Я, кажется, даже знаю как. Ворвавшись в дом словно дикий ветер, распугав прислугу, я бросился в кладовую, где хранился сундук с моими детскими вещами. Достал дрожащими руками, открыл, чуть не перевернув. Вот оно! Выудил тонкий прутик, которым меня самого хлестал в детстве отец за шалости, хорошо сохранился, чтоб его! Проверил пару раз на собственной руке. Неприятно! Впрочем, серьезным оружием его не назовешь.

Бросился в комнату к Алёне. Девушка сидела за столом и что-то писала. Неплохо бы проверить, что… Но сейчас мне было не до этого. Первая же издевка про пленников из подвала заставила её побелеть в цвет снега и подскочить с места. Это красноречивее любых слов подтверждало мою догадку. Алёна пыталась поговорить, но слушать я не хотел. Ощущение скорой расправы дурманило голову и наполняло странным удовольствием. Пара прыжков и испуганная жертва прижата к кровати. Я беззастенчиво оголил девушке место для наказания и даже пошутил, когда она неверно оценила двойственность ситуации. Думает, значит…

Звонко ударил, Алёна дернулась и вскрикнула, пытаясь освободиться. Несколько ударов, коротких криков и внутри меня загорается пламя. Пламя желания. И ни с чем не сравнимое удовольствие обладать, властвовать, наказывать… Такая хрупкая и беззащитная жертва. И такая желанная. Я сам не понял, как со мной произошла трансформация. Хотелось отбросить чертов прут и продолжить дальше. По-другому. Но я держался. Не так… не сейчас.

Хрупкая фигура, тонкий стан, нежная кожа и манящие окружности внизу спины. Волосы, словно расплесканные во все стороны. Трепыхание слабого тела, глухие вздохи, и судорожные удары сердца. Я удивлялся, что даже сейчас Алёну не покинула привычная насмешливая манера и она продолжала меня о чем-то спрашивать… Несносная… Удивительная! В конце, я не удержался и, отбросив прут коснулся пальцами того места, где только что пришелся удар. Белая кожа и на глазах розовеющая полоса. Совсем легонько провел кончиками пальцев по полосе, как бы пробуя, вбирая ощущения. Внутри кольнуло вспышкой притяжения, хотелось схватить полной ладонью, но вдруг пальцы как будто обожгло. Я резко одернул руку, хмурясь. Мрачные мысли внезапно пронзили одурманенный разум!

Что я творю?! Зачем? Зачем причиняю ей боль? Только ради своего гнева? Или какие мысли мне хочется скрыть от самого себе? Я не привык к непослушанию и даже среди волтов временами приходилось отстаивать свой авторитет и действовать решительно и жестко. Но Алёна… Она будила совсем другие ощущения, чувства… инстинкты. Сейчас я сам не мог ответить на вопрос, зачем я так сжимаю тонкое тело и совершаю то, от чего остаются красные полосы.

Я все опять делаю не так… Я все порчу. Должно быть совсем по-другому, иначе. Я замер, потрясение ледяными каплями окатило душу. Снова и снова я совершаю ошибку. Снова и снова попадаюсь в ловушку внутреннего обмана и не даю себе делать то, что требует сердце. Неправильно, все не так… Я как будто заморозился от этого непростого понимания. Где-то краем сознания, наблюдал, как вскакивает Алёна, выкрикивая какие-то ругательства, подтверждающие то, что я испортил, возможно, зарождающуюся тонкую связь.

Девушка выбежала из комнаты и хлопнула дверью. А я так и остался сидеть на кровати, той самой, где когда-то была Илен. Ощущая, что образы двух девушек смазываются и словно перемешиваются, играют со мной и вырастают из тени сознания одной фигурой. Это было настолько странно и изумительно, что я на мгновение перестал понимать, где сон, а где явь. Но образ был слишком размыт, чтобы разглядеть какие-то детали. Быть может, это просто действие духов, которые ненароком решила примерить на себя Алёна? И органы чувств дали сбой, сливая ощущения от двух девушек в единое целое? Вот смеется у окна Илен. Или это профиль Алёны? Улыбка, чья она? Милая или насмешливая. Я не знал. Ясно было одно, я сам не понимаю, что происходит.