V Подкоп

Спустя несколько минут через эту гостиную прошла императорская чета, направляясь в театр. Франц I шел под руку с графиней Каули, а императрицу вел хозяин дома. За ними следовали эрцгерцогини, эрцгерцоги, придворные особы, генералитет и все приглашенные.

— А вы не идете на концерт, княгиня? — сказала графиня Шпигель, проходя мимо Полины.

— Нет. Эрцгерцогиня мне разрешила удалиться, и я еду домой.

— Вот счастливая! Прощайте, княгиня.

— Прощайте, графиня!

Полина поспешно направилась к лестнице.

Эрцгерцог Карл между тем остановил герцога Рейхштадтского.

— Ты идешь слушать пение? — спросил он.

— Нет, дедушка, — отвечал он, — по правде сказать, мы с капитаном Молем намерены улизнуть отсюда на маскарад графини Клари в Бельведере.

В эту минуту проходили мимо Гермина Меттерних и Флора Вирби.

— Ты слышишь, — сказала Флора, — герцог идет на маскарад? Он теперь, кажется, повеселел, не правда ли?

— Да, — отвечала Гермина, печально вспоминая своего отца, и обе девушки направились в театр, устроенный в саду.

— Ты хорошо делаешь, что веселишься, — отвечал эрцгерцог на слова своего внука, — в твои годы надо веселиться.

— Я до сих пор не знал, что это значит, милый дедушка. Вот, например, я никогда не бывал на маскараде, и если бы капитан Моль не согласился ехать со мною, то я и теперь не позволил бы себе этой забавы. Мне даже как-то странно думать, что я буду на маскараде.

— Что же ты опять стал хандрить, а вчера еще ты был так счастлив.

— Я сегодня еще счастливее, — сказал юноша, но при мысли, что, быть может, он более никогда не увидит доброго эрцгерцога, который один обращался с ним ласково, он невольно задумался, и лицо его затуманилось печалью.

— Да ты так счастлив, что на твоем лице нет и следов его. Знаешь что, Франц, я не хочу, чтоб ты принимал меня за бессердечного человека. Я не знаю, что тут творится вокруг тебя и какая тебя ждет будущность, но помни всегда, что я тебя люблю и что ты можешь рассчитывать на мою помощь, если бы она тебе когда-нибудь понадобилась, ну, а теперь пойдем со мной на соседнюю галерею, я хочу покурить, а тебе еще рано ехать в маскарад.

И они удалились, сопровождаемые капитаном Молем.

В эту самую минуту в гостиную вошла новая и совершенно неожиданная личность, а именно, Галлони в ливрее меттерниховских слуг. За ним следовал лакей английского посольства.

— Подайте эту записку канцлеру, — сказал Галлони, подавая лакею тщательно сложенную бумажку. — Это по очень важному делу.

Вскоре послышались торопливые шаги, и Меттерних показался на пороге.

— Кто вы такой, и отчего вы в моей ливрее? — спросил он, подходя к незнакомому ему человеку.

— Я — агент ломбардской полиции, причисленный на время к венской, — отвечал Галлони, — меня прислал к вам граф Зедельницкий, а я не мог проникнуть сюда в другом костюме; иначе мог бы произойти дипломатический инцидент.

Канцлер улыбнулся.

— Граф мне пишет, — сказал он, — только то, что он имеет в своих руках все доказательства заговора и что вы дадите мне все необходимые разъяснения. А отчего же он сам не явился сюда?

— Его превосходительство отправился сам наблюдать за исполнением его распоряжений.

— Говорите, я слушаю.

— Княгиня Сариа, — начал Галлони, — наняла коляску с парой лошадей, но без кучера, говоря, что у нее есть свой, но это неправда, потому что все ее люди остались в Милане. Экипаж должен быть готовым сегодня ночью.

— У кого нанят?

— У подозрительного лица, венгерца Мано в Леопольдштадте.

— Это ничего не доказывает. Может быть, княгиня хочет посетить свои поместья, которые находятся именно в Венгрии.

Галлони ничего не ответил, а продолжал:

— Сегодня утром был у княгини в отеле «Лебедь» садовник Шенбруннского дворца. Он был у нее и вчера. Этот же садовник поднес вчера розы дочери вашей светлости.

Меттерних задумался. Не был ли этот садовник заговорщиком, доставившим герцогу те необыкновенные сведения, знание которых он обнаружил в последние дни?

— Сходите в театр, — произнес канцлер, обращаясь к лакею, который почтительно стоял у двери, — и попросите сюда мою дочь. Скажите, что я получил важные известия и должен тотчас вернуться с нею домой.

Когда слуга удалился, Меттерних произнес, обращаясь к Галлони:

— Что же вы и начальник полиции полагаете?

— Я осмеливаюсь предположить, что княгиня Сариа вместе с садовником подготовила бегство герцога Рейхштадтского. Она только что уехала отсюда, вероятно, на назначенное свидание. Еще можно туда поспеть, так как он еще здесь.

И сыщик указал на галерею, в которой виднелся черный фрак среди двух мундиров.

В эту минуту в комнату вбежала Гермина, печальная, встревоженная.

Меттерних не заметил ее появления и продолжал говорить с незнакомым ей человеком.

— А где экипаж должен ждать путешественников?

— В Бельведере.

— Не теряйте из вида герцога Рейхштадтского… Возьмите с собою как можно меньше людей… Приготовьте карету… Смотрите, чтоб не было ни шума, ни скандала… Ждите меня… Оставьте в Бельведере человека, который мог бы указать мне дорогу.

Тут случайно канцлер обернулся и увидел свою дочь, которая, дрожа всем телом, слышала распоряжения отца и инстинктивно понимала, что герцогу грозила какая-то беда.

— Вы послали за мною, папа, — сказала она, стараясь сдержать свое волнение.

— Да, мы сейчас поедем, — отвечал он, — я завезу тебя по дороге домой, а сам отправлюсь далее по важному делу.

Потом он сказал еще что-то незнакомцу и проводил его до двери. Между тем из галереи направлялись в гостиную герцог Рейхштадтский, эрцгерцог Карл и капитан Моль.