Глава 18: "Мертвенная земля"

Слабый лёгкий ветерок колыхал пожухлую траву. Сухие скорченные деревья стояли неровными рядами, покрытые чёрной копотью. Они стояли, словно разбитое тёмное войско, изувеченное невыносимыми страданиями. Их тонкие протяжные скрипы были похожи на стоны боли и мольбы о скорой смерти. Дароз, устало облокотившись о камень скалы, горько рыдал. Он оплакивал своего сына, боялся за свою дочь и не имел возможности изменить что-либо. Его взгляд, влажный, полный боли и отчачния, с немым укором был направлен на Константина. Маг всё ещё откашливался, припав к земле. Мужчину одолевали смешанные чувства. С одной стороны, он был благодарен за спасение себя и Фарки, но в то же время винил в столь жестокой и ужасной смерти Лусара.

Отдышавшись, Константин обнял Фарку, лежащую без сознания. Он винил себя в случившемся, полностью и безоговорочно. Из его глаз тихо полились слёзы. Он только сейчас понял, как она была ему дорога, несмотря на столь короткое знакомство. Девушка ещё дышала, слабо, робко, едва заметно хрипя. Но была словно лёд холодна. Её чёрные, как смоль, волосы стали с пепельно седыми прядями, а на ресницах был иней. Пар выходил из её приоткрых губ.

Небо затягивалось плотными тучами. Но они были зеленоватого цвета. Словно мхом зарастал небосвод, в изумрудные тона окрасив всё вокруг. По земле стелился густой туман. Он укутывал собою траву и камни, словно огромный спрут своими щупальцами. Этот туман шёл против ветра, неся с собой неимоверное зловоние смерти. Запах гниения резко ударил в нос, смешиваясь с лёгким цветочным ароматом. Ветер завывал, слово некий безумный зверь.

Тошнота и рвотные позывы не заставили себя долго ждать. Первым не выдержал Константин, всё так же прижимая к себе Фарку, отпрянул в сторону пещеры, подальше от зелёного, как облака, тумана. Дароз встал, сильнее прижимаясь к камню скалы, словно желая врости в него. Где-то в глубинах пещеры жалобно скулили вервольфы.

– Что дальше делать будем, маг? – спросил Дароз.

– Не знаю. Отступать назад нельзя, растерзают. А что сулит туман я не знаю.

– А в твоей книге ничего нет?

– Она, видимо, осталась в пещере, как и клинок и посохом. У нас два пути. Назад на погибель или вперёд в неизвестность.

– Выбор за тобой, чаровник. Она, – Дароз смотрел на Фарку, лежащую без сознания на руках Константина. – доверяла тебе. Значит и я доверюсь в очередной раз, кем бы ты ни был.

Они оба, глубоко вдохнув, плавно пошли в неизвестность. С каждым мигом туман становился всё ближе и ближе. Отвратительный запах становился невыносимым. До изумрудного облака, стелющегося по земле, оставалось не более трёх шагов. Их сердца бешено колотились, готовые вот-вот выпрыгнуть из груди. Это был настоящий страх, не внушаемый никем и ничем. Затаив дыхание, они застыли в немом ожидании неизвестного и пугающего будущего.

Туман слабо и робко коснулся их обуви, словно обнюхивающая собака. Тонкие изумрудные языки боязливо скользили по ногам, оплетая их, словно вьющиеся растения. Они были холодными, как лёд, и липкими. Чем больше они оплетали людей, тем меньше боли оставалось в их телах. Страх менялся на покой, словно вся тревога вытекала из тела, забираемая этим туманом.

– Мы ещё живы? – слегка дрожащим голосом спросил Дароз.

– Как ни странно, да. – оглядываясь назад, к пещере, ответил Константин.

Языки тумана уже были выше пояса, постепенно приближаясь к Фарке. Застыв на её уровне, они снова робко словно изучали её, позже продолжив окутывать смертных. Время замедляло свой ход, готовое вот-вот замереть. Туман уже добрался до уровня головы. Его холодные щупальца нежно обвивали их шеи и головы, словно боясь причинить вред. Спустя мгновения, тянувшиеся, казалось, вечность, весь мир перестал существовать для Константина и Дароза. Лишь густой зелёный туман, закрывший их полностью в плотные коконы…

Не известно, сколько прошло времени. Первым проснулся после погружения в зелёный кокон тумана Константин. Рядом лежали Фарка и Дароз, а все их раны были затянуты, и лишь слабые, чуть заметные шрамы остались немым напоминанием недавних событий. Местность вокруг была совершенно иной, нежели в прошлый миг воспоминаний.

Вместо гор и чёрного, мёртвого леса, повсюду были огромные каменные валуны, покрытые древним мхом. Поднявшись на ноги, Константин заметил, что стоит на неком тротуаре. Его каменная кладка была неровной, местами отсутствовала, а меж трещин сочилась вода. Повсюду стоял слабый, едва уловимый запах цветов – аромат смерти. Всё вокруг было укрыто туманом. Лишь узкая каменная тропинка, на которой и находилась троица, была не поглощенна зелёным, словно живым, туманом. Где-то на окраинах древнего тротуара что-то булькало и урчало, плескаясь, словно рыба, в воде.

Фарка издала тихий протяжный стон, широко раскрыв глаза. Она пыталась за что-то ухватиться, широко размахивая руками, словно ловя кого-то. Константин протянул ей свою руку.

– Я помню, что ты сказала в пещере… – начал было он.

– Я тоже слышала твои слова. – смутившись, ответила девушка.

Вместе они подошли к Дарозу, поднимая его, только пришедшего в сознание. Он внимательно осмотрелся, внюхиваясь и вслушиваясь в окружающее пространство.

– Мы ещё живы? – лишь спросил он.

– На сколько могу судить, да. – ответил Константин, смотря далеко вперёд, насколько позволял туман. – Только не знаю, где находимся.

– Мёртвые земли… – тихо, будто боясь быть услышанной, прошептала Фарка.

– Не долго нам жить осталось… – со вздохом ответил Дароз.

Константин поднёс указательный палец к носу, жестом приказав молчать.

– Не кликайте беду лишний раз. Выберемся. Жалко, оружия нет никакого.

– Лусар? – всё так же тихо спросила Фарка.

– Вервольфы… – с горечью ответил Константин, не желая раскрывать истинные события Фарке, да и Дарозу, не знавшему подлинную причину нападения его сына.

Девушка снова села на землю, закрыв лицо руками. Отец крепко обнял её, сев рядом.

Вокруг воцарилась тишина. Ни единого звука, кроме редких тихих всхлипов Фарки. Туман застыл, прекратив своё вялое движение. Теперь он был словно большая, высокая зелёная стена. Константин аккуратно коснулся плеча Дароза, дабы он и Фарка встали, готовые ко всему. Все трое стояли посреди тропинки, просматриваемой в обе стороны, как длинный коридор. Удары трёх сердец были столь сильными, что их слышал каждый.

Где-то в глубине тумана, неизвестно насколько далеко, раздался ужасающий рёв неведомого зверя. Громкое утробное рычание, переходящий в протяжный визг с небольшим хрипом, прерывистыми раскатами разносилось по округе. В воде, неподалёку от тропинки, что-то булькнуло, уплывая вглубь. Редкие сухие, безжизненные деревья задрожали, словно испытавшиеся люди. Их протяжный заунывный скрип вторил дикому рычанию, наводя неподдельный ужас на троих людей, стоящих на камне.

По каменной кладке тротуара разносились вибрации. Будто по ней мчались кони, заражённые в колесницы. Все трое встали в боевые стойки, готовые обороняться. Звук приближался. Удары копыт заставляли биться сердце чаще. Тук-тук, тук-тук. Дикое ржание лошадей. Свист кнута и крики людей. Казалось, будто все три сердца готовы выпрыгнуть одновременно, вырвавшись из людей прямиком на камень перед неведомыми всадниками. Тук-тук, тук-тук, бьются сердца в такт ударам копыт. Кровь болезненно пульсирует в висках. Руки покрыты влажным липким страхом – потом. Ноги невольно подкашиваются. Тук-тук, тук-тук, вторит эхо. Всадники уже близко, но их всё же не видно. Уже слышно тяжёлое дыхание лошадей. Тук-тук, тук-тук.

Из казавшегося твёрдымтумана выскочили несколько колесниц, запряжённых лошадьми. Они все были почти прозрачные, с зеленоватым оттенком. Словно сотканые из изумрудного дыма. Они мчались по разрушенной каменной кладке, светившейся таким же зачаровывающим зелёным цветом. От неожиданности все трое людей впали в ступор, едва успев отпрыгнуть с дороги.

Всадники промчались, даже не заметив присутствия людей поблизости. Но их заметило кое-что другое. Недавно булькавшее в воде нечто, панически уплывавшее от дикого безудержного рыка, всплывало, почуяв новую жертву. Три фигуры были у самой поверхности, хаотично поворачивавшихся в разные стороны.