А когда он поднялся на ноги и обнял, сердце, вообще, трепыхаться стало. Хоть и пыталась изо всех сил сдерживать слезы, не вышло ничего, и они предательски потекли по щекам. Аня развернулась лицом к Петру и провела подушечками пальцев по его щеке, на которой огромная ссадина от удара, как сказал Павел, какой-то арматурой, образовалась. Мужчина чуть поморщился, вероятно, ему больно было, но прикрыл глаза и ее ладонь к щеке прижал.

- Ты простишь мою маму? Я понимаю, что она этого не заслуживает, но…

- Перестань, Петь, я не злюсь на нее. Пусть все, что было в прошлом, там и остается. Ладно? Я хочу, чтобы у нас все было с чистого листа… Понимаешь?

Он кивнул и лбом к ее лбу прижался. Такая нежность вдруг наполнила, аж защемило сердце. Вот только Аня не понимала, что их связывает. Конечно, свои чувства она признала, а вот что испытывает Петр не ясно было.

Заботится как о части семьи?

Или любит?

И своим признанием все испортить опасалась, вдруг у него не любовь пока, а привязанность и желание сыну лучше сделать?

Мучаясь этими мыслями, Аня заставила себя отстраниться от мужчины. Выглядел он неважно, а на повязке кровь проступила.

- Петь, ты ложись давай! Нельзя тебе стоять много. Сейчас возьму телефон, позвонишь сыну. Он же тоже волнуется, ждет.

Аня пыталась огородиться, только бы не позволить чувствам вскипятить кровь в венах и вырваться наружу, ведь не понимала, нужны они сейчас или нет. Дошла до тумбочки у своей кровати и взяла телефон. Нина уже несколько сообщений написала, беспокоилась чертовски. Приятно, когда у тебя есть такие друзья, пусть раньше и не понимала, что дружбой эти отношения назвать можно. Настоящей дружбой.

Набрав номер телефона мамы Петра, подошла к нему и протянула телефон. Знала, что сейчас будут причитания и захотела выйти из палаты, но пожалела мужчину. Не следовало его в таком состоянии вынуждать бегать за ней. Все-таки уже давно из детского сада выросли.

Присела на край кровати рядом с ним, дожидаясь ответа.

- Да, мам, привет! Я в порядке. Да, ты права… Твой сын оболтус, но я обещаю, что буду исправляться… Мам, дай Мишке трубку, я хочу его голос услышать… Сын, привет! Папа в порядке… Ты мой маленький пират!.. Я не забыл, что ты просил тортик, как нас с Анюткой выпишем, так сразу купим и за тобой. Ты не скучай, ладно? Ну все! Целую тебя крепко, обнимаю! До встречи.

Петр отключил телефон, а Аня заметила, как он в одно мгновение погрустнел. Сердце сжалось за него.

За руку его взяла и в глаза заглянула, а там столько боли… Вероятно, все воспоминания о прошлом в один миг в голове всплыли… Вся боль там отражалась. И помочь как-то хотелось, а вот как не понимала.

- Петь, будет ли все хорошо теперь?

Он улыбнулся, сжимая пальцы.

- Все будет лучше, чем просто хорошо. Я уже все решил, Аня. Мы ремонт сделаем и в дом переедем. Свою квартиру я продам, ты свою сама решай - оставить как память о матери или продать… Я работу себе уже нашел практически новую. Хочу деньги с продажи квартиры вложить в строительство базы отдыха в деревне, где родители живут. Я об этом всю юность мечтал, когда в тайное убежище приходил, думал, как все обустроить… А сейчас все это воплотить можно.

- Хорошо было бы, - старалась оставаться оптимисткой Аня. - Интересно, сколько теперь Егору дадут? Он же дурак под наркотой был. Он неплохой сам по себе, но дурак такой. - Она вдруг захотела поговорить на отдаленную тему, только бы свои чувства урезонить немного.

- Анют, перестань жалеть его, а то я всерьез начну ревновать тебя к твоему прошлому, - деланно нахмурился Мамонт.

- Да зачем он мне, если у меня ты есть! - чуть покраснела Аня.

И почти сорвалось признание в любви с ее губ, но на пороге палаты показались полицейские. Аня поднялась на ноги и вернулась на свою кровать, понимая, что допрашивать будут обоих одновременно.