— А, это ты. Рад, что тебе уже лучше. Я тут…

— Дарк, мне очень жаль. Я хотела поблагодарить тебя за спасение моих друзей, но сейчас… Мне кажется важнее, извиниться, за то, что я не успела ему помочь. Он был хорошим другом и добрым человеком, мне жаль, что я не смогла узнать его поближе, жаль, что не смогла помочь ему и тебе. Он много значил для тебя?

Он молчит. Лишь сжимает висящую на груди подвеску, не поднимает на меня глаза, я права… он потерял не просто друга… Его растерянность, его печаль… я понимаю ее, там в моем кошмаре, я… испытала все то же самое, когда Кара сказала, что Кален погиб, тогда… я потеряла… любовь. В глазах, в жестах, в молчании этого человека, я видела все то же самое…

— Дарк, когда, они… когда они сводили меня с ума, они показали мне другой мир. В том мире, наше дело уже было проиграно, мы потеряли все, я потеряла все. Моему отчаянию не было предела, я не хотела жить, но я поняла только одно, Дарк, чтобы не случилось, кого бы мы ни потеряли на этой войне, все они будут с нами, в наших сердцах, в наших душах, в наших воспоминаниях. Они будут живы, пока живут те, кто помнит их, кто их любил, пока живы мы, Дарк. Мы не забудем его, ни ты, ни я, ни Кален. Он будет жить в наших воспоминаниях. Нам не нужно думать о том, что его больше нет, нужно просто помнить его. Расскажи мне о нем, Дарк. Расскажи, каким он был. Расскажи о своем друге, о своем любимом человеке. Мне будет приятно его узнать, а тебе станет немного легче, наверное, мне это помогало, там… меня спасали только мои воспоминания, только за них я держалась, только они придавали мне мужества.

Имперец поднимает на меня глубокие карие глаза. Я вижу слезы, скупые мужские слезы. В порыве сострадания, подсаживаюсь к нему и обнимаю его за плечи.

— Ты не один, тебе не нужно быть сильным со мной, Дарк, я всего лишь… друг. Иногда, когда мы думаем, что проявляем свою слабость, на самом деле мы показываем свою силу, я знаю, ты сильный, добрый и хороший человек. И я очень ценю это. Расскажи мне о Зеве, расскажи, как вы познакомились, как вы проводили время, о чем вы мечтали? И еще кое-что, не знаю даже, обрадует тебя это или нет, но… твой учитель, лорд Каст, это все делал не он. Его телом распоряжался подневольный дух, он подчинялся напрямую Красному дракону. Лорд, не мог ничего сделать, он мог лишь смотреть на все происходящее, но его воли в этом не было. Он просил сказать тебе, что благодарен, за то, что вы с Зевом, единственные, кто догадались, что с ним что-то не так. Он скорбит, так же, как и ты, Дарк. Я… он просто просил, чтобы я тебе это передала.

— Ты ходила к клетке? В первый же день, как пришла в себя ты отважилась к ним приблизиться? Да кто ты, демоны тебя дери? С виду хрупкая эльфийка, а внутри? Ты из камня? Эти люди несколько недель тебя истязали, да на тебе живого места не было. Мы с Инаром по очереди тебя лечили, пока магия действовала на тебя, я видел, что они сделали с тобой, они свели тебя с ума, а ты так спокойно мне говоришь, что была у клетки и говорила с лордом? Я еще раз спрошу, кто ты? Может ты еще и мастера помиловала? Ты не хочешь ему отомстить? Ты не хочешь его мучений?

— Нет, — тихо говорю я, вспоминая, как я поступила с мастером. — Ему я отомстила. Я не горжусь тем, что я сделала, Дарк, я просто не сдержалась, я была… мне было очень страшно, и я поддалась порыву мести, ненависть охватила меня, и теперь, я сожалею об этом. Я отомстила, Дарк, но это не принесло облегчения, совсем, только сожаление, теперь я чувствую себя… грязной, я боюсь, что я стала такой же как он… но… я это исправлю… Я еще могу все исправить.

— А вот теперь я заинтригован. Я бы даже сходил посмотреть, что же ты такого сделала, но боюсь, что не сдержусь и пырну все-таки лорда ножом, и твой друг, Видящий, не успеет меня остановить, как в прошлый раз. Так из какого камня сделана ты? Обсидиан? Твоя кожа такая же прохладная, как этот черный камень, и по стойкости этому камню нет равных, ты из обсидиана, Хранительница?

— Нет, маг, в моей груди бьется сердце, в моих жилах бежит кровь, я вполне живое существо. И раз уж мы заговорили об этом, друг мой, камень не сможет всего выдержать, даже обсидиан будет огранен волнами, или испещрен ветрами, да для этого потребуется много времени, но это все равно случится, а я не могу позволить себе быть разрушенной, больше никогда. Значит, я должна стать тем, что способно огранить камень и источить его. Я должна быть, ветром, несущим дождь на поля, и в то же время, бурей, уничтожающей все на своем пути. Я должна быть водой, дарящей живительную влагу, питающей все живое, и в то же время, обтачивающей камни, губящей корабли. Моя роль сложна, Дарк, но я не перестаю быть обычным эльфом. Я дитя равновесия, мой удел — это соблюдать и восстанавливать равновесие. И для этого я должна быть всем и ничем, все зависит от того, в какую сторону качнулись великие весы. Жизнь и Смерть, Добро и Зло, Прощение и Наказание, Вечность и Миг, Начало и конец, Жертва или Самопожертвование. Все это я, маг. Азлин гоб юдарин. Эйтелин ораб тсанидлин.

— Что? Хранительница, ты о чем? — забеспокоился маг.

— Не трогай, — успел крикнуть Кален. — Не трогай ее, она не сможет сдержать сейчас боль, и ты получишь удар.

Воин подхватил медленно оседающее тело.

— Ну и что ты опять натворила, Мирриэль? Куда опять тебя унесло? — Кален аккуратно поднес к губам флягу с настойкой.

Один глоток, и я снова увидела свет дня, Дарк стоял рядом совершенно ничего не понимая, Кален сидел рядом со мной на траве.

— Что тут случилось? Я опять что-то пропустил? Мирра, может, ты как-то будешь дозировать свои приступы, иначе мне придется неотлучно за тобой следовать?

— Я бы хотела это контролировать, но у меня не получается, это как попасть в водоворот, я даже не понимаю, что происходит, я не могу ничего сделать. Эти видения… У меня перед глазами встают ровные ряды эльфов в блестящих доспехах, все они похожи на меня или я на них, а один… одна она вообще моя копия или я ее, я знаю, что они мои предки… я знаю, что эта которая моя копия — принимала участие в великой битве. Они говорят и когда они начинают говорить, то они говорят вместе со мной, а потом вместо меня, они… будто хотят мне что-то пояснить, таким странным способом, они не причиняют мне боли, просто я не могу выдержать их присутствия долго. Что я говорила? Это может быть важно. Дарк, ты запомнил?

— Ну, ты сказала, что ты не камень, потому что камень может источить вода или ветер. Ты сказала, что ты и есть вода и ветер. А потом ты начала говорить совсем странные вещи, что ты дитя равновесия и что твой удел следить за тем, чтобы равновесие было соблюдено. Ты говорила, что ты жизнь и смерть, добро и зло и много еще всего такого, а потом ты вообще по-эльфийски заговорила.

— Скорее всего, это был даже не эльфийский, а язык древних. Ты запомнил, Дарк? Может быть, Инариэль хоть что-то разберет в моих словах. Надо бы с ним это обсудить, но не сейчас, — я вижу, что Кален принес катар и близнецов, руки сами тянуться к оружию, словно это не смертельно опасные ножи, а дорогая игрушка.

Привычными движениями надеваю катар на правую руку, пристраиваю ножны с близнецами на поясе. Больше я не позволю никому застать меня врасплох, больше никогда я не расстанусь со своими игрушками. Кален смотрит на меня с улыбкой.

— Вот мне все было интересно, что это за перчатка. Барри сказал только, что это подарок отличного мастера, а Инариэль хитро улыбался. Что же это за оружие? Покажешь?

Я киваю и, щелкнув рычажком, перевожу катар в боевую готовность и сжимаю кулак, демонстрируя, как медленно и плавно появляется лезвие ножа. Воин с интересом смотрит на катар в боевой готовности. Одобрительно кивает головой.

— Отличная штука. Очень подходит для скрытых атак. Как быстро появляется лезвие?

— Зависит от силы сжатия рукояти. Чем больше сила, тем быстрее. При достаточной тренировке — моментально.

— Очень удобно и совсем незаметно, даже я не понял, как это может быть оружием, а ведь я немало повидал всевозможного холодного оружия. Одобряю. Отличный подарок.

Я только киваю.