— Ни у кого, — спокойно ответил Мэлвир, в свою очередь протягивая руку за выпивкой. — Меня не обменивали. Я вырос при короле. Жил во дворце вместе с матерью.

Воцарилась неловкая тишина. Рыцарь попробовал вино — сладковатое, чуть терпкое — молодое. Не виноград, что-то местное.

— Из чего вино делаете? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Из терна, — наконец подал голос Марк. — Виноград здесь не растет, холодно.

— Вкусное.

— Еще бы.

— Кто там еще с тобой приехал из королевских? — поинтересовался Радель. — Элспену молодого я разглядел, красавец парень вырос. Лэнга тоже узнал, нос у него такой же вздернутый, как у папеньки. А черноволосый хмырь в синем плаще — это кто был?

— Радо Тальен.

— А, старинный драконидский род, как не знать. Хотя по мальчишке и не скажешь…

— Радо — славный рыцарь и хороший товарищ, — обиделся за приятеля Мэлвир. — Еще братья Дораны со мной. Шестеро рыцарей и сотня мечей, лорд-тень распорядился наверняка.

Квадратная яма с углями жарко выдыхала. Липкая морось оседала на волосах, одежде, звеньях кольчуги. Вино — густое, темное, сладостью согревало язык и небо. Ветер царапался в пожухшей листве.

Марк ломал в пальцах ветку, швырял кусочки в пламя. Герт притих, завернулся плотнее в плащ, состроил задумчивую и сложную гримасу.

— Загвоздка в том, дружище, — сказал он вдруг, — что мы едем в самые что ни на есть говенные болота.

Ветка снова хрустнула, вспыхнул огненными капельками кусок коры.

— Я смотрел карты, — отозвался Мэлвир.

— При всем уважении, карты не передадут и трети радости, с которой предстоит столкнуться, — Герт посерьезнел. — Осень. Бурелом. Топи.

— Я представляю, — мягко ответил Мэлвир. — Но лорд-тень высказался однозначно. С разбоем на северных дорогах и в верховьях Ржи следует покончить до зимы. Королевский приказ. И он очень огорчен тем, что гонца с подробным докладом не прислали раньше.

— Королевский приказ. — Радель опустил глаза и улыбнулся. Юному Асеро Лавенгу было всего девять лет. — Лорд-тень огорчен, что разбойники, улизнув от меня, распотрошили его рудник. Пополнили свои ряды и карманы за его счет.

— Конечно, он не желает терпеть бесчинства на своих землях и терпеть убытки от всякой швали, — согласился Мэлвир. — Конечно, эта забота затрагивает его лично. И он лично позаботился, чтобы разбои прекратились.

— Мы пытались справиться своими силами, — неохотно проговорил Радель. — Сюда вечно бежит всякое отребье — несчитанные мили трясин, дикий лес, граница. Черт, там с одной стороны найлы, с другой наши — можно представить! Лорд Кавен всю жизнь воевал с разбойными бандами.

— Лорд Кавен убит. Обозы не доходят в Добрую Ловлю. Лисица перекрыта, а с нею — выход к Рже, все дороги на северный Элейр и Клищер. Вести о том, что на севере собралась армия удальцов, разнеслись аж до южного побережья, — Мэлвир подался вперед, не сводя глаз с освещенного алыми отблесками лица Раделя. — Поэтому, простите меня, добрые сэны, но мы будем мокнуть в болотах, пока не покончим с этой заразой раз и навсегда. Не думаю, что это будет так уж сложно — с королевскими рыцарями, сотней всадников и вашей поддержкой…

Герт с Марком переглянулись.

— Шиммель, — буркнул Марк, домучив, наконец, еловую лапку.

"…Собрав воедино отряд лорда Гертрана Раделя, (пять рыцарских копий, полновооруженных и снаряженных, тако же обоз и лекарских два фургона) и дважды числом превосходящий под командой сэна Марка, проследовали далее к землям злосчастного лорда Кавена, элейрским лесам и далее границе.

Должен посетовать, что дороги об эту пору преотвратные, немало напитанные дождем и слякотью, от того страдают тележные оси, и порча всякого армейского имущества происходит, движение же замедляется.

Невзирая на трудности, боевой дух в армии на должной высоте пребывает. Королевские рыцари, что со мной из столицы прибыли, неизменно с одушевлением и радостью горожанами и вилланами встречаются, потому как в тревоге мирные жители пребывают постоянной, и на землях этих неспокойно.

С огорчением великим должен отметить, что исход подобный в северные земли беглых преступников и бродяг разбойных не думает прекращаться, и слухи о гневе лорда-тени, хоть и разносятся повсеместно, но задачи нам не облегчают.

В лесах здешних живы еще верования и обычаи, каковые в просвещенных землях давно позабыты, и проистекают едино лишь из темноты народной и отсутствия всякой учености. Нимало не усомнясь, приписывает молва теперешние беспорядки демону богомерзкому именем Шимиль или Шиммель, каковой демон на сивой кобыле по болотам носится и единым видом своим, а так же превеликой до человечьей крови похотью, понуждает мирных крестьян творить злочиния и умертвия.

Поймать того Шимиля никакой нет возможности, оттого как кобыла его по болотам ступает, словно посуху и пышет из глаз и ноздрей зеленым колдовским огнем.

Болтают, что разбойным людом в лесах правит какое-то шимилево отродье, атаманы почитают его самым богохульным образом и приносят кровавые жертвы, непременно светлой масти кобыл, свиней и младенцев.

К тому должен я с прискорбием прибавить, что местное вино деликатно весьма, однако при недолжном злоупотреблении отяжеляет голову и омрачает утреннее пробуждение. Оттого полагаю, что болотные демоны и их нечестивые выродки того же корня в умах происхождение имеют, что и моя сегодняшняя утренняя хвороба.

Лечить подобное потребно рассолом или кислым питьем, а для татей, по здешним лесам укрывающихся, имеется средство надежное, виселицей именуемое…"