Глава 19. Гостья или посмотреть в глаза смерти
Аня сама не ожидала, что так легко сможет согласиться на предложение Петра стать его женой. Хотя нет, правильнее будет сказать - стать мамой его сына. Ведь именно это он и имел в виду, предложив заключить брак. Он ради Миши это делал, чтобы у мальчика семья полноценная была. Вот только станет ли она полноценной, если мама и папа друг друга не любят? А может, и не нужна любовь эта, может, достаточно теплых чувств и заботы друг о друге, ведь Аня точно будет продолжать заботиться, да и Мамонт в обиду ее не даст, это она уже успела уяснить.
Когда она о споре от Павла узнала, разозлилась сильно на Мамонта, хотела зайти домой и высказать ему все, но, поднимаясь в лифте, поняла, что не обижается. Он же не обещал Павлу деньги, чтобы тот затащил в постель, Паша бы о деньгах точно упомянул. А то, что не запретил… В общем, не было обиды, только такое горькое разочарование в том, что, выстроенный в голове, идеал снова начал рушиться.
Мишин вопрос о том, станут ли когда-нибудь его папа и Аня мужем и женой, застал врасплох, но в ванной было время, чтобы обдумать все хорошенько и уяснить для себя, что не стоит строить воздушные замки из песка, нужно просто брать цементное основание и возводить высокую крепость. Ее отношения с Мамонтом обещали быть доверительными, теплыми, может, не такими горячими, как описывают в любовных романах, но оно и не нужно. Аня уже думала однажды, что у нее пылкая любовь, а все в итоге вылилось в ведро помоев, оказавшихся на голове, которые Залесский от обиды взял и честно выплеснул, разрываясь от собственной обиды.
Сейчас, сидя рядом с Мамонтом, Аня думала о том, что все хорошо складывается. Она уже перестала сомневаться в правильности принятого решения, а потом вспомнила, что хотела спросить, когда направлялась к нему в комнату.
- Петь, а стекло в ванной это…?
- Это моих рук дело, - показал он руку со сбитыми в кровь костяшками. Кое-где даже черная корочка образовала, которая пугала и заставляла волноваться.
- Зачем ты это сделал? Я ведь когда уходила еще все хорошо было…
Аня поднялась на ноги.
- Потому что дурак. Не уходи, Ань.
- Я быстро, возьму только мазь заживляющую.
Зайдя в свою комнату, она почувствовала себя одинокой, пусть даже оказалась там на мгновение. Достала из сумочки мазь заживляющую, которую еще в садик с собой носила, на всякий случай, и взглянула на экран телефона. Залесский писал что-то, но читать его сообщения совершенно не хотелось.
Вернувшись в комнату Мамонта, где сейчас себя чувствовала умиротворенно, Аня присела рядом и положила его руку к себе на колено. Пальцы чуть дернулись, словно он со своим телом боролся, но затем расслабились.
- Больно не будет, - как малышу прошептала успокаивающие слова и начала наносить мазь, едва касаясь пальцем порезов на коже.
- Ты со мной как с ребенком возишься, - ухмыльнулся Мамонт, когда Аня обработала его руку.
Она посмотрела на него, опасаясь, что очередная вспышка гнева… Очередное желание заставить Аню ненавидеть его… будет трудно перенести.
- Мне не было сложно, - ответила и поднялась на ноги. - Если тебе ничего не нужно больше, то я пойду…
- Пожалуйста, останься со мной на ночь, я даже касаться тебя не буду.
Взгляды пересеклись, волнение охватило, как волна цунами, но сопротивляться собственным чувствам и желаниям Аня не стала. Она и вопросы никакие не задавала, просто обошла кровать с другой стороны и легла рядом.
- Как только я во всем разберусь, мы уедем отсюда. Переберемся в дом или… Может, вообще, сбежим из этого города… Как ты думаешь?
- Мне нравится второй вариант, но я не представляю, что нас ждет в таких отношениях, - честно призналась Аня, закрыв глаза.
- Нас ждет счастливая семейная жизнь! Я обещаю тебе.
Аня улыбнулась. Она почувствовала, что смогла полностью расслабиться рядом с мужчиной, гарантировавшим защиту, и только в этот момент вспомнила, что прошлой ночью почти не спала. Весь день на адреналине сдерживалась.
- Ань, как думаешь, ты смогла бы меня полюбить? - спросил Мамонт, когда она уже погружалась в сон и не могла различить реально ли это.
- Конечно же, если только уже не полюбила, - ответила Аня, сладко зевнула и провалилась в сон.
***
Мамонт ожидал чего угодно, но только не этого признания. Пусть Аня и засыпала, но он был уверен - правду говорит. Значит, действительно влюбилась.
И как только умудрилась сделать это, если он только и делал, что пытался выставить себя чудовищем, чтобы заставить ее ненавидеть себя. Но вышел обратный эффект. И было приятно, но одновременно страшно оттого, что будет дальше.
Взгляд отвести от заснувшей младенческим сном девушки не смог. Повернулся набок и стал смотреть на нее, очерчивая каждый изгиб тела, каждую ресничку, контуры ее губ. Красивая. Она была очень красивая и внешне и внутри. Душа у Ани безграничная, иначе бы не обратила внимание на него, не смогла бы понять такое чудовище. И в этот момент противно вдруг стало, ведь он действительно ужасный человек. Пусть он и работал только с должниками особенными, которые сами виноваты в том, что им угрожают, а все равно как-то мерзко стало. Осадок в душе появился неприятный такой. Аня достойна большего. Не может он продолжать работать там и одновременно стать хорошим мужем. Один раз уже убедился в этом. Да и отцом оставаться хорошим сложно после того, как поспоришь с этими должниками, да за ниточки подергаешь. А про визиты к ним и говорить нечего - стоят, хлопают глазенками и делают вид, что они ангелы во плоти. Знаешь, какая паскуда в этой овечьей шкуре зарыта, а все равно жалко как-то их.
Мамонт решил, что после больничного сразу же заявление на увольнение напишет и попробует найти себе что-то другое, не такое серьезное. По сути, его накоплений вполне себе хватало на то, чтобы открыть что-нибудь свое, вот только в бизнесе он особо не разбирался, да и пока голова была занята другим - как наказать Надю, и кто виновен во взрыве.
Надя могла взорвать машину, но… Что-то все же сомневался Мамонт. Она подстрекателем была хорошим. Чего только стоили ее кудахтанья касательно того, что Вера превратилась в эгоистичную алкоголичку, которой плевать на собственного ребенка и на мужа. А как она красиво заливала о том, что сестра изменяет Мамонту. Он не верил, но настораживался от ее слов, а когда соседка сказала про мужика, который в квартиру приходит, так все внутри закипело. Выследить любовника не составило труда. Им оказался какой-то нарик. Смазливый, но обдолбанный весь. Когда Мамонт вошел в дом, услышал стоны и все живое в нем умерло в один миг. У них с женой секса не было пару месяцев, потому что-то он на работе уставал, то она не хотела, а тут такая страсть… Он ворвался в спальню и за шею этого ублюдка схватил… скинул с кровати… пнул пару раз. На жену посмотрел испепеляющим взглядом, а она лишь рассмеялась в ответ, сказала, что теперь наркомана этого любит и будет требовать развод. Кричала что-то о том, что Мишку заберет и не позволит Мамонту с сыном видеться, пока этот утырок натягивал на себя джинсы и сбегал.
Мамонт поймал его у подъезда и красочно описал, что будет, если он к Вере снова явится. А потом еще и долги нашел в базе другого коллекторского агентства. Позвонил и погрозился немного, сказал, чтобы бежал. Нарик и залег на дно, припугнутый со всех сторон. А Вера… Ее как заменили. Столько желчи из нее литься стало, пить начала еще больше, даже мысль была в лечебницу ее отправить. Мамонт в комнату переселился, где теперь Аня жила, не мог он даже касаться изменницы, но думал, что боль поутихнет, и они смогут снова склеить брак. В его день рождения Вера пообещала испечь торт, а пекла она прекрасно. Мамонт думал, что все хорошо, поехал к родителям, чтобы привезти их к себе на праздник, думал, что налаживаться все стало, а жена позвонила ему по дороге. Как сейчас ее слова в голове звучали:
- Петенька, думал, я тебя прощу и забуду все? Ты украл у меня любимого. Не знаю, что сделал, но если Костик не приедет в течение часа, то ты мой труп в квартире найдешь. И Миша без мамы останется. Ты бы видел какие у него глазенки испуганные сейчас…
На заднем плане послышались крики и плач ребенка. Сердце тут же с силой долбиться о грудную клетку начало, прям пыталось вырваться и к сыну… Мамонт резко развернул машину и вдавил педаль газа до максимума. А когда Вера фотографию скинула с перерезанными венами, у него вообще крыша поехала от страха за нее. За ребенка… Ехать далеко было, но он вызвал скорую и полицию, чтобы вскрывали двери. Вот только даже они не успели. Порез сильно глубоким оказался.