Часть 28
Часть 28
Геральды, тревожно переглядываясь, заходили в комнату, стараясь производить как можно меньше шума. Они удивленно осматривали зал, но все свои мысли оставляли при себе.
Как оказалось, этот зал, куда вела спрятанная в глубокой нише дверь, давно уже никем не использовался. Со временем о нем вообще забыли. Прежде чем проводить здесь собрания, служанкам пришлось постараться, чтобы очистить его.
Сначала я не поняла, какая разница, где именно проводить обсуждения. Зал выглядел вполне обычно и даже скучновато. Из мебели в нем был лишь длинный крепкий стол со стульями. А еще около одной из стен стоял шкаф, сейчас совершенно пустой. Вот только стоило нам всем войти внутрь, а Эскалиону закрыть дверь, как на стенах, полу и потолке на мгновение вспыхнула вязь какого-то заклинания. Берхарт совершенно точно был бы в восторге. Он бы здесь все облазил.
– Теперь нас никто не подслушает, – пояснил Эскалион, хмуро обводя взглядом притихших геральдов. – Садитесь, – приказал он, а сам подошел к стулу, который больше походил на небольшой трон, и замер около него. Рядом с этим стулом служанки поставили почти такой же, явно для меня. – Амелия? – позвал муж, смотря на меня вопросительно.
Мимолетно улыбнувшись, я подошла и села на миниатюрный трон, чувствуя, как немного волнуюсь.
Геральды замялись, а потом принялись торопливо рассаживаться. Было видно, как им всем не по себе. Спокойными выглядели лишь мой отец и геральд Бортвик. Леодмар лишь смотрел цепким, внимательным взглядом и выглядел так, словно просчитывал что-то в уме. Казалось, что в нем нет ни капли нервозности или волнения.
Наверное, нужно отметить, что с момента нашей первой встречи с мужем (когда мы были оба в сознании) прошло уже несколько дней. За это время мне пришлось столько говорить, что иногда я просто замолкала, давая возможность высказаться братьям или отцу.
Олларт с удовольствием рассказывал о том, когда и какие войны случались за эти долгие столетия. Он с упоением описывал всевозможные тактики, которые были в ходу в то или иное время. Приносил оружие, а иногда даже показывал новые приемы обращения с всевозможными мечами, топорами, копьями и прочим колющим и режущим оружием.
Берхарт тоже не обошел вниманием историю. Но он не стал затрагивать войны, вместо этого рассказывая о том, какие страны исчезли, какие возникли, какие объединились. Он говорил о королях прошлого, об их указах, решениях, о том, что творилось с королевством все эти годы. Когда речь зашла о магии и новых заклинаниях и ритуалах, то мы потеряли этих двоих на пару суток.
Эскалион был благодарным слушателем. Мне казалось, он запоминает все сказанное с первого раза. Возможно, если бы муж не задавал наводящих вопросов, то рассказ Берхарта был бы значительно короче, но он всегда уточнял детали, чем приводил моего старшего брата в восторг. Берхарт делился своими мыслями, показывал свои наработки, над которыми они с Эскалионом порой зависали надолго.
Отец же, когда настала его очередь, обстоятельно и неторопливо информировал короля о состоянии экономики королевства. Понятно, что ни отец, ни пока даже я многого еще не знали, но как оказалось, к некоторым знаниям доступ у отца имелся. Кроме этого, отец рассказал, какие деньги сейчас в ходу, что и сколько стоит, где и что королевство закупает или же, наоборот, кому и что продает. Он с увлечением рассказывал о стадах тех или иных животных. Не забыл упомянуть о гектарах нетронутого леса, о реке, по которой ходят корабли, о горах, стоящих без дела.
Все это время я находилась с Эскалионом, внимательно выслушивая своих братьев и отца. Как оказалось, я многое не знала, поэтому мне и самой было весьма интересно. Ну, кроме оружия и войн, конечно. Но я понимала, что подобные знания все равно лишними никогда не будут. Тем более Олларт часто говорил о причинах возникновения войн. Особенно он любил рассказывать о скрытых факторах, практически никому неизвестных. Я была удивлена познаниями брата. Мне он всегда казался, скажем так, любителем помахать мечом, но никак не практически ученым, который настолько глубоко исследует интересующую его тему.
Мне казалось, что запомнить столь многое за несколько дней невозможно, все-таки каждый из нас учил все это годами. Конечно, многое пересказывалось Эскалиону в упрощенном, коротком варианте, без многочисленных, порой даже ненужных, подробностей, но я все равно была удивлена, когда поняла, что муж все помнит.
Он спокойно задавал вопросы, иногда делал очевидные, но незамеченные нами выводы, чем удивлял и, что уж скрывать, восхищал. Причем не только меня.
Берхарт с Оллартом были в восторге от короля.
Берхарт по той простой причине, что после разговора с ним король дал разрешение на формирование группы ученых, которые будут углубленно исследовать существующие и разрабатывать новые заклинания.
Олларту же было обещано отдать для тренировки несколько сотен воинов, которых тот должен будет научить всему, что знает и умеет сам. Конечно, Эскалион сразу предупредил, что все это будет возможно чуть позже, когда он во всем разберется. Но это уточнение не могло поколебать хорошего настроения братьев.
Отец, поняв, что Эскалион вполне разумен, а не сошедший с ума монстр, буквально излучал благодушие, как-то мгновенно превратившись в уже знакомого мне мягкого и улыбчивого мужчину.
Я же чувствовала облегчение. Как оказалось, меня жутко пугала перспектива заниматься делами королевства самой. Я только во время всех этих разговоров осознала, сколько всего должна была знать и учитывать. А еще ведь нужно было как-то общаться с людьми, отдавать им приказы, просчитывать множество вариантов, выбирая наилучший. И постоянно бояться сделать ошибку, которая может стоить королевству очень дорого.
Конечно, я готова была всеми силами помогать мужу, чтобы облегчить его ношу, но все-таки ощущала себя счастливой, что впереди меня теперь будет стоять он.
Вероятно, кто-то бы готов был убивать за право властвовать, но только не я. Всё-таки во мне много было от отца, а от природной мягкости не так просто избавиться. Да, я могу взять себя в руки в трудный момент, но мне более комфортно, когда не нужно строить из себя ту, кем я не являюсь.
Именно поэтому сейчас, сидя рядом с Эскалионом, чувствуя его присутствие, я пусть и ощущала себя чуть взволнованной, но уже не было той удушающей паники, от которой холодели пальцы.
Эскалион обвел тяжелым взглядом собравшихся геральдов. Муж до сих пор говорил очень мало. Впрочем, когда на тебя смотрят таким взглядом, то и слов не надо.
Я с любопытством рассматривала геральдов, немного им сочувствуя. Они ведь и в самом деле не виноваты в том, что приключилось с Эскалионом в прошлом. Кстати, он пока так и не рассказал, из-за чего с ним поступили столь жестоко.
Бросив на мужа любопытный взгляд, кое-как смогла отвести глаза. Пусть сила уз после подтверждения и ослабла, но мрачная харизма Эскалиона была такой мощной, что невольно замирало сердце. Кроме того, его темная сила завораживала и немного даже пугала, но отчего-то это мне с каждым днем все больше и больше нравилось.
Отведя взгляд, посмотрела на благодушного отца, который выглядел так, будто только что совершил самую удачную сделку в своей жизни и теперь готов пожинать плоды. Я коротко улыбнулась ему. Мою улыбку заметили и другие.
Я видела, как на меня устремились недоуменные взгляды. Спустя секунду несколько геральдов заметно расслабились, словно поняли, что им ничего не угрожает.
Эскалион рядом тихо хмыкнул, привлекая к себе все внимание собравшихся.
– Вас по-прежнему двенадцать, – слова Эскалиона прозвучали подобно грохоту булыжников. Некоторые особо впечатлительные геральды вздрогнули и побелели. – Вот только я не ощущаю тебя. Кто ты?
Я повернулась, пытаясь понять, о ком говорит муж. Впрочем, этого можно было и не делать. Роймар Тадистри буквально подскочил со своего стула. Поклонившись, он представился, явно не находя себе места от происходящего.
– Тадистри? – Эскалион говорил медленно, будто пытался прочувствовать каждую букву. – Да. Знал я одного Тадистри. Скверный у него был характер. Почему ты здесь?