Голубые его глаза смотрели на меня, в них горел совершенно безумный огонь, я видела, как искры магии смерти разлетаются в стороны от его тела. Ему было очень больно из-за меня. Я должна что-то сделать с этим. Я должна ему помочь. Решение приходит само, я не знаю как, я не понимаю даже сути того что происходит, но безумный огонь, сдерживаемая боль. Это понимаю, я чувствую то же самое. Он все еще стоит в нерешительности смотрит на меня, а я уверенно подхожу к его постели, я знаю, что стоит под ней, я видела, как именно оттуда он доставал черную шкатулку. Он все еще не понимает, что происходит, когда я достаю ее, вынимаю из нее кристалл и измельчаю его в ступке.

— Мирра… Что ты делаешь? Оставь это! Откуда ты знаешь???

Я не отвечаю, я вспоминаю, что делает он, и четко повторяю его действия. Смешав порошок с жидкостью в бутылочке, протягиваю ему.

— Кален, я не знала, я не хотела причинять боли. Я думала, что помогаю. Твоя боль… это я по незнанию… я…

Как же ему объяснить, как рассказать, то, что понятно магам, но недоступно людям.

— Я знаю, что тебе сейчас нужно именно это, Кален, я вижу это. Пожалуйста, прости меня. Пей и ничего не бойся, я не оставлю тебя, я не испугаюсь, я уже все это видела, я уже готова ко всему, Кален. Я виновата, перед тобой, пожалуйста… Я больше не могу этого выносить… не могу видеть боль и холод в твоих глазах.

— Мирра, как ты… — дрожащая рука протягивается к флакону. — Этого никто не знает, того что ты сейчас сделала, тебе никто не мог этого рассказать.

Он подносит флакон к губам и выпивает одним глотком. Я вижу, как по его телу пробегает дрожь, вижу, как затуманивается сознание, я не могу сказать, о чем он думал до этого, но я видела, как ему больно. Выпив снадобье, он буквально меняется на глазах. Я вижу, как боль эмоциональная сменяется болью физической и эта, новая боль притупляет ту другую. Я подхожу к нему и беру его за руку. Он сжимает зубы, до хруста суставов сжимает руки. Я беру его руку и держу в своих.

— Командор, я…

Я не знаю, что ему сказать. Я не могу ему помочь. Его начинает трясти, я помогаю ему лечь в постель. Сажусь рядом с ним, но понимаю, что он меня еще не видит, что он еще ничего не осознает, его сознание все еще затуманено. Я не нахожу ничего лучше, чем просто сидеть рядом с ним и гладить его светлые волосы, или нежно поглаживать по плечу. Я не могу его оставить сейчас. С чего я вдруг решила, что мои действия помогут ему? Как я была самонадеянна. Я ничего не понимаю в этом мире, а уже хочу вершить свой суд. В полузабытьи он кричит что-то, он вырывается, пытаясь встать с постели, он рвется кого-то спасать, рвется кому-то помогать. Я не знаю, что делать. Я никак не могла такого ожидать. Я видела только сам процесс, но я не знала, что следует за ним. Я боюсь его, понимаю, что если он просто чуть сильнее меня отбросит, я не смогу устоять, я упаду, хорошо если он меня не убьет одним махом. Чуть светится маленький огонек в лампе, по стенам палатке расплываются тени. В горячке на постели мечется здоровенный мужчина, способный убить меня одной рукой. Но я не ухожу, меня держит рядом с ним ответственность, долг… или что-то еще, я не знаю, но уйти я не могу. Он начинает разговаривать в бреду. Сжимая зубы, он говорит, что не сдастся, что им не сломить его, что Создатель на его стороне. У него бред, или это воспоминания? Так продолжается еще несколько минут. Потом он открывает глаза. В них уже нет того безумного огня, сейчас это его обычные глаза, голубые, как небо, ясные, понимающие. Он вернулся, но увидев меня рядом, резко сел в постели.

— Мирра??? Что ты тут делаешь?

— Я так рада, что ты вернулся, Кален.

— Ты не должна была тут находиться, я не мог… этого сделать при тебе…

— Кален, ты ничего не делал, я все сделала сама. Я все объясню. Постараюсь. Ты как?

— Я кричал? Бредил? Что я говорил?

— А разве это важно? Все прошло, командор. Теперь мы можем провести совет?

— Да, я сейчас приду в себя, но тебе придется многое мне объяснить, Мирра.

Я киваю, оставляю его и выхожу из палатки. На свежем воздухе мне становится легче. Я ничего не понимаю. Надо сходить позвать Кару и Энель. Им тоже стоит узнать о моих новых способностях, может быть смогут придумать какие-то применения моим навыкам, они лучше ориентируются в этом мире. К палатке Калена возвращаемся уже втроем. Сам командор встречает нас у входа, жестом приглашает зайти.

— Простите, за мое поведение. Я не могу… понять, что произошло со мной…

— Я могу пояснить кое-что, наверное…. - встреваю я. — Я должна вам рассказать, что происходило со мной, пока я была без сознания, последние три дня.

Пытаюсь кратко и доступно рассказать несведущим в магии людям об энергиях. Потом рассказываю, что я сделала, пытаясь помочь Калену. Смотрю за реакцией моих слушателей, широко распахиваются глаза командора, Энель смотрит очень настороженно, Кара совсем не понимает, о чем речь, слушает рассеянно.

— И только когда Инариэль рассказал мне… о цене, которую платят Видящие за свой дар, я поняла в чем дело, и когда ты, Энель, сказала, что Кален сам не свой, я поняла, что причиной тому хоть и неосознанно, стала я, точнее мое стремление помочь… Прости меня, Кален. Я никак не могла подумать…

— Теперь ты из просто опасной спутницы, превращаешься в опасную, наделенную непонятной силой и совершенно бестолковую, — резюмировала Карра.

Кален смотрит на меня потирая подбородок, Энель просто пытается осознать происходящее.

— Не извиняйся передо мной, Мирра, ничего необычного со мной не произошло, ты лишь сократила время моего нормального состояния, и мне жаль, что тебе пришлось присутствовать при моей… слабости… Забудь об этом и больше, не надо мне помогать без моего ведома, это может плохо кончится, — Кален смотрит на меня с легкой усмешкой, он не злится, я вижу это в его глазах, он просто, не ожидал такого поворота, но сейчас он снова стал собой: уверенный в себе, сильный, волевой мужчина, да, еще… очень привлекательный мужчина, от его взгляда у меня сводит живот.

— Теперь чтобы я поняла, — Энель смотрит на меня. — Ты обладаешь древнейшей магией эльфов, которая не просто видоизменяет применяемую силу, ты можешь эту силу создавать? Я не могу себе представить этого. Как это работает, Мирра? Ты можешь показать?

— Пока что я могу вам показать лишь исцеление, больше я еще не тренировалась. Идемте в лазарет, покажу, мне это ничего не стоит, — пожимаю плечами.

Выходим из палатки Калена, я накидываю капюшон на голову, не надо мне лишнего внимания. По пути к лазарету встречаем патруль, солдаты приветствуют своих командиров, резко ударяя себя в грудь около сердца, правой рукой. Кален перебросился несколькими словами с патрульными, отдавая распоряжения. Идем дальше. Опять в нос бьет сладкий с привкусом железа, запах смерти. Стоически заставляю себя идти дальше. Хотя очень хочется бежать из этого места. У входа дежурит одна из послушниц церкви.

— Доброй ночи, господа. Что привело таких высоких гостей в нашу обитель скорби?

— Сколько солдат сейчас под вашим присмотром? — Кален не обращает внимания на восхищенные взгляды, привык, наверное, надеюсь, когда я на него смотрю я не так выгляжу… И вообще надо с этим что-то делать, это же не правильно. Я словно лед на солнце таю, глядя на него… Дурацкие какие-то образы в голову лезут, надо это все прекращать. Так кому тут из солдат хуже всего?

— Сейчас у нас около двадцати раненых, из них четверо серьезно, маг уже приходил к ним, что смог — сделал, остальное в руках Создателя. Все остальные поправятся в ближайшее время, — рассказывает, запинаясь и краснея, послушница. — Все четверо были в дозоре у форта, сегодня их принесли. Говорят, там все сложнее обстановка. Демонов все больше, они становятся все сильнее.

Я не слушаю ее, мне не нужно, чтобы меня вели к самому безнадежному, я уже сама знаю, кому тут не дотянуть до утра без моей помощи. Клубящийся золотой пар выдыхает с каждым вздохом, молодой парень в дальнем углу комнаты. Я быстро направляюсь к нему. Смотрю на него. Ожидая моих спутников. Совсем молодой, не видно в нем ни выучки, ни стойкости солдатской, видимо, из ополчения, вполне возможно, что это была его первая встреча с демонами, теперь она может стать последней. Глубокая сквозная рана с разорванными краями в области плеча, такие могут остаться после удара демона похожего на саранчу, не помню его названия. Вижу остатки магии Инариэля, он остановил кровь, но сама рана, с ней он не может справиться, так же как не может он срастить разорванные ткани, сосуды, поврежденные кости, даже маги не всемогущи, а я? В полумраке лазарета вижу, что мои спутники стоят рядом и смотрят, можно приступать. В этом месте много энергии смерти, но сразу за стенами этого шатра бьет ключом жизнь, там неиссякаемый для меня источник. Собираю, притягиваю к себе голубые потоки. Аккуратно, направляю их на раненного солдата, словно голубой нитью сшиваю каждый разорванный, уничтоженный или поврежденный участок, сращиваю края страшной раны, шрамы останутся, конечно, но теперь ему будет нужен просто отдых и восстановление. Я сделала свое дело. От ужасной раны в плече остались лишь свежие красные шрамы. Последним шагом, уничтожаю уже начавшую в нем образовываться энергию смерти, вывожу ее из его тела. Дыхание солдата успокаивается. Он перестает стонать, грудь вздымается и опускается равномерно, он спит, просто спит. Улыбаюсь, радуясь, что смогла помочь. Бурная река энергии жизни, все еще здесь, а помощь нужна не только этому солдату. Нахожу все источники, рассадники энергии смерти, теперь мне уже не надо подходить к каждому отдельно, теперь я просто исправляю все, все сразу. Теплый поток льется через меня на каждого, нуждающегося в излечении. Я поворачиваюсь вокруг себя, раздавая живительную энергию всем находящимся внутри. Я могу помочь всем, зачем же мне останавливаться на одном. Еще несколько сложных ран, у кого-то ожоги, у кого-то сильное обморожение, кто-то просто не удержался на ногах и, упав, сломал ногу, куча мелких ранений, мне все равно: будь то смертельное ранение или просто царапина, для меня — это ничего не значит, я все могу. Все пространство лазарета заливает отпущенная мной энергия жизни, видеть которую могу только я, она излечивает, исцеляет, согревает и охлаждает, дает каждому то, что нужно именно ему. Все, я закончила. Отпускаю голубой поток энергии. Меня словно пушистым одеялом укрывает слабость, слишком много энергии я призвала, сейчас, когда ее не стало, меня бросило на холодные камни реальности, пытаясь не унестись с этим потоком, а удержаться. Вот что еще забыл мне сказать учитель, ничего не проходит бесследно, призвал слишком много энергии, готовься сопротивляться этому, чтобы не стать ее частью безвозвратно. Сбивает с ног, как тогда на поле, когда энергия сотен людей была направлена на меня. Сознание не затуманено, но слабость во всем теле, сложно переходить от состояния я — энергия, к состоянию я — существо. Теплая рука меня поддерживает, как и тогда аккуратно, за локоть.