В Астории много света, и она готова делиться с ним. А это многого стоит.

Малфой сам не знает, что к ней чувствует. Просто ему нравится быть рядом, она может заставить его искренне улыбнуться. Слишком не похожа на других девушек, с ней не хочется спать, хочется просто проводить вместе время. Это так странно и непривычно.

Он смотрит на рассыпанные по плечам кудри, чуть вздёрнутый носик, открытую улыбку, чистые распахнутые глаза, и чувствует что-то похожее на… Нежность?

– Ты опять задумался! – Астория встаёт напротив него, заглядывая в глаза. – В каких мирах ты витаешь?

– Ни в каких, – улыбается он. – Я здесь, с тобой.

Может, это и есть любовь?

Наклоняется к ней и целует, легко, небрежно. А она тихо смеётся в его губы, не боясь довериться, полностью открыть ему своё сердце.

Дождь превращается в ливень. Но ей он нравится. Поэтому они продолжают стоять посреди парка, не стремясь спрятаться от воды, постепенно смывающей всё, что должно быть забыто.

========== Глава 13. Обнадёженные ==========

– Я не знаю, как ей об этом сказать.

Голос Драко просачивается через маленькую щёлочку приоткрытой двери.

– Как-нибудь придётся, – замечает Блейз.

Он приехал уже давно и стал очень часто их навещать. Его визиты привносят в жизнь Пэнси новые краски, освещают лучами смеха, которого так ей не хватало. Блейз никогда не унывает, всегда говорит без умолку, и его живой ум постоянно подбрасывает новые глупые шутки, от которых Паркинсон хохочет до слёз. Кажется, он меньше всех изменился со времён школы.

Но сейчас, проходя мимо кабинета Драко, Пэнси слышит совсем незнакомые нотки в голосе Забини, и это заставляет её остановиться.

Ей не стыдно, что она подслушивает. Совести давно пришлось умолкнуть, иначе она бы не выжила в своём мире.

“Я не знаю, как ей сказать”, – в этих словах есть что-то зловещее, несущее за собой большие перемены.

Сказать кому? И что? Она не может идти дальше, неведомая сила приковывает её к замочной скважине.

– Мы много лет живём вместе, ты же знаешь. И я не знаю, есть ли у неё кто-то кроме меня. Её семья за всё это время ни разу о ней не вспомнила. Она сама не хотела к ним возвращаться, а они, после того как Пэнси поселилась со мной, не пожелали больше признавать её своей дочерью. Я видел её письмо к ним. И как мне поступить? Я же не могу выгнать её. Но, полагаю, ни Астория, ни Пэнси не оценят присутствие друг друга в одном доме. К тому же, Астория вообще ничего не должна узнать о наших отношениях, – всё это он выпаливает на одном дыхании, будто пытаясь не забыть все свои мысли.

Пэнси? Астория? Что он такое говорит?! Паркинсон сглатывает, чувствуя, что ей становится тяжело дышать.

Она пытается понять, что происходит. Астория… Та самая мелкая Гринграсс, которая училась на Слизерине на два курса младше них. О ней Паркинсон с тех пор не вспоминала. Но, видимо, зря.

Она прислоняется лбом к холодному дверному косяку, продолжая прислушиваться.

– В таком случае, тебе следует сказать ей как можно быстрее, – вздыхает Блейз. – Поверь, от того, что ты будешь тянуть, никому легче не станет. Сделай это уже, чёрт возьми! Ты и так слишком долго морочил ей голову.

– Я не морочил! И ничего не обещал. Она знает об этом. Так что, думаю, поймёт. В конце концов, это должно было когда-то закончиться.

Стоя за дверью и слушая его ледяной голос, Пэнси не знает, что в душе у Драко происходит настоящая буря. Он изо всех сил демонстрирует безразличие, но внутри его терзают вина и сомнения.

– Ну же! Ты ведь Драко Малфой. Давай, сделай то, что должен, – безжалостно заключает Забини, будто намеренно надавливая на него, указывая на его обычные поступки, которые он совершает раз от разу.

И Малфой даже не кривится. Он привык верить в то, что он такой. Привык без сожаления ломать чужие судьбы. И вопреки тому, что в глубине души ему очень не хочется это делать, молодой человек принимает решение.

– Обязательно. Сегодня же. Пора покончить со всем этим. Я собираюсь жениться на Астории. Пэнси придётся уехать. Я, конечно, обеспечу ей содержание и позабочусь о её будущем…

Теперь ей становится всё ясно. Жениться…

А она не может в это поверить. Её мир с оглушающим грохотом рушится, падая к ногам этого безжалостного человека. У неё кружится голова. Хочется упасть на каменный пол и никогда больше не вставать.

Сейчас Паркинсон покончит с этим. Она толкнёт тяжёлую дубовую дверь и войдёт в комнату. Но за секунду до этого в голове вновь проносятся сотни воспоминаний. О том, что она чувствовала, на что надеялась. О их совместных моментах, о всех годах, когда она любила его и была счастлива хотя бы этим. Но сейчас всё это будет сломлено, уничтожено. Видимо, вместе с ней.

– Нет нужды беспокоиться и заново мне всё пересказывать. Я достаточно услышала, – пытаясь сдержать слёзы, произносит Пэнси, входя в комнату с гордой осанкой и задержанным дыханием.

Молодые люди поражённо оборачиваются к ней.

Повисает неловкое молчание.

– Вот это поворот… – невнятно бурчит Блейз. – Мне кажется, вам надо поговорить. Я, пожалуй, пойду.

Малфой и Паркинсон даже не слышат его реплики. Просто смотрят друг на друга с разных концов помещения. В её глазах столько боли, отчаяния и разочарования, что его ледяная защита чуть не начинает рушиться. Но он понимает, что сейчас жестокая бесстрастность – единственное, что может их спасти. Поэтому Драко молчит.

– Скажи что-нибудь, – охрипшим голосом произносит она.

– Ты ведь всё слышала, – пожимает плечами он.

Пэнси качает головой.

– Я хочу хотя бы знать, с каких пор? Когда вы вообще успели встретиться? Или же ещё с Хогвартса хранили друг к другу крепчайшие чувства, даже не будучи особо знакомыми? – горький сарказм, усмешка на грани срыва. – Хотя нет, один раз даже перекинулись парой слов, – она не истеричка, но сейчас ей хочется продолжать говорить это с остервенением, кричать, плакать.

– Какая разница?

Он даже не хочет рассказать ей, что же всё-таки произошло. Будто она тут вообще чужая, её это не касается.

И Пэнси начинает заводиться. Раньше она себе такого не позволяла, но сейчас ей страшно. Неужели он бросит её? После всего, что они пережили…

Паркинсон всегда ждала и боялась этого момента, надеясь и всё же не веря, что он не настанет. Неужели сейчас? У неё было именно то чувство, которое ощущаешь, стоя на шаткой скале, которая рушится прямо под твоими ногами. И буквально через секунду ты сорвёшься в пропасть. Ей отчаянно хочется отсрочить миг падения. И нервы её доходят до предела, голос срывается на крик:

– А может я чего-то не знаю?! Вы спокойно могли крутить интрижки и в Хогвартсе! Пока я бегала за тобой, исполняла любые прихоти, была то подстилкой, то мальчиком для битья… Что вам мешало? Вот именно, ничего. К тому же, тебе было вполне привычно портить малолеток! Интересно, Гринграсс была такая невинная, какой казалась, или обычной потаскухой, которые вешались на тебя сотнями?

– Заткнись! – рявкнул Драко, резко вскакивая с кресла. – Не смей так говорить о моей будущей жене!

– Жене… – горько усмехается она. – Знал бы ты, как долго я мечтала услышать это слово. Но по отношению ко мне ты никогда бы его не произнёс.

Он резко отворачивается от неё. Голос дрожит, но он пытается придать ему гордого спокойствия.

– Я никогда не любил тебя. И тебе это всегда было известно. Не понимаю, чего ты от меня ждала?

На секунду она замолкает в задумчивости, а потом тихо произносит:

– Ты прав. Пожалуй, ничего. Ты мне ничего не должен. И я была дурой. Всегда. Всё это время, что верила тебе и надеялась на то, чего ты никогда и не обещал.

В её голосе лишь обречённость. Не утерпев, он мельком бросает взгляд на неё.

Сейчас перед ним стоит девушка, которая всё ему отдала. Единственная, кто всегда заботилась о нём, любила безвозмездно. И, несмотря на показную чёрствость, ему невыносима эта боль. Будто все те страдания, которые она испытала вместе с ним, забрала у него, сейчас застыли в этих зелёных глазах. Малфой сам начинает чувствовать боль, но не показывает.

Так всю жизнь. Он не демонстрирует чувств и эмоций, у него их нет.

Но сейчас хочется нарушить привычную установку.