— Это захватывающе. Ты, наверное, знаком со множеством знаменитостей, — заметил я, но умолк, когда появилась официантка с бутылкой вина. Учитывая, что я не слышал, как Эйден его заказывал, было понятно, что он упомянул об этом администратору еще до того, как я приехал.

— Нет, не совсем. По крайней мере, пока. Но мы надеемся, что скоро это изменится. Сейчас мы получили большой импульсный толчок, так что это шаг в нужном направлении. Мой брат, Чейз, действительно трудится изо всех сил, чтобы добиться успеха.

Эйден потянулся за бутылкой вина.

— Позволь? — произнес он, указывая бутылкой на мой бокал.

— Нет, не стоит, — пробормотал я. Даже несмотря на то, что мне разрешалось употреблять умеренное количество алкоголя при моем состоянии сердца, Билли уже давно отказался от любых алкогольных напитков, и особенно вина, которое я любил больше остальных. Как правило, я очень легко и быстро пьянел, а Билли терпеть не мог, когда я при этом становился слегка глуповатым.

— Уверен? — переспросил Эйден. — Мы ведь празднуем, помнишь?

Я уже открыл было рот, чтобы снова отказаться, но затем захлопнул его. Что, черт возьми, я делал? Билли здесь нет. И мне позволялось баловать себя время от времени. Я был с хорошим парнем в шикарном ресторане, собирался поужинать несомненно восхитительной едой. С какой стати я вообще беспокоился о том, что подумает Билли? Что со мной не так?

— Эм… ладно, да, — кивнул я и, вспомнив его слова о младшем брате, которого он потерял в результате несчастного случая, осторожно поинтересовался: — Твой брат старше или младше?

— Младше. Чейз на самом деле мой сводный брат. У нас одна мать. Кажется, я упоминал, что мы с ним вместе управляем пиар-агентством.

Подошел официант, чтобы принять наш заказ, и мы отдали ему меню, прежде чем вновь возобновить разговор.

— Ну, довольно обо мне, расскажи немного о себе. Всегда хотел быть баристой? — вопрос был задан вежливо, само собой, он прекрасно понимал, что мало кто мечтает о профессии баристы.

— Нет, по-моему, я уже говорил тебе, что хотел играть в футбол.

Эйден кивнул.

— Я помню, — произнес он низким, глубоким голосом, не отводя от меня своего взгляда.

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, о чем мы говорили.

— Эм, да… так что я оказался одним из тех парней, которые полагали, что они из касты неприкасаемых, а это означало, у меня не имелось никакого запасного плана, когда попытка стать профессиональным футбольным игроком с треском провалилась и все планы рухнули. Пересадка сердца подразумевала, что я больше не смогу играть в футбол, и я болел так долго, что пришлось бросить колледж. Я остался лишь с неполной учебной степенью, ради которой пошел учиться, потому что так и не выбрал какую-то определенную специальность.

Глаза Эйдена расширились.

— Ты не говорил мне, что тебе делали пересадку. Черт, Эш. Теперь ты в порядке? Ты, должно быть, был в ужасе. Бедная твоя семья, — он машинально дотянулся до моей руки на столе и накрыл своей ладонью.

Я взглянул на нее, смутно удивившись тому, что не ощущаю потребности разорвать наш контакт. Его прикосновение казалось теплым и успокаивающим – защищающим, но в хорошем смысле этого слова. Оно действительно помогло облегчить ту боль, которая разъедала грудь при упоминании о семье.

— Моя семья… — я сделал вдох прежде, чем продолжить, — эм... нет, я потерял маму и отца через полгода после того, как мне поставили диагноз и еще до трансплантации. Автомобильная авария. Я был единственным ребенком.

Он уставился на меня, крепче сжав мою руку. Я не был уверен, что он вообще отдает себе в этом отчет.

— О боже, Эш. Как ты… Господи, как ты прошел через это? Тети и дяди? Бабушки и дедушки?

Отрицательно покачав головой, я был полон решимости не упоминать Билли. Не хотелось рисковать и испортить наш прекрасный ужин.

— Нет. У меня не осталось семьи. Просто пара друзей, которые помогли. Но теперь все в порядке. Я просто… ну, это помешало мне закончить учебу и получить степень. И сделало жизнь немного сложнее, — я попытался улыбнуться, но вышло неестественно.

— Как ты очутился в Нью-Йорке? Кажется, ты говорил, что переехал сюда всего около года назад?

Я взглянул на наши соединенные руки, разрываясь между инстинктивным желанием открыться ему и осознанием того, что доверять людям иногда опасно.

Казалось, будто по обеим сторонам от меня на плечах сидели ангел и дьявол. Ангел нашептывал сладостные слова о доброте и уважении, уверяя меня, что Эйден был внимательным и милым, и что он добр ко мне, не просто потому что чего-то от меня хочет. Дьявол же злобно гоготал и его голос звучал подозрительно знакомо.

Я ненавидел ту горечь, что охватила меня, когда голос Билли снова попытался отобрать даже эту малую кроху удовольствия.

— Последовал за своим сердцем, — признался я, высвобождая руку из-под ладони Эйдена. — Никогда, черт возьми, так не делай.