В этот момент Ифигения вдруг ощутила какую-то ужасную пустоту внутри. «Как же вообще странно всё устроено…» — лихорадочно подумала она. Тут пришли воспоминания о её старой жизни. Хотелось ли ей вернуть утерянное? Если бы была возможность отмотать время назад, она бы сделала это? Девочка задумалась и поняла, что, пожалуй, нет. Осознание этого не сильно помогло ей, но всё-таки пришла хоть какая-то ясность. По крайней мере, она поняла, что не хочет жить обычной жизнью, жить во лжи, погрязнуть в рутине.

Сейчас ей предстояло наконец-то самой выбирать решения и распоряжаться своей судьбой. На миг от осознания этого, из груди вольной птицей вылетел громкий смех, но вскоре, на смену ему, пришёл страх. Страх того, что, впервые приняв решение, Ифигения может ошибиться. В этом случае цена ошибки, скорее всего, окажется велика. Но потом девочка подумала о том, что без риска, в любом случае, ничего она не добьётся и смело отбросила сомнения назад.

Юная царевна решила просто ехать вперёд. И всё. Быть может, это было отчаянием, а быть может жаждой приключений.

Через какое-то количество часов девочка уже была на краю Скифской пустыни. «Быть может попробовать перейти её?» — мелькнула в голове безумная мысль, — «а что же за ней?» — она представила карту, — «разные Греческие земли. А за ними Малая Азия. И там Троя… Троя…»

Почему её так манил этот город? Это странно, ведь именно из-за него она лишилась всего. Но почему-то, Троя манила. Для себя Иф решила, что когда-нибудь обязательно там побывает, а сейчас отложила эту мысль до лучших времён, снова предаваясь своим терзаниям.

«А что мне терять?» — вдруг, подумала она. И впрямь, терять нечего.

Сама, не понимая зачем, Ифигения направила коня в сторону золотистых песков, простиравшихся перед ней новым неизведанным миром.

Кажется, отправляться туда было безумием, но Иф было всё равно. Она вновь верила. Сама, не зная во что, но верила.

И снова нескончаемые часы, а может и дни. Песок под копытами коня. Иногда, очень редко, встречаются маленькие поселения в которых удаётся запастись хоть каким-то количеством провизии. Несколько раз юная царевна уже успела пожалеть о своём решении, ведь становилось всё тяжелее и тяжелее, чем дальше она продвигалась. Палящее солнце высасывало из неё всё силы, а нескончаемое движение по бесконечным пескам изнуряло. Конь тоже начал уставать, благо он всё-таки был очень вынослив. В некоторых поселениях воду добывали из-под земли, но её было очень мало. Конечно, неприкаянную девочку все встречавшиеся ей люди жалели и всячески старались помочь, но они и сами жили в нищете.

Ифигении начало казаться, что пустыня бесконечна. Вскоре к ней пришло какое-то безразличие. Ей казалось, что душа её уже не здесь. Прошлая жизнь мелькала обрывками воспоминаний, как в тумане. Казалось, что всё это было вечность назад… Каменный дворец в Микенах, богатство, увеселения, которые теперь кажутся абсолютно пустыми, нежные руки матери, жестокость отца, постоянно находящийся рядом русоволосый мальчишка… Как же его звали? Ахилл… Нет. Этого забыть она никогда не сможет. Её друг, её брат… Тот, кому она обязана жизнью. Когда-то он говорил, что всегда будет защищать её. Так где же он сейчас? А может быть, и впрямь защищает? Может мысленно он сейчас с ней? Эта мысль дала девочке новый прилив сил. Понимание того, что быть может она не одна, на какое-то время вывело её из того полуживого состояния, в которое она впала.

Но поселения стали попадаться всё меньше и меньше. И силы начали истощаться. Конь уже не скакал, а еле шёл.

И вот, когда она уставшая, изнурённая в самый солнцепёк пробиралась по пескам, где-то неподалёку послышались странные звуки. Улюлюканье, голова и конский топот. В сознании мелькнула мысль, что быть может Агамемнон её догнал, но тут же Иф сообразила, что это невозможно.

Вскоре перед ней возник достаточно большой отряд из всадников. Приглядевшись, девочка поняла, что это… Женщины! Да. Именно женщины. Все они были на конях, в боевом облачении. Увидев незнакомку, они тут-де вытащили мечи. Ифигения сделала тоже самое и, спрыгнув с коня, приготовилась обороняться. Сил не было, но и другого выхода тоже не наблюдалось.

Перед ней встала женщина, которая находилась впереди всех, видимо, их предводительница. Противницы встали в боевую стойку и начали бой. Юная царевна старалась вспомнить всё, чему учил её Ахиллес и полностью сосредоточить своё внимание на клинке. Но женщина была старше, опытнее, значительно сильнее. Зато, Иф была отчаянна, так как всё, что у неё было — её храбрость, да меч. Отчаянность позволила ей продержаться довольно долго, пока женщина не выбила оружие у неё из рук и не приставила свой меч к её горлу.

— Кто ты? — повелительно спросила она, — как твоё имя?

— Ифигения, — ответила девочка, смотря прямо в глаза воительнице и ничуть не пугаясь. Этот взгляд заставил женщину опустить меч.

— Откуда ты? — продолжала она.

— Из Микен. Это далеко отсюда.

— Я слыхала. И что же привело тебя в эти места?

— Я бежала от злых людей, — просто ответила Иф. А к чему ей было лгать?

Незнакомка задумалась, а потом произнесла:

— Встань, Ифигения, — та повиновалась, — ты храбро сражалась со мной.

— Благодарю за похвалу.

— Не стоит.

Затем женщина обратилась к своим спутницам, которые уже спрыгнули с коней и держались чуть поодаль. Она подошла к ним, и они начали о чём-то говорить. О чём, Иф не слышала. Наконец, предводительница снова вернулась к ней.

— Я по тебе вижу, — заговорила она, — что ты мужественна. Куда ты направляешься?

— Сама не знаю. Лишь бы подальше от места, откуда я бежала.

— В таком случае, — на её губах появилось какое-то подобие улыбки, — не хочешь ли ты присоединиться к нам?

Царевна удивлённо захлопала глазами. «Подумать только!» — про себя усмехнулась она, — «сначала пытаются убить, а потом зовут с собой! Чудной народ!»

— К вам? А куда вы направляетесь? — не нашла она ничего лучше, чем спросить об этом.

— Туда, — женщина неопределённо махнула рукой в ту сторону, где, по идее, заканчивалась Скифская пустыня, а ща ней начинались другие земли.

— Но кто же вы? — наконец осмелилась спросить Ифигения.

— Мы зовём себя амазонками.

Глава 5. Троя

Прошло 5 лет.

Одиссей и Аякс ждали на улице, не смея войти в палатку. С моря дул сильный ветер, трепля их плащи. На улице было промозгло и достаточно холодно. Особенно здесь, на пустыре, у подножий Трои погода была абсолютно неблагоприятной и не располагала к долгому стоянию на улице.

— Ну где он там?! — недовольно проворчал Аякс. На лице его отразилось величайшее недовольство, — я ведь сразу сказал вам всем, что ничего из этого не выйдет! Пустая трата времени! А вы всё заладили «надо, надо!»

— Перестань возмущаться! — прервал его Одиссей, — сколько можно?

— А почему я здесь должен стоять и мёрзнуть?!

Второй мужчина обречённо возвёл глаза к небу и вопрос остался без ответа.

Между тем, холодный ветер усилился ещё больше.

Наконец, молодой человек атлетического сложения, с длинными русыми волосами, предстал перед воинами, скрестив руки на груди.

— Вы? — удивлённо изогнул бровь он, — что привело вас в лагерь мирмидонянцев?

— Кхм-кхм, — откашлялся Одиссей и приготовился произносить свою длинную речь, но Аякс наглым образом его прервал:

— Может всё-таки пригласишь войти?

— Конечно, совсем забыл, — ответил молодой человек абсолютно нелюбезным тоном, вообще не радуясь неожиданному прибытию гостей.

Когда они оказались в палатке, он снова повторил свой вопрос.

— Видишь ли, — снова заговорил Одиссей, мысленно призывая всё своё красноречие, которого, благо, у него было в достатке, — полная растерянность охватила стан ахейцев. Пали духом военачальники и воины. Агамемнон даже хотел отплывать обратно, но с ним не согласился Диомед, который назвал его трусом и сказал, что будет сражаться, пока Троя не падёт. Все остальные полностью поддержали его. Мы решили собрать предводителей отрядов, чтобы решить, как быть дальше.

Мудрый Нестор заметил, что беды обрушились на войско после того, как ты, Ахилл, отказался учувствовать в битвах. Все мы были полностью согласны с ним. Без тебя не видать нам победы! Даже Агамемнон смирил надменное сердце. Он признал, что был ослеплён своеволием и ныне желает примириться с тобой, который стоит целого войска! В знак признания вины он назначил выкуп: двадцать блестящих тазов, десять таланов золота, семь ещё не служивших треножников, двенадцать крепких коней, семь жён, рукодельниц искусных, и семь дев, рождённых на Лесбосе, несравненных красотой. Так же десять здоровых сильных рабов. Всё это Агамемнон готов отдать тебе, лишь бы ты вновь начал воевать! Он ждёт твоего возвращения! Мы все ждём.