Живот Константина громко и протяжно заурчал, жалобно, но настойчиво требуя еды. Ахтор немного ухмыльнулся, и, едва заметно кивнув головой, скрылся в своём убежище под завалами. Там, внизу, где-то под домом, что-то громко гремело и звенело, билось и скрябалось. Сам же домовый дух ворчал и ругался на одном только ему, наверное, известном языке. Константин и Фарка недоумённо уставились друг на друга. Юноша, дабы сгладить неловкость ситуации, неопределённо пожал плечами и громко кашлянул.

– Сейчас-сейчас! Минуточку подождите! – заглушённо, но всё же довольно-таки понятно, донеслось из-под досок. – Заходите, будьте как дома!

Несколько досок поднялись на петлях, открыв вход в подземный этаж дома. Он ни в чём не уступал по размерам верхнему этажу, разве что был немного ниже. Земляные стены и пол были плотно утромбованы, старательно и тщательно примяты. Повсюду лежали, вернее небрежно разбросаны, кастрюли и сковороды, котлы и половники, самовары и утюги. Складывалось впечатление, будто это была некая большая кладовка, но никак не чьё то жилище. С потолка свисала небольшая сфера, похожая на кожаную, но довольно-таки прозрачная, хотя и мутная. Внутри неё быстро ползали ярко светящиеся насекомые.

– Ты здесь живёшь? – удивлённо спросила Фарка.

– Да, уже более ста лет. Феерар был очень добр, что позволил жить в отдельной комнате, а не ютиться по грязным и пыльным углам, как мои собратья. – карлик тяжело вздохнул, усевшись на дно одной из кастрюль. – Умираю я вслед за хозяином. Не нужен никому более.

– Когда война завершится, буду рада забрать тебя с собой, если хочешь. – предложила девушка, пока Константин осматривал посещение.

– Война никогда не закончится. Феерар всегда говорил, что, покуда есть зло внутренее, будут войны, беды и смерти. Горе всем нам, покуда не избавимся от зла в сердцах. А внешнее зло, мимолётное оно. Само умирает. Истребляют друг друга, да и время не щадит никого, даже Богов. Да, затишье будет, когда ваша война завершится. Но неизменно придёт иное зло, или родится здесь, в этом мире, оно. – Ахтор ненадолго замолчал, беззвучно шевеля губами. – Но благодарю за предложение. Буду рад пойти с тобой, если добра ко мне будешь.

– Помолчите. – тихо прошептал Константин, приложив палец к губам. – Наверху кто-то есть.

И действительно, по доскам шагал кто-то очень грузный, прогибая их под своей тяжестью. Протяжные скрип и треск древесины разносились по всему дому.

– Тут есть другой выход? – шёпотом спросил Константин, сжимая в руке меч.

Ахтор жестом указал в сторону одной из земляных стен, в которой виднелась небольшая лестница. Константин незамедлительно побежал в ту сторону, стараясь не задеть небрежно разбросанной повсюду посуды.

Лестница вывела его во двор, в нескольких метрах от плетённого забора. Юноша всматривался в дом через открытую дверь, небрежно оставленную им самим. Большая тёмная фигура неспешно бродила по дому, громко принюхиваясь. "Вервольф!" – догадался Константин. Подняв меч над головой, он громко закричал, чтобы выманить зверя из жилища. "Надеюсь, моих навыков хватит, чтобы побороть его без превращения в Демона" – прошептал он сам себе, приняв боевую стойку.

Из дома вышло нечто, похожее на человека, но со звериными чертами. Густая бурая шерсть большими клочками опадала с него на землю, оголяя худое, болезненное на вид, человеческое тело.

– Не враг я тебе. – прохрипел незнакомец, будто у него пересохло в горле. – Выслушай меня, прежде чем казнить.

Константин был невероятно удивлён произошедшим, немного опустил меч, но не убрал его в сторону, ожидая нападения.

– Мы уже знакомы с тобой. Я вожак одной из стай, что в этом лесу обитают. Не узнал? – говорил, всё ещё сбрасывающий шерсть, юноша, подходя дёрганными движениями.

– Это на твой разум я повлиял в прошлый раз?

– Да, именно. И я хочу поблагодарить тебя за это. Напомнил мне о моей истинной природе. Знаешь, не все мы звери, есть и бывшие люди среди нас. Хотя, человек тот ещё зверь, уж поверь.

– Что тебе надо?

– Не мне, а тебе. Знаю я о войне идущей, застал её, хотя многое прошло мимо меня. Ты Избранный, так тебя Боги называли. И только тебе под силу завершить войну, не так ли? Слышал я, что битва была в Мёртвых землях, да и Корпус Ночи что-то затевает. Грядут последние битвы, я угадал?

– Возможно. Что ты предложить можешь?

– Войска. Не многочисленные, но в бою неистовые. Все стаи Проклятого леса пойдут за мной.

– Но что взамен? – осторожно спросил Константин, сжав меч.

– Выживших в людей превратишь, открыв им разум. Ты снимешь с нас древнее проклятье Богов. Большего мы не смеем просить.

– Если переживём битву, то сделаю это. – сказал Константин, убирая меч. – Как звать тебя?

– Нет имени, забыто оно. Да и не к чему. Когда покидать будешь лес этот, мы за тобой последуем.

– Что ты скажешь об Убийце Богов? – решил разузнать Константин.

– Нет эмоций, жизни, души. Он без запаха, почти не видимый обычными глазами, разве что магическим взором узреть его можно, но не дано мне это. Знаю лишь, что силён он неимоверно, да и не убили его Боги. Ничем помочь не могу в этом деле, тут ты сам, Избранный. – сказал неизвестный юноша, высоко прыгнув вверх, снова обрастая густой шерстью.

Константин задумчиво вернулся в дом, где уже сидели Фарка и Ахтор, слышавшие весь разговор.

– За тобой следуют сильные войска. – улыбаясь, сказал домовый дух.

– Проблема не решена, а мы даже не приблизились к этому. – пробурчал Константин, усаживаясь в угол.

Вдали комнаты он заметил небольшой тряпичный узелок, покрытый толстым слоем пыли. "Что же это может быть?" – спросил юноша сам себя, неспешно подходя к нему, в то время, как Фарка и Ахтор о чём-то беседовали.

Подойдя к нему, Константин аккуратно ткнул в него мечом, словно опасаясь чего-то. Внутри что-то мягко зашелестело, словно сухая листва. В голове всё помутнело, закружилось и расплылось. В ушах гудела кровь, а тело становилось ватным. Последнее, что Константин запомнил, так это невероятно испуганное лицо Ахтора, бросившегося на юношу…

Густая, плотная, влажная Тьма менялась с лёгким, почти не осязаемым, обжигающе сухим Светом. Они были словно живыми, меняя друг друга, словно борясь за что-то. Константин не знал, где он находится в данный момент. Да и какой момент? Он задавал один лишь вопрос: "Где и когда я?". Как бы юноша не старался, он не мог увидеть даже своих рук или ног, будто всё его тело исчезло или стало невидимым для него самого. Вокруг не было ничего, точнее сказать, было абсолютное ничто, меняющее свой цвет. И лишь когда Константин понял, что это не Свет и Тьма, а нечто иное, названное им Ничто, эта игра прекратилась. Вокруг был мягкий серый фон всевозможных оттенков, лишённый, казалось бы, на первый взгляд, жизни, но это была ложь. Жизнь была здесь, пусть иная, не в той форме, что мы привыкли, но она была.

– Кто ты? Где я? – спросил Константин, сам не поняв, было ли это вслух или в мыслях.

– Слишком много вопросов… – прозвучало отовсюду, заполнив всё пространство, если таковое имелось в Ничто. Даже Константин прочувствовал этот всеобъемлющий звук внутри себя, будто став его частью. – Я то, что было сразу, но не появилось. Не плоть иная, ни прочие оковы вашего бренного мира, но суть высшая. Ты в себе, во мне, в ничто и нигде. Тебе решать.

– Я не понимаю! – ответил Константин, пытаясь до боли кричать, лишь бы почувствовать своё тело.

Серый фон начал вращаться, перемешиваясь, словно пластелин. Спустя мгновение Константин оказался в большой комнате, стены которой были словно янтарные. Он взглянул на свои руки, которые стали заметно накачаннее, а на левом запястье красовались золотые, дорогие на вид, часы. Слегка опустив голову, Константин заметил, что на нём идеально белая рубашка и костюм цвета мокрого асфальта. "Ну и ну" – с удивлением сказал он сам себе, немного присвистнув. Напротив него появился молодой человек с длинными прямыми чёрными волосами. Он был невероятно худой, больше похожий на вытянутый скелет, обтянутый кожей. Его впалые, бледные, просто огромные глаза словно кричали о неком страхе, безумии, голоде. Его рот был кривой, будто при сердечном приступе, а губы тонкими, бледными, практически не заметные на фоне кожи. Длинные худые руки, с которых омерзительными кусками свисала серая, омертвевшая кожа, заканчивались чёрными, гнилыми ногтями. Его одежда была представлена грязными повязками, словно у мумий, с которых стекал противно пахнувший серый гной.