Глава 5

Тристан неспешно брел по разветвлённым коридорам королевского дворца, погруженный в мрачные раздумья. В голове его вновь и вновь гулким эхом звучали слова наставника о Ланселоте дю Лаке. Разумеется, он и раньше слышал о легендарном Озерном рыцаре, чемпионе Камелота, непобедимом и неустрашимом. Слава Ланселота гремела по всей Логрии - мальчишки мечтали быть похожими на него, а девчонки – пойти с ним под венец. Но то, что рассказал Горвенал, никак не вязалось с образом благороднейшего из рыцарей, защитника слабых и поборника справедливости. Не мог ли он специально придумать все это, дабы поиздеваться над своим подопечным? С него станется…

А если все же это правда? Тристан искренне считал, что инцидент и яйца выеденного не стоит, но сам дю Лак вполне мог быть иного мнения. Если верить рассказам сенешаля, этот человек был практически всемогущ и мог убить за один неровный вдох в его присутствии. К тому же, колоссальная гордыня и надменность этой семьи давно стали притчей во языцех среди аристократии. Но ведь причинить вред наследнику – значит объявить войну всему Дому. Насколько далеко готов был зайти Ланселот? А может статься, он и вовсе уже забыл о случившемся? Высокородные лорды зачастую были столь же скоры на милость, сколь и на гнев. Наверняка у главы великого Дома есть дела поважнее. Во всяком случае, хотелось в это верить… И как еще назвал его Горвенал? «Фаворит Верховной королевы». Отец говорил, что она – лишь номинальная фигура и никакой реальной власти у нее нет. Но с чего тогда старый вояка решил отдельно подметить этот факт? Похоже, ничто в Камелоте не являлось тем, чем казалось на первый взгляд.

Печаль вязким облаком окутала Тристана. С самого приезда в столицу все шло наперекосяк. Отец бросил его, жители города вели себя так, словно он как-то заезжий торговец, а не наследник благородного Дома, Горвенал только и делал, что демонстрировал свое неуважение. А теперь еще и это. Всего пара дней в городе – и сплошные неприятности. О, как он мечтал об этом дне – когда он вырвется из своего заточения, когда жизнь изменится раз и навсегда, когда он сможет, наконец, доказать, чего стоит! И вот – этот день почти наступил, но на душе царили лишь грусть и разочарование.

Камелот оказался совсем не таким, как представлял себе юноша. О, сколько он был наслышан о красоте и величии столицы, места, где всегда царит праздник и сбываются мечты! Вместо этого величайший город Альбиона встретил его холодом каменных стен, вонью грязных улиц и безразличием своих обитателей. Хрустальный замок, в который он так мечтал попасть, разлетелся на тысячи мелких осколков. Даже в королевском дворце словно и не заметили появления наследника Лионессе – никто не устроил им торжественной встречи, не прислал слуг с дарами, не говоря уже о том, чтобы явиться лично, засвидетельствовать свое почтение. Возможно, это не так и страшно? Ведь, как-никак, официальная церемония представления только завтра. Но… что, если так будет и дальше? Вдруг судьба сыграла с ним злую шутку, и он вырвался из бесцельного прозябания в родном краю лишь для того, чтобы оказаться среди чуждого, враждебного мира, где никому нет до него дела? Дома все хотя бы было знакомым и понятным, а здесь… В свете последних событий будущее виделось ему отнюдь не таким безоблачным и чудесным, как раньше.

Предаваясь этим размышлениям, Тристан не заметил, как оказался возле небольшой арки, выводившей из коридора к обширному балкону на внешней стене замка. Решив, что глоток свежего воздуха поможет привести мысли в порядок, юноша шагнул в проем. Отодвинув легкую занавесь, прикрывающую проход, он ступил на открытую площадку, ощутив ласковое прикосновение легкого вечернего бриза. И тогда впервые увидел её.

Густая копна черных, точно вороново крыло, волос была распущена и слегка колыхалась на прохладном ветру. Полные, чувственные губы того же цвета эффектно оттеняли алебастровую кожу, вторя изящной линии тонких бровей. Простое темное платье свободного кроя не способно было скрыть плавные, грациозные очертания ее фигуры, придававшие сходство с дикой кошкой. Кружевная бархотка на шее с подвеской в виде гадюки была единственным украшением, не считая двух небольших колец в нижней губе. Она застыла у края и, положив руки на парапет, задумчиво глядела вдаль. На фоне предзакатного солнца, окрасившего небо во все оттенки пламени, незнакомка казалась древней богиней, явившейся из Иного мира, и лишь духам было ведомо, предвещала ли она счастье или беду.

Тристан застыл не месте, не в силах шелохнуться. В своей жизни он успел разделить ложе с многими женщинами и всегда считал, что тонко чувствует красоту и умеет различать ее там, где другие не способны. Но никогда еще он не видел ничего подобного. В этой девушке было что-то пугающе-холодное, словно вся она выточена из бледного мрамора, и вместе с тем, она обжигающе манила Тристана, точно погибельный огонь – мотылька. Лед и пламя слились в ней, делая ее притягательной и отталкивающей одновременно. Но кто же она такая? Отсутствие украшений и символики на одежде не позволяли сделать вывод о ее принадлежности к тому или иному Дому. Может, она вовсе не из благородных? Нет, ерунда, простолюдинки не могли обладать такой поразительной внешностью. Должно быть, кузина из какой-нибудь боковой ветви династии. Не станет же дочь или супруга правящего монарха разгуливать по дворцу в таком простецком наряде и без сопровождения.

Тут незнакомка, заметив, наконец, его присутствие, повернулась и посмотрела на юношу. Холодный пот тонкой струйкой пробежал по его хребту, когда их взгляды встретились. Глаза ее были двумя темными колодцами, поглощающими свет вокруг. Тристану показалось, что он заглянул в бездну. Или это бездна заглянула в него?

Но, совладав с чувствами, молодой наследник решил перейти от слов, а, точнее от взглядов, к действию. Одна навязчивая мысль поселилась в его голове, вытеснив собой все остальное: «Эта женщина – самое прекрасное из всего, на что когда-либо падал взор человека. Она должна быть моей!» Вооружившись этой мыслью, он пустил в ход все свое обаяние и перешел в наступление.

- Прекрасный вид, не находите? – он подошел к парапету, и, небрежно облокотившись, одарил девушку самой чарующей из своих улыбок. – Да и погода нынче стоит чудесная!

Красотка не удостоила юношу ответом. Бросив на него короткий небрежный взгляд, она отвернулась, снова погрузившись в созерцание заката и собственные мысли. Однако сломить решимость принца было не так-то просто.

- Прошу прощения, где же мои манеры? - попробовал он зайти с другого фланга - Я – Тристан из дома Лионессе, единственный сын и наследник моего отца, короля Марка Корнуолльского. Прибыл в Камелот, дабы, согласно обычаю, предстать перед главами благородных Домов и, пройдя полагающееся мне испытание, стать рыцарем, - он старался держаться с достоинством, подобающим его статусу, и при этом выглядеть как можно более естественно. – Могу я поинтересоваться, почему столь прекрасная юная леди наслаждается таким чудесным вечером в одиночестве?

И снова молчание. Она даже не обернулась на его слова, не повела и бровью. Словно его здесь вообще не было.

«Делаешь вид, что не понимаешь намеков, да? Или просто любишь, когда сразу переходят к делу? Что ж, будь по-твоему…»

Покончив с прелюдиями, Тристан перешел в наступление. Юноша резко приблизился к незнакомке вплотную, развернув к себе и слегка прижав спиной к каменным перилам балкона. На его удивление, она не попыталась ни вырваться, ни оттолкнуть его, но хотя бы обратила на него внимание. Холодный мрамор ее лица наконец пришел в движение, изобразив что-то среднее между пренебрежением и любопытством. Крохотная победа подогрела азарт молодого принца, и он поспешил закрепить успех:

- Никогда еще не встречал женщины красивее тебя, а уж я в этом кое-что понимаю... - томно прошептал он незнакомке на ухо.

Оказавшись так близко, он ожидал почувствовать аромат полевых цветов или благовоний, какими женщины обычно умащивали волосы, но вместо этого в нос ему ударил резкий запах горького миндаля. Как странно. Но тем интереснее! Похоже, эта женщина полна загадок. Полный решимости разгадать их все, Тристан подался чуть вперед, желая запустить руку ей в волосы и накрыть губы поцелуем. Девушка уперлась ладонью ему в грудь и мягко, но настойчиво попыталась отстранить назад. Это было уже слишком. Кем она себя возомнила, эта гордая выскочка? Она что, не осознавала, кто перед ней?