольно упал на сундук.

Лелея надежду на «лучшее», я снова подошла к нему и, аккуратно присев(благо ткань эластичная, позволяла), запустила снова руку в недра сундука…Чтобы через секунду радостно пискнуть и вытащить изящные сандалии нежно голубого цвета, тяжелые серьги со странным камнем- хамелеоном, прелестный тоненький браслетик из тонкой серебряной цепочки и кулон, который явно шел набором к сережкам. Но апогеем стала изящная заколка- диадема. Черная, и глянцевая, она имела по середине ярко зеленый камень и отлично держала мою копну.

Торопливо облачившись в недостающие аксессуары, я вновь подошла к зеркалу и…не смогла себя узнать. На меня, из зеркальной поверхности смотрела нежная миниатюрная девушка. Её волосы были убраны в прическу «полет дракона», а несколько неубранных вьющихся прядей спускались на высокую грудь, подчеркивая тонкую девичью шею. Серьги в ушах загадочно переливались, а кулон на шее подчеркивал аппетитную ложбинку. Браслет на миниатюрной ручке тонкой ниточкой украшал запястье, делая образ беззащитным, а выглядывающие из подола сандалии, как замерзшие лианы, оплетали маленькие ножки девушки, приближая её образ к лесной дриаде.

Но венцом всего этого была диадема. Выглядывая еле-еле из густой смоляной копны волос девушки, она ярко сверкала зеленью, довершая волшебный образ.

Раздался скрип дверей и в зеркальной поверхности рядом с прекрасной незнакомкой встал ПРИНЦ.

Да, именно так, с большой буквы. Мужчина стоял, облаченный в знакомое нам платье. Вот только волосы его были зачесаны назад, а виски украшали замысловатые золотые символы. Голову обхватывал серебряный обруч с таким же, зеленым камнем.

Казалось бы, такие простые и незамысловатые изменения, но во мне всё как будто перевернулось и я восхищенно замерла, разглядывая своего жениха.

Принц в зеркале лукаво улыбнулся, миг- и меня отворачивают от нашего отражения уже непосредственно, оригинал, чтобы впиться в губы головокружительным поцелуем.

— Ты прекрасна, — выдохнул мне в губы Эвиел, и аккуратно вставил в мою прическу морозную розу. — Пойдем, пора нам Сочетаться.

У алтаря было непривычно много людей. Почти все постояльцы спустились на дармовую церемонию, явно рассчитывая на дармовую же еду. Которой не будет.

Я зябко переступала с ноги на ногу, откровенно повиснув на локте жениха, который рьяно охранял меня от взглядов других представителей мужского пола. По правую сторону от нас стояла насупившаяся Таня, облаченная в красивое нежно розовое платье, юбка- солнце которого доходила девушке всего лишь до колен. Волосы девушки были подняты в высокий хвост и расправлены по плечам. Рядом с ней стоял Ундина, который странно косился на Оракула. Оба молчали.

Время шло. Солнце почти взошло. Священника не было.

— Ну и где он ходит?! — не выдержала я, зябко ежась.

— М-м-м, тебе так не терпится слиться со мой Душой? — мурлыкнул хрипло Эвиел.

— Мне не терпится не только слиться, но и согреться! — возмутилась я.

— Это можно устроить, — выдал этот мачо и незаметно стал наваливаться на меня.

Я хихикнула, и принялась вырываться, бросая на жениха лукавые взгляды из полуопущенных ресниц.

— Дети мои, простите за столь долгое ожидание. Вижу, оно вас сильно тяготит, но не волнуйтесь, скоро вы сможете облегчиться…

Раздался ржачь. Я и Эвиел, и Святой отец перевели непонимающий взгляд на Оракула, которая почти висела на Тео, всхлипывая от смеха. Заметя внимание к своей персоне, она с трудом отлепилась от плеча Ундина, который был явно недоволен этим фактом, и с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, попыталась пояснить:

— Ну, облегчиться! Вы поняли?? Облегч…Ахах….Ой, не могу…Ладно, давайте дальше, — смирилась девушка, видя, как краснеет лицо Эвиела. Под его испытующим взглядом она окончательно встала прямо, отошла от Теосия и даже сделала серьезную мину.

Мы снова повернулись к безликому, тот откашлялся и продолжил:

— Согласны ли вы, при свете уходящей Луны и приходящего Солнца, в двенадцатый день сана, принять сущность друг друга и доверить все тайны свои?

— Согласны! — эхо наших голосов раскатилось по мрачному пыльному залу, сплетаясь в паутину и накрадываясь красной сетью на наши тела, притесняя нас вплотную к друг другу.

— Согласны ли вы принять все тяготы тайн избранника своего и не отказаться от выбора своего? — продолжал вещать странный священник. Его черная мантия, повязанная серой бечевкой, стала странно развиваться, тяжелыми складками хлеща того по ногами, а гладкое лицо, без глаз, носа и рта, будто засветилось.

— Согласны! — снова странное эхо, и уже синяя паутина оплетает наши тела, связывая нас вместе, и чуть светясь призрачным светом.

— Согласны ли вы хранить верность друг другу, не смотря на то, какие тайны поведают Души и оставаться с избранником Вашим до конца времен Ваших и падения всех звезд на небе? — проговорил служитель своим тихим голосом, умудряясь быть услышанным через вдруг поднявшийся сильный ветер.

— Согласны! — прозвучало в ответ и последняя, ярко желтая паутина, более толстая, тем ее предшественницы, оплетает нас, погружая нас в кокон, даря тепло.

— Отныне и навеки. При свидетелях обоих полов, данных Высшим для ухода за планетой нашей, объявляю Ваше Сочетание… — Раздался громкий треск и коконы впитываются в нас, на мгновение приподнимая нас над деревянным полом хлама, — Признанным. Да скрепите соглашение между ними и живите счастливо.

Неведомая сила, ранее поднявшая нас в воздух, осторожно опустила нас обратно, и я, услышав конец фразы, недоуменно повернулась к радостному уже мужу и спросила:

— А что значит… — Но договорить мне не дали, нежно обняв, притянув к себе и…поцеловав. От этого поцелуя во мне что-то словно взорвалось, треснуло, а лоб обожгло.

— Вот ты и моя…спутница, — счастливо закончил Эвиел, и протянул мне знакомое зеркальце. Я послушно посмотрелась в него и увидела красивый узор на лбу- этакую завитушку нежно кремового цвета. Переведя взгляд на лоб жениха, я увидела точно такую же вязь и…успокоилась.

— Я, конечно, не хочу мешать вашей идиллии. Но Кать, музычку-то можно какую-нить организовать? А то народу то, в моем лице, скучно будет? — протянула жалостливо Таня, сверкая на меня озорными огоньками глаз.

Я рассмеялась, чувствуя, как меня привлекает за плечо, к себе, Эвиел.

— Конечно! О чем речь, подруга.

Радостные блеск глаз, шелест платья — и пространство вокруг нас оглашает нежная Anne-Marie & James Arthur — Rewrite The Stars.

— Позволь пригласить тебя.

— Позволяю. Но это потому, что у моей подруги праздник, — слышу я Танино и вот — такие разные, но одновременно похожие Тео и Оракул образуют пару, затмевая своим блеском других танцоров.

Мужское вступление — и вот, Ундина берет почему-то зардевшуюся девушку за руки, приближая к себе и осторожно охватывая ее тонкую талию, чтобы тут же закружить в танце. Их движения слитны, а глаза направлены друг на друга. Они словно дышат в одном ритме, становясь одним целым. Парят в воздухе. Но вот, звучит припев и Таня, до этого, двигаясь будто завороженная, не спуская нежного взгляда от своего партнера, вдруг «просыпается». Рывок девушки прочь — но Теосий подхватывает ее, снова привлекая себе. По его лицу проскальзывает едва уловимая тень, а на лоб прорезает морщинка.

— Неужели они не осознают, как смотрятся вместе? — вырвалось у меня.