- Я знаю, сколько тебе лет.

- Мне уже исполнилось двадцать пять, - напомнила она ему, на случай, если он действительно не помнил.

По какой-то причине это сделало его выражение лица еще более злым.

- Это все, что у меня было в холодильнике. Просто ешь.

Хлоя проигнорировала его.

- Я здесь не для того, чтобы есть бутерброды. Я здесь, чтобы поговорить о ранчо. О том, что отец оставил все тебе.

Он долго молча смотрел на нее, потом повернулся, пожимая плечами, прежде чем небрежно сбросить пальто на спинку дивана. Он был одет в пару поношенных темно-синих джинсов, которые сидели низко на бедрах, а также черную футболку с длинными рукавами, которая плотно облегала его мускулистые плечи.

Опустившись в одно из кресел, он подался вперед, упершись локтями в колени и сложив вместе свои длинные загорелые пальцы. Большой, сильный человек, и кресло, в котором он сидел, казалось маленьким и хрупким по сравнению с ним.

То чувство, которое возникло у нее на аэродроме, снова пнуло ее в грудь, и она не могла оторвать от него взгляд. Встревоженная, она заставила оторваться от него, скрестив руки на груди.

- Ну? - спросила она, когда он не заговорил. - Ты собираешься отдать ранчо мне, не так ли?

- Ты мокрая, - его глубокий голос звучал так, что ей стало не по себе. - Надеюсь, в этой маленькой сумке у тебя больше, чем одна смена одежды.

Раздраженная, Хлоя поднялась на ноги.

- У меня есть еще джинсы, если ты об этом беспокоишься.

- Две пары джинсов? И все?

- Я должна была взять еще? - она уставилась на него. - Ты собираешься продолжать игнорировать меня?

Его челюсть сжалась. Заметно.

Очень плохо. Возможно, он и привык командовать другими людьми, но с ней это не сработает. Она покинула Вайоминг и пролетела полстраны, не для того, чтобы просто сидеть на диване, есть сэндвич и спокойно слушать, когда он говорит ей, что делать, как хорошая девочка. Она была здесь, чтобы вернуть свое ранчо, вот и все.

Она встретила его взгляд, слегка приподняв подбородок, давая ему понять, что она не готова к какой-либо мужской фигне, в то время как он смотрел на нее, нахмурившись и выглядя еще более опасным, чем он был на взлетной полосе.

Странный, электрический ток пульсировал в районе ее спины, а осторожная часть ее сознания шептала, что, возможно, бросать ему вызов было не такой уж и хорошей идеей.

Хлоя проигнорировала этот шепот. Она управляла целым чертовым ранчо и кучей мужчин-рабочих, и она не собиралась позволять своему идиоту-приемному брату взять над ней верх, каким бы опасным он ни казался.

- Ладно, - сказал Салливан после долгой паузы. - Пусть будет по-твоему. Я позвал тебя сюда не для того, чтобы говорить о ранчо.

Она так и застыла от удивления.

- Что? Но я подумала…

- Ты здесь, потому что в опасности.

Темные глаза Хлои сузились. Она стояла напротив него у камина, сложив руки на груди, вся напряженная и раздраженная.

Опять же, он не мог винить ее. Услышать то, что он хотел сказать, было отстойно, особенно когда он рассказал ей правду о ранчо. Но, черт возьми, у него не было выбора, как и у нее, если она хотела быть в безопасности.

- Ну и что? - сказала она. - По словам папы, я всегда в опасности. Чем это отличается от любого другого времени? И какое это имеет отношение к ранчо?

Их отец всегда был - с точки зрения Вэна - немного слишком обеспокоен угрозами, как в адрес его компании, так и его детей, особенно Хлои, потому что она была намного моложе и... по другим причинам. Ной даже нанял частных охранников для патрулирования периметра ранчо, хорошо заплатив им за то, чтобы они держались в тени. Охранники были опытными наемниками, которые делали свою работу и делали ее хорошо. Вы даже не узнали бы, что они там, даже если бы искали их.

Когда Вэн был моложе, он не сомневался в необходимости охраны, он просто принял это как цену богатого, могущественного отца, у которого был столь же богатый и могущественный враг. Но когда он стал старше, он начал задаваться вопросом, действительно ли Де Сантис так опасен, как считал его отец. Была ли реальная причина иметь вооруженных охранников везде и всюду, или его отец был просто параноиком.

Даже сейчас, прочитав это письмо, он сомневался. Но даже в этом случае он не мог позволить себе отмахнуться от него. Если что-нибудь случится с Хлоей, пока он должен был ее защищать…

С ней ничего не случится. Нет, если он правильно выполнит свою работу.

Да, и он это сделает. Конец истории.

- Это не имеет никакого отношения к ранчо, - сказал он, удерживая ее взгляд. - Речь идет о Чезаре де Сантисе.

- И что?

Она не выглядела удивленной. Да и зачем? Ной рассказывал им о семье Де Сантис и о вражде, которая продолжалась между ним и Чезаре более двадцати лет. Как они когда-то были друзьями, пока Чезаре не объявил Ною нефтяную забастовку. Как их дружба впоследствии растворилась в жестоком соперничестве, которое все еще продолжалось.

- Адвокат отца дал мне его письмо, которое, по-видимому, должно было быть дано мне только по случаю его смерти. Это был набор инструкций, - он сделал паузу, чтобы дать ей это осознать - Инструкции по твоей защите.

Она моргнула, махнув своими густыми, шелковистыми ресницами.

- У тебя есть письмо?

Все еще думая об опасности, Вэн не сразу заметила легкое волнение в ее голосе.

- Да, Лукас, Вульф и я получили по одному.

Ее рот открылся, затем закрылся, эмоции, которые он не мог определить, мелькнули в ее глазах.

- Я не получала письма.

Он долго смотрел на нее. Боль. Вот что это было. Ей было больно. И неудивительно. О чем, черт возьми, думал Ной? Вэн знал, почему Хлоя не получила ранчо, но почему Ной не написал ей письмо с объяснениями, Вэн понятия не имел.

На самом деле, вся ситуация была сложной, потому что Ной очень ясно дал понять, что Хлоя не должна была знать точную причину, по которой именно она была мишенью Де Сантиса. Лично Вэн не был с этим согласен. Если кто-то находится в опасности, он заслуживает того, чтобы иметь в своем распоряжении всю информацию, и действовать соответствующим образом, а не оставаться в неведении. Но письмо Ноя не могло быть более ясным: Хлоя не должна была знать правду, пока опасность не миновала.

Это была та правда, с которой Вэну было трудно смириться, и он предпочитал не думать об этом, не тогда, когда у него были более насущные проблемы.

Он не знал, что ответить на то, что она не получила письма, поэтому продолжил, как будто она ничего не говорила.

- Папа ясно дал понять, что ты в опасности и что ранчо больше не безопасно для тебя.

При этих словах ее глаза расширились.

- На ранчо небезопасно? Какого черта?

- Он был уверен, что, если с ним что-нибудь случится, Де Сантис сделает решительный шаг. И что ты должна быть здесь, в Нью-Йорке, где будешь лучше защищена.

- Лучше защищена, - повторила она, нахмурившись еще сильнее. –Кем?

- Мной.

На секунду нахмуренность исчезла, а затем краткая вспышка шока прошла, как молния, по ее лицу.

- Что?

До того, как она приехала, Вэн думал, что, когда он расскажет ей об опасности, в которой она оказалась, она будет вести себя так же, как и любой другой, в подобной ситуации. Но это было до того, как она сошла с самолета, до того, как он увидел ее гнев и решимость. Прежде, чем он полностью понял, что она уже не была взволнованным, радостным маленьким ребенком, которого он когда-то знал.

Да, она больше не была такой, и у него было чувство, что она не собирается подчиняться, как он надеялся.

- Я должен защитить тебя, Хлоя, - сказал он. - Это было в папином письме. Он хотел, чтобы я привез тебя в Нью-Йорк и защищал, пока не нейтрализую угрозу Де Сантиса.

Она сердито уставилась на него.

- Но я не могу здесь оставаться. Ты ведь понимаешь это, правда? Мы находимся в середине строительства нового конного комплекса, и мне нужно вернуться туда, чтобы контролировать его.

Дерьмо. Он был прав. Она не будет вести себя так, как положено в такой ситуации.

- Мне плевать, что тебе нужно делать. Отец думал, что ты в опасности и тебе нужно быть в Нью-Йорке, где я смогу защитить тебя.

- Не думаю, что ты понимаешь, - она поджала свои прекрасные губы. - Я управляющая. Всего ранчо. О'Нил позаботится обо всем, пока меня не будет, но он может сделать это только на пару дней. Этот конный комплекс…