— Инариэль!!!! — я кричу, потому что не слышу себя.

— Лариэль? Что случилось? Ты что так кричала? — он подбегает, он встревожен.

Смотрит на меня и вдруг понимает, что я не слышу его. Он шевелит губами, но я не слышу звуков. Я оглохла. Не слышу ни слова. Он берет меня за руку. Яркая вспышка боли, вырывает меня из тумана скорби. Я мгновенно понимаю, что если я не соберусь сейчас, то мой дорогой друг, опять получит от меня магический удар, разгоняю печаль по углам сознания, моментально создаю магический барьер внутри своего мозга, запираю там, пронизывающую боль, это только моя боль.

— Лариэль? Теперь ты слышишь?

— Да, спасибо. Как ты догадался?

— Догадался о чем, Лариэль? — внимательно заглядывает мне в глаза.

Он ничего не понял, он сделал это случайно, неосознанно. Улыбаюсь ему. Надежный барьер запирает боль внутри меня, я могу прикоснуться к нему. Беру его за руку и крепко пожимаю.

— Что надо взять меня за руку? — говорю вслух, но думаю о том, что именно мое желание оградить его от боли, которую я могу причинить, заставило меня вернуться, взять себя в руки.

Он улыбается, он не почувствовал лукавства, как хорошо, что он не Видящий.

— Ты так кричала, я испугался, что ты в беде, это первое что пришло мне в голову, когда я тебя увидел. Пойдем, там подтянулись остальные силы, надо бы с ними всеми поговорить.

Выходим. Ряды воинов стоят в жутком дворе. Впереди стоят мои тюремщики все вместе: Кара, Энель, Кален и еще Барри с ними. Инариэль все еще держит меня за руку и ведет туда. На секунду мои глаза встречаются с глазами Калена. Секундное замешательство дает мне возможность увидеть удивление в его глазах, когда он смотрит на Инариэля, ведущего меня за руку, но потом он берет себя в руки, удивления больше нет. Энель смотрит на меня тепло.

— Кара рассказала нам, вкратце, что случилось с вами по дороге. Мы не смели ожидать от тебя такой… самоотверженности, я благодарю тебя, за спасение моих людей.

— Что-то здесь не так, — прерываю ее на полуслове, мне надоело слушать слова благодарности. Даже от Энель. Не сейчас, сейчас не время, я чувствую что-то плохое, но не могу понять, что. — Инариэль, что здесь не так? Ты чувствуешь что-нибудь?

— Нет, ничего особенного, кроме смерти.

— Нет, это не то. Что-то не так. Что? Что же не так? Что меня мучает? Мне надо осмотреться.

Никого не зову, но все идут следом за мной. Внимательно всматриваются в каждую глыбу, Кара и Кален достали мечи. Энель наложила стрелу на тетиву, придвинула ближе ножны с кинжалами. Барри что-то бормочет и заряжает арбалет.

— Лариэль, посмотри на меня, пожалуйста — это голос Инариэля.

Оглядываюсь, смотрю ему в глаза. Все мои последователи резко останавливаются, смотрят на меня широко раскрытыми глазами. Что опять не так?

— Лариэль? Ты в порядке?

— Да, в полном. Что не так? Что вы на меня так уставились?

— Лариэль, твои глаза… Они стали голубыми, и они излучают тот самый свет, который обычно исходит из твоего медальона. Я не знаю, что это значит, но раз ты говоришь, что все в порядке, значит так и есть. Тем более что опасности пока никакой нет…

— Вот… Именно! Где демоны??? Здесь разлом, самый крупный разлом из-за которого меня все хотят убить, но демонов нет? Где они? Ты говорил, что они не могут уходить далеко от разлома? Где, демоны?

— Она права, — заговорил Кален. — Мы видим только останки людей, но следов битвы нет, этих людей убили не демоны.

— Их убила волна, Кален, когда открывался разлом, из него хлынула волна энергии «немира» она была настолько мощной, что убила всех вокруг до самых ворот и даже еще чуть дальше.

— Тогда, наша эльфийка, задает верный вопрос. Где демоны?

— Они не успели выйти. Их заперли, там. Кто-то очень могущественный пожертвовал своей жизнью, пытаясь остановить это, когда оно началось, но не смог, его…. Отвлекли… и единственное, что он успел сделать, это запечатать эту дверь, вложив туда всю свою энергию… и умереть, первым…. Первым… во имя всех…

Ноги подкосились, накатывает волна боли, это не та боль, которую я могу сдержать, это другое. Что-то могущественное, что-то призванное убивать, это я чувствую… чувствую демонов, вот что это! Каждый раз, когда мы приближались к опасности, на меня накатывала такая волна, вот и сейчас. Меня уносит поток воспоминаний, боль пробуждает воспоминания! Голубые глаза, смотрят нежно и печально… Тихий шепот: «Ты должна жить!». До этого было что-то еще. Мне было очень тоскливо, я грустила на берегу ручья. Она сказала, что может меня привести к нему, тайно, чтобы я не печалилась, чтобы я не грустила. Она сказала, что мы не должны расставаться, я должна идти за ним… Клятва… Я пошла за ней… Она вела меня… Крик отчаяния: «Нет, только не ее!». Кто-то хочет меня спасти, снять веревки с моих запястий, но они крепко меня держат, ему не пробиться… он не сможет… «Прости»… Яркая вспышка ослепляет, я свободна… «Беги! Молю тебя, не останавливайся! Я всегда буду с тобой! Я-умер, но ты должна жить!»

Кричу.

— Нет, нет, это не я…. Не я….только не я…. Пожалуйста, не я… Я не могла… нет… голубые глаза….

Демоны и дух.

Маг не успел предупредить Калена, когда тот бросился подхватывать падающую девушку. Но к удивлению мага, воин подхватил ее и аккуратно уложил на пол, даже не поморщившись.

— Кален, ты ничего не почувствовал? — изумленно спросил маг, глядя на пульсирующий голубой огонь у нее на груди.

— Нет, я ничего не почувствовал, а вы-то чего замерли?

Кален стоял над девушкой и смотрел на своих спутников.

— Кален, когда Инариэль попробовал ее поддержать, она ударила его молнией, его отбросило на несколько шагов, хоть особого вреда и не причинило, но от нее отбросило, — пояснила Кара.

— Я решил, что, когда она впадает в свой магический ступор, ее мерцающий защитник, не позволяет к ней никому прикасаться, защищая ее. Видимо, для тебя он делает исключение.

К девушке подошел Барри, открывая на ходу флягу, он наклонился и попытался приподнять ей голову, чтобы дать напиться, но стоило ему коснуться ее волос, как голубая волна отбросила его назад. Поднимаясь на ноги, гном сам глотнул из фляги:

— Вот, примерно, так. Держи, избранный, дай ей попить, моя настойка здорово ей помогала всю дорогу, — он протянул флягу Калену.

— Видимо, ты сделал неверный вывод, маг. Когда я добрался до нее, она уже была без чувств, я нес ее всю дорогу. И со мной ничего не происходило.

Кара и Энель посмотрели на него с изумлением, ведь им он ничего такого не рассказывал.

— Кален, а кто-нибудь из твоих людей подходил к девушке? Пока вы ее несли, кто-нибудь брал ее на руки вместо тебя?

Кален почесал подбородок.

— Нет, она и не весит-то ничего, так что я тащил ее сам.

— А те, кто ее сковывал и помещал в подвал, они к ней прикасались?

— Отнес ее я сам. И уложил. Дальше там заправляла Кара, я не знаю.

— Кара?

— Они не трогали ее. Просто застегнули кандалы и все, девушку они не трогали.

В это время воин уже склонился над девушкой и приподнял ее голову, чтобы влить немного настойки, но остановился.

— Инариэль, подойди-ка сюда. Она что-то бормочет по-эльфийски, мне кажется. Попробуешь разобрать?

Маг в ту же секунду оказался рядом и склонился над губами девушки, стараясь не касаться ее, прислушался. Проходили долгие мгновения.

— Это невозможно!! — наконец поднялся с колен маг. — Этого просто не может быть.

— Это мы уже поняли, Инариэль. Что именно невозможно? Чего не может быть? — Энель стояла рядом, внимательно изучая мага и лежащую на полу девушку.

— Она говорит на забытом языке. Она говорит на языке древних. Я… я не могу понять всего… единственное, что она повторяет чаще другого это слова: «голубые глаза, голубые глаза полны нежностью и любовью», а еще она говорит, что она должна всем доказать, что она невиновна. К сожалению, я больше не смогу ничего разобрать, мои познания этого могущественного языка очень скудны, я знаю лишь некоторые заклинания на нем, но они не могут быть переведены на современные языки. А она, она на нем говорит… Но это же… Это значит… что… если она знает древний язык… она могла…

— Что ты там бормочешь? — Кален сидел на полу, положив голову девушки себе на колени.