Глава двадцать восьмая

Вода сомкнулась над его головой, словно захлопнулась крышка гроба, отсекая всё, что можно было увидеть или услышать.

Она была холодной, чёрной, тихой. На несколько секунд Джек поддался охватившему и закружившему его потоку, позволяя ледяной воде смыть с него кровь и страх. Потом, заметив гибкую светловолосую фигуру в темноте под ним, Джек начал двигаться. Сильными, энергичными гребками он поплыл вниз, не обращая внимания на цепляющиеся за его руки и ноги водоросли и мусор.

Саския нырнула глубже, странно извиваясь, словно угорь. Её светлые волосы превратились в длинные развевающиеся водоросли, а кожа вновь обрела свою естественную текстуру, став похожей на грязь.

Джек последовал за ней; по мере того, как он опускался глубже, у него начинали болеть лёгкие и мышцы. Саския исчезала во тьме. Если бы он не был достаточно силён, он упустил бы её. Стиснув зубы, он упорно плыл дальше, чувствуя, что, чем глубже он заплывает, тем холоднее становится вода. А что бы случилось, если бы он утонул? Поток подхватил бы его, вынес куда-нибудь, оставив задыхаться, словно выброшенную на берег рыбу, пока жизнь не вернулась бы к нему. Здесь он не мог бы спастись; но в то же время он не позволил бы Саскии удрать.

Он обнаружил её плывущей прямо перед ним. Она вырисовывалась из темноты, словно труп утопленницы, волосы развевались вокруг её головы, как живые — наполовину блондинистые, наполовину зелёные, как водоросли. Её лицо было человеческим и красивым — пока она не улыбнулась, демонстрируя сотни острых, как иглы, зубов во рту.

Она схватила его и притянула к себе, как будто хотела поцеловать, распахнув свои акульи челюсти. Джек бросился, схватил её за горло прежде, чем она успела укусить его, и оттолкнул, стараясь держать её на расстоянии вытянутой руки.

Струйка пузырей сорвалась с его губ, когда Саския стала дёргаться взад-вперёд, пытаясь вырваться из его руки. Джек проглотил воду, крепко сжал губы, замахнулся кулаком и попытался сломать ведьме челюсть. Но он не мог нормально ударить, находясь под водой. Никто не мог бы.

Никто, кроме водяной ведьмы — существа, от рождения способного так же легко жить в воде, как и вне её. Существа, печально известного своим обыкновением заманивать невинных людей под воду, чтобы убивать их.

Они бросились в Хаб по секретному проходу, ведущему от киоска туристической информации, через гигантскую дверь в виде зубчатого колеса и сигнальные огни. На базе царил беспорядок. Свет погас, и тусклое зелёное сияние отражалось от вымощенных плиткой поверхностей и металлических мостков. В центре Хаба стояло основание фонтана-водяной башни, где мелькали странные разноцветные огни.

Тошико сидела за своим столом, экраны над которым показывали ряды дико колеблющихся синих узоров, поверх которых были вписаны графики и уравнения. Остальные знали достаточно, чтобы сказать, что показания не были хорошими.

Гвен, Йанто и Оуэн столпились вокруг Тошико, всматриваясь в экраны и засыпая её вопросами.

— Не знаю, — запинаясь, отвечала Тошико. — Некоторое время графики колебались, но это изменение было внезапным. Я никогда раньше не видела ничего подобного — даже когда открылся Разлом. Это что-то совсем другое — как будто сам Разлом… реагирует.

— Реагирует на что? — уточнил Оуэн.

— Посмотри, — ответила Тошико. — На башню.

Все обернулись на серебряный монолит, возвышающийся в центре базы. Гелиотропические огни кружились в башне, как будто нефть смешалась с водой, стекающей по зеркальной поверхности, создавая рябь в бассейне, помещённом у её основания. Но в воде было ещё что-то, усиливающее эту рябь, которая бежала по башне вертикально, как будто что-то невидимое преграждало поток.

Оуэн и Йанто спустились вниз, чтобы взглянуть поближе. Вода текла как-то по-особенному, расчищая путь для чего-то, что они просто не могли увидеть, пока Йанто не произнёс, показывая пальцем:

— Смотри — смотри, какую форму принимает вода…

Вода начала пузыриться, словно вытекая из воздушного шара, но у этого пузыря были черты — они двигались, выплывали из расположенного позади зеркала. Лицо — длинное, тонкое; тянущиеся за ним водоросли.

— Водяная ведьма, — выдохнул Оуэн.

Лица появлялись по всей башне — призрачные лица, выплывающие из зеркала.

— Как нам остановить их? — спросил Йанто.

— Мы не можем, — сказал Оуэн, со смесью ужаса и восхищения наблюдая, как лица становятся более чёткими, более определёнными. Он поймал себя на том, что смотрит прямо в глаза водяной ведьмы, явившейся с отчётливым сосущим звуком.

— Может быть один способ, — сообщила Тошико. — Все водяные ведьмы каким-то образом связаны между собой — как мы уже знаем, все они привязаны к Разлому… а ещё — к первой водяной ведьме, которая прибыла на Землю.

— Саския, — произнёс Йанто.

— Я отследила темпоральную сеть между всеми этими существами, — подтвердила Тошико, указывая на сложную, постоянно изменяющуюся схему на одном из своих мониторов. — Они все приводят к Саскии.

— Они все её дети на Земле, — догадалась Гвен. — Она сказала, что была здесь первой — единственной оставшейся в живых. А это её новое поколение. Они готовятся к завоеванию планеты.

Тошико кивнула.

— Она воспользовалась Разломом, чтобы попасть на Землю. Но это ненадёжный метод путешествия. Она попала в прошлое — в Средние века. Она знала, что ей нужно найти способ родить детей — использовать людей, чтобы размножиться.

— Используя кашель и чихание, — сказал Оуэн. — Воспроизводство через инфекцию.

— Но она была первой, прародителем. Она проникла через Разлом, так что она неразрывно связана с ним, а все остальные водяные ведьмы, в свою очередь, связаны с ней.

— И как именно нам это поможет? — поинтересовался Йанто. Он продолжал наблюдать, как водяные ведьмы появляются в потоке воды, и в его голосе слышалась паника. — Для чего они сюда приходят? Чего они хотят?

— Контроль над Разломом? — предположила Тошико. — Возможно, они знают о Манипуляторе Разлома. Воспроизводство через инфекцию немного ненадёжно, если они планируют вторжение. Контроль над Разломом мог бы им помочь.

— А что, если им нужен контроль над нами? — подсказала Гвен. — Контроль над Торчвудом? Они знают, что мы единственные люди, которые могут их остановить.

— Мы были единственными людьми, — поправил Оуэн. — В прошедшем времени.

— Джек наверняка знает, что делать, — сказал Йанто.

— Но Джека здесь нет! — закричала Гвен.

Теперь он фактически был слепым. Они спустились настолько глубоко, и вода была настолько чёрной и мутной, что он не мог видеть ни своих собственных рук, ни лица существа перед ним. Они замерли в тесном объятии, пытаясь выдавить друг из друга жизнь, воспользоваться моментом слабости, которую никто из них не позволил бы почувствовать другому.

Джек чувствовал, что его хватка слабеет. Его пальцы замёрзли и онемели от напряжения и давно потеряли чувствительность, однако он понял, что она выскальзывает из его рук. Казалось, она просто разваливалась на куски прямо у него на глазах — части её тела отваливались и превращались в жидкость в ходе борьбы. И внезапно в его руках не осталось ничего, кроме воды и остаточного облака грязи и крови.

Он запаниковал. Он был совершенно растерян, не понимая, где верх, а где низ и насколько глубоко под водой он находится. Если бы он попытался плыть в какую-либо сторону, направление могло оказаться неправильным, и он только отдалился бы от цели. Однако позволить себе расслабиться в надежде, что в конце концов он выплывет на поверхность — значит смириться с поражением. Саския не просто развалилась. Она сбежала.

А потом появилось течение, глубокая зыбь под волнами, которая могла засосать его глубже и глубже, ещё дальше от берега. Теперь он чувствовал, как, колебаясь в холодной воде вокруг него, эта сила пытается схватить и утащить его. И где-то в дальнем уголке собственного сознания, ставшего таким же тёмным и холодным, как вода вокруг него, он услышал безумный визгливый смех.

Башня превратилась в смесь бурлящей воды и слизи. Ведьмы прокладывали себе путь через Разлом, у самого его центра, принимая всё более материальную форму — вода расходилась вокруг них каскадом. Частицы песка, грязи и густой слизи соединялись в потоке воды, формируя лица и ладони, руки и тела.