12. Соперники

Антракс очнулся от ледяной воды, которую кто-то вылил ему на голову. Она была такой холодной, что от нее свело челюсть, а по правой щеке прошла судорога, сделавшая головную боль еще страшнее. В обоих висках что-то буквально сжалось. Мужчине захотелось схватиться за голову, но дернув рукой, он понял, что оба запястья крепко стянуты цепями.

С силой зажмурившись, чтобы хоть немного прийти в себя, он открыл глаза и осмотрелся.

Это была небольшая комната в каком-то подземелье. На камеру она не походила, хотя бы потому, что не было решеток только деревянная дверь. Окон тоже не было, но факелы освещали ее так ярко, что это ослепило эштарца. Обычно так светло было только в пыточных, но он не заметил никаких намеков на подобное предназначение этой комнаты. Здесь не было ни инструментов, ни даже столов, вообще ничего, только человек с ведром, обливший его водой.

Когда он отступил, Антракс увидел Гэральда сидевшего на простой лавке напротив. Антракс сидел на такой же у стены, только руки местного принца были свободны, их в отличие от рук Антракса не опутывали цепи и не держали в поднятом состоянии.

Это, мягко говоря, раздражало. Правая рука Антракса, силой поднятая кем-то, болела. Кожа на спине натягивалась, вызывая спазм в остатках обожженных мышц, но глядя на Гэральда он не мог себе позволить слабость.

Туман сознания быстро рассеивался, оставляя только головную боль и осознание собственной глупости. Подобная ситуация была худшим из всего, что могло случиться.

— Ну, здравствуй, — с усмешкой сказал белокурый принц.

Антракс выдохнул. У Гэральда был разбит лоб, вернее на нем красовалась кровавая ссадина, что говорило об успешности того удара камнем. Антраксу было жаль только, что камень был таким маленьким, раз уж ему хватило глупости его кинуть.

Гэральд тоже был пьян, это было очевидно по прекрасному душку, окутавшему его.

— И чего ты хочешь? — спросил Антракс, которому уже не хватало глупости на бессмысленную болтовню.

Он слишком ясно понимал ужас своего положения.

Гэральд рассмеялся.

— Ты знаешь, что сделал меня калекой? — спросил он, положив локоть правой руки на колено, а потом попытался сжать кулак. Полностью согнулся только мизинец. Остальные пальцы чуть дернулись, а большой и вовсе скользнул в сторону.

Антракс посмотрел на это равнодушно, вспоминая их давнюю дуэль и то, как высокомерно Гэральд требовал держать меч в правой руке.

— Научился драться левой так же хорошо, как правой? — спросил Антракс совершенно хладнокровно.

Принц оскалился и ударил мужчину по лицу, именно этой покалеченной рукой.

Пощечина заставила Антракса улыбнуться, ему нравилось осознавать, что он смог сделать принца инвалидом одним правильным ударом меча. Нестрашный порез на предплечье, а у этого ханжи вся жизнь сломалась. Ему нравилось, что он смог сделать одним движением то, что сделала судьба с ним, обрушив на него пылающее масло. Собственная месть за Лилайну сейчас нравилась эштарцу еще больше.

— Ты ведь увел ее у меня, — вдруг проговорил Гэральд. — Подло украл у меня Лилушу.

Антракс ни то улыбнулся шире, ни то оскалился из-за подобного заявления.

— Она была тебе не нужна, — напомнил он наглецу напротив.

— Мне нужен был трон Рейна, а тебе он совсем не нужен!

— Не нужен, — согласился Антракс.

Он мгновенно стал серьезным. Что-то помешало соврать, хотя эштарец уже начал опасаться, что именно это и есть цель Гэральда, который мог бы теперь избавиться от короля Рейна быстро и безболезненно для своей страны.

Если здесь и сейчас Антракс Эен-Рен умрет, никто и ничего уже не докажет, а убить связанного эштарца легко.

«Я сам виноват» — сказал сам себе Антракс, заставляя разум собраться несмотря на острую головную боль.

— Ты знаешь, что я женился? — спросил Гэральд усмехнувшись. — Конечно, знаешь. Моя жена Моника Лелфель.

Гэральд наклонился, чтобы поймать рукой бутылку. Антракс только пронаблюдал, как принц Манра хлебнул что-то неопознанное из темной глиняной бутылки, а потом велел всем убраться вон.

Два стражника и растерянный мужичок с ведром, что никак не мог решить, что ему делать, скрылись за деревянной дверью. Гэральд же вздохнул и посмотрел окосевшим взглядом на Антракса.

— Моя жена сейчас развлекается в постели с королем, залетела она от Эелинда, вот и все, что надо знать о моем браке, — сказал он тихо, потом снова выпил и заявил: — Она сука и вертихвостка, дрянь, одним словом, а Лилуша… Она такая хорошая.

Мужчина нарисовал левой рукой силуэт девушки, словно соскользнул с невидимой талии на бедра. Это не понравилось эштарцу, и он невольно оскалился, но промолчал.

— Она, правда, любила меня, смотрела на меня с обожанием, такая маленькая глупая девочка…

Антракс дернулся и все же пнул лавку под противным принцем. Осознание того, что ноги у него свободны, его обрадовало, но Гэральду это не понравилось, и он ударил Антракса по больной правой ноге. Стиснув от боли зубы, Антракс подумал было ударить наглеца коленом в бок, а потом осознал, что спровоцирует глупую и опасную потасовку, которая может кончиться плохо.

Напомнив себе, что он должен собраться и действовать разумно, Антракс все же не стал отвечать на болезненный удар, а только посмотрел на принца, который продолжал:

— Если бы я знал, что все оно вот так будет, я бы ее полюбил, не как ты, а по-настоящему.

— По-твоему я ее не люблю?

— Какая у тебя может быть любовь? — спросил Гэральд и снова выпил. — Ты разве знаешь, что это такое? Стихов ты ей, конечно, не читаешь, слов красивых не говоришь. Ты же их вообще не знаешь, а я бы…

— Ты и так ей много глупостей в уши надул, — совершенно серьезно ответил Антракса, вспоминая, как этот красавец начинал обхаживать Лилайну, когда той едва исполнилась четырнадцать.

Естественно, наивная девочка, верила в красивые слова о вечной любви и преданности, а потом разочаровалась, узнав, что все это была лишь игра ради трона.

— Я бы любил ее, такую добрую, такую милую, такую нежную, — бормотал Гэральд, поглаживая бутылку, словно это и была Лилайна, о которой он теперь мечтал. — Это все ты, понимаешь?!

Антракс фыркнул. То, что говорил этот человек, казалось ему еще большей глупостью, чем собственная пьяная выходка, что привела его сюда.

— Если бы не ты, я бы женился на ней…

— Да? Ты смог бы вернуть ей Рейн?

— Конечно, смог бы! — вскрикнул Гэральд. — Я же рыцарь, я поднял бы армию и вернул ей трон, а потом после боя мы бы с ней целовались. Она тогда так робко это делала, такая невинная девочка.

— Тебя послушать, так любовь — это стишки да поцелуйчики, а еще кровь проливать и то видимо чужую, — перебил его Антракс. — Она, знаешь ли, больше, чем красивая игрушка.

Гэральд рассмеялся.

— Лила просто марионетка с короной на светлой головушке, очень очаровательной, конечно, жаль, что она уже не моя, очень жаль.

Принц опустошил бутылку и запустил ей в стену у самой головы Антракса. Та разбилась и осыпалась черепками.

— Я сломаю твою жизнь так же, как ты сломал мою, — внезапно заговорил Гэральд.

Антраксу стало смешно от этого заявления совершенно окосевшего человека.

— И что ты мне сделаешь? — спросил он едва не смеясь. — Личико мне мое «прекрасное» порежешь? Или победишь меня на дуэли на глазах у Лилайны? Что ты можешь сделать мне, пьянь несчастная?

Это человек так сильно раздражал своей мелочностью, что Антракс, все же еще не до конца трезвый, не мог действовать здраво. Все, что говорил Гэральд было слишком мелко для эштарца, привыкшего мыслить глобально.

— Я лишу тебя руки! — заявил Гэральд и достал нож.

Это было почти страшно, но Антракс рассмеялся просто потому, что его бывший соперник на сердце Лилайны мог сделать сейчас столько всего, а выбирал какую-то откровенную чушь. Он мог объявить войну, мог выдвигать требования, устроить политический скандал, мог просто убить, в конце концов, но ему почему-то хотелось лишить Антракса руки.

Эштарец подумал, что сейчас ему благополучно отрубят руку и улягутся в пьяном виде спать, ведь, принц едва стоял на ногах, но все было иначе. Гэральд, подойдя ближе, провел лезвием по обожженной правой руке, царапая грубые рубцы, словно примирялся.