На краткий миг на лице Йена вспыхнули эмоции. Он сделал глубокий вдох.

— Как и следовало ожидать. По крайней мере, приговор смягчили. Теперь его не казнят, но…

Питера Макленнана отправят на каторгу. А сколько заключенных сумели пережить путешествие до Антиподов^[6]?

— Когда уходит корабль? — осторожно спросил Дэвид.

Йен уставился на руки.

— В течение месяца.

Дэвид опустил ладонь на предплечье юноши.

— Он сильный мужчина. И храбрый как лев. Он справится, я уверен.

— Да, — прошептал Йен, горе запечатлелось в каждой черточке его лица.

Питер был для Йена не только братом. Будучи старше на целых десять лет, он стал своему младшему брату суррогатным отцом. Обученный ткач без жены и детей, он сумел поддержать брата в вопросе получения образования.

Бедный Питер. Он так гордился младшим братом, студентом университета. Дэвид припомнил, как разговаривал с ним поздним вечером перед судебным заседанием.

«Мой брат читает на латыни и на греческом, Дэви. Ты знал? Однажды он станет служителем в кирке^[7]…»

Дэвид сглотнул ком в горле.

— Мне очень жаль, Йен. Знаю, как тебя это терзает.

Йен покачал головой и фыркнул.

— Посмотри на меня, распускаю нюни, как женщина. Ты, должно быть, считаешь меня идиотом.

— Ни грамма.

Щеки Йена окрасил румянец.

— Однако ты, должно быть, гадаешь, для чего я пришел с тобой повидаться.

— Давай присядем, и ты мне расскажешь.

Они вернулись к скамье, которую занимал Йен, когда Дэвид вошел в зал. Йен с трудом присел и уперся локтями в колени, шляпа повисла на кончиках пальцев, взгляд направлен строго вперед. На Дэвида, который сел рядом и ждал продолжения разговора, он не глядел.

— Я ищу англичанина, — в конце концов, сказал Йен.

— Англичанина?

— Роберта Лиса.

Изумившись, Дэвид откинулся назад. В судебном разбирательстве Джона Бэйрда и Эндрю Харди Лис был темной лошадкой. Ткачи доверяли мистическому англичанину, он вписался в их ряды. Но он оказался правительственным агентом, отправленным в Шотландию для того, чтоб всколыхнуть небольшое летнее восстание и выманить смутьянов. Усилия Лиса и его соратников привели к тому, что десятки мужчин были сосланы на каторгу, а трое — включая Харди и Бэйрда — казнены.

И Йен Макленнан искал этого мужчину? Вышколенного агента, который уже продемонстрировал свои возможности в худшей из разновидностей хитрости?

С таким же успехом ягненок мог отправиться на поиски волка.

— Это неразумно, — произнес Дэвид. — Зачем ты его ищешь?

Разглядывая деревянный пол, Йен нахмурился.

— Хочу с ним встретиться, — ответил он. — Это он виноват, что Питер гниет в тюрьме. Он виноват, что его в кандалах зашвырнут на транспортное судно. Меньшее, что он может сделать, — это посмотреть мне в глаза и… — Он замолчал, на щеке дернулся мускул.

— И что?

Убитый печалью, Йен взглянул на Дэвида.

— Сказать, зачем он так поступил.

«Зачем?»

Вопрос был совершенно бессмысленным, и все же Дэвид понимал, что парень будет им мучиться. Он припомнил самого себя много лет назад, как писал письмо за письмом Уиллу Ленноксу и задавал один и тот же вопрос: зачем он столь безоговорочно разорвал их дружбу? Ни на одно из писем Уилл так и не ответил.

На то, чтоб жгучая жажда ответа померкла, требовалось время, но погаснет она, как только удастся смириться, что реакции вы так и не добьетесь.

— Дэви, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, — возбужденно изрек Йен. — Знаю, тебе не все равно. Больше, чем остальным. В первую нашу встречу я заметил, что ты другой. Такой же, как мы. Ты запомнил наши имена и назвал нам свое. Да и во время вынесения приговора я видел твое лицо, Дэви. Тебе было столь же тошно, как и мне.

— Конечно, мне не все равно, — искренне отозвался Дэвид. — Но мне не понятно, что, по-твоему, я могу сделать.

— Я напал на след Лиса. Думаю, он может находиться здесь, в Эдинбурге, и, скорее всего, крутится в твоем мире.

— В моем мире? — Дэвид покачал головой. — Предполагая, что я могу познакомить тебя с людьми, которые имеют отношение к правительственным агентам, ты заблуждаешься. Я вхож лишь в удаленные круги правового мира, а не в коридоры политической власти.

— Знаю. Просто выслушай меня, ладно?

— Ладно. — Дэвид вздохнул. — Продолжай.

Йен сделал глубокий вдох и начал заново.

— За несколько недель до восстания кое-что случилось. Выпивая с Питером, Лис поведал о женщине, которую, судя по его словам, он любил. Зовут ее Изабелла. Живет она здесь, в Эдинбурге, а Лис говорил Питеру, что ее отец по профессии адвокат. Как и ты, Дэви! Лис сказал, что собирается лично познакомиться с ее отцом и просить разрешения на брак.

Дэвид подметил, что молодой человек волновался и силился это скрыть за маской спокойствия и сдержанности.

— Понимаешь, сейчас Лис может быть в Эдинбурге. А даже если и нет, и если ты поможешь мне выяснить, кто такая Изабелла, я смогу узнать, куда он направился. Вряд ли существует множество адвокатов, у которых дочь зовут Изабелла. — Речь он закончил поспешно, протараторил все на одном дыхании, голос к концу предложения звучал приглушенно.

Юноша пребывал в ужаснейшем отчаянии. Дэвиду подумалось, что никакой это не след, а фантазия. Заблуждение. Как-то верилось с трудом, что правительственный агент стал бы выдавать секреты своих романтических увлечений одному из обманутых им мужчин. А даже если он что-то и выболтал, то явно не был столь глуп, чтоб действовать именно так.

— Тебе стоит об этом забыть, — прошептал Дэвид, — и вернуться к обучению. Этого хотел бы твой брат.

— Не могу. Я обязан так сделать.

— Это не поможет Питеру.

— Знаю, — откликнулся Йен. — Однако я обязан.

— Ты не отыщешь этого мужчину, и твоя учеба пойдет прахом… Что подумал бы Питер? Он был бы подавлен.

Заметно расслабившись, Йен глубоко вздохнул.

— Я лишь прошу о небольшой помощи, Дэви. Имя, адрес. Вот и все.

— Нет, не все. Мне придется начать расспросы, а на мои симпатии уже и так обратили внимание…

— Пожалуйста, Дэви. Помоги мне. — Голос молодого человека сипел, гордость была позабыта.

Дэвид вздохнул. Все было совершенно бессмысленно, но ему никогда не удавалось отмахнуться от просьбы о помощи.

«Ты слишком добр, юноша», — именно так говорил отец.

Да и от того, что терзало Йена Макленнана, существовало лишь одно лекарство — фиаско. Кроме фиаско, ничем во всем мире не вытравить надежду. Провести несколько месяцев — или лет — в ожидании письма, которое никогда не придет.

— Хорошо. — Он вздохнул. — Я попытаюсь вызнать, кто такая Изабелла…

— Спасибо! Я знал, что могу…

— Но... — Останавливая благодарственную болтовню Йена, Дэвид поднял руку. — Взамен ты соглашаешься на отказ от этого плана, если мои расспросы не принесут плодов.

— Да, как скажешь.

— И если что-нибудь выяснится, ты не станешь ничего предпринимать, пока не расскажешь мне. Никаких ошибок, Йен, этот Лис очень опасен.

— Да, — торопливо согласился Йен. — Конечно, как скажешь, Дэви.

Его улыбка напомнила выглянувшее из-за облаков солнце. В глазах вспыхнули надежда и оптимизм, и вера.

Дэвид же испытывал лишь тревогу и беспокойство.