Глава двадцать седьмая

Она услышала стук шагов по дощатому настилу, открыла глаза и увидела, как к ней, тяжело дыша, идёт Оуэн.

— Что случилось?

— Джек погнался за Саскией, — слабым голосом ответила ему Гвен. — Тош видела, как они направлялись к бухте. Я не могу их найти, а теперь ещё и Тош не отвечает. Что происходит?

Оуэн устало сполз на землю у киоска туристической информации рядом с ней. Он задыхался и жадно хватал ртом воздух.

— Не знаю. Водяные ведьмы не умирают, когда мы стреляем в них. Тебе это не кажется несправедливым? Йанто пытается задержать их, но он не сможет делать это вечно.

— Мы в заднице, правда?

Он прислонился затылком к стене и закрыл глаза.

— Дай мне секунду передохнуть, и я попытаюсь найти Джека. Может быть, он знает, что делать.

— Оставайся здесь, ты же устал, — посоветовала Гвен.

— А ты? — возразил он, тяжело дыша, и кивнул на её руку. — Ты ранена.

— Ничего страшного, я переживу.

Оуэн покачал головой: было слишком много крови. Когда Гвен бросила взгляд вниз, она увидела, что вся её футболка пропитана кровью, и от одного этого зрелища ей стало не по себе.

— Дай мне взглянуть, — сказал Оуэн, бросив на землю свой МР5.

Гвен осторожно высвободила руку. Кровь уже начала засыхать, и футболка прилипла к ране — отрывая её, Гвен не смогла сдержать судорожный вздох.

Оуэн уже достал свою аптечку и дрожащими руками разворачивал бинт. Гвен вскрикнула, когда Оуэн повернул её руку, с неодобрением разглядывая глубокий продольный порез.

— Неприятно. Но могло быть хуже — рана в полудюйме от артерии.

— Как ни странно, мне от этого не легче…

Оуэн стал перевязывать рану.

— Это остановит кровотечение, но порез нужно зашивать. — Он поднял взгляд на Гвен и холодно улыбнулся. — Для тебя, дорогая моя, война окончена.

— А для тебя? Что произошло в Хабе?

Оуэн отвёл глаза, переведя взгляд на её руку, которую обрабатывал. Улыбка исчезла с его лица.

— Тош изобрела сыворотку — своего рода вакцину. Бог её знает, о чём она думала, она не врач. Полагаю, её образованность помогла ей найти решение. Эта сыворотка заставляет гомункулов выходить на свободу раньше, чем они становятся готовы к этому.

Гвен внимательно наблюдала за выражением его лица. Он морщился, и она хорошо знала, что это означает — Оуэну пришлось говорить о чём-то, о чём он не хотел даже думать.

По-прежнему не глядя на неё, он вытащил из аптечки шприц-тюбик с морфием, зубами сорвал с него колпачок и быстро и опытно воткнул шприц в руку Гвен.

— Ой, — сказала она.

— Это обезболивающее.

— Мне кажется, ты наврал.

— Как всегда.

— Что случилось с гомункулами?

Оуэн на мгновение застыл, колеблясь, а потом убрал аптечку в карман.

— Они мертвы.

Гвен вспомнила, как Джек поднял ногу, демонстрируя Саскии кровавые ошмётки на подошве своего ботинка. Ей стало нехорошо.

— Тем не менее, — произнёс Оуэн, наконец взглянув на неё и одарив неожиданной нахальной улыбкой, — лучше снаружи, чем внутри, а?

— Саския Харден!

Они услышали голос Джека, донёсшийся откуда-то сзади. Оуэн помог Гвен встать, и они, прихрамывая, побрели к пристани.

Чуть дальше впереди, у парапета, выходящего к заливу, стоял Джек. Его шинель развевалась на ледяном ветру, дующем с воды, но вопреки этому он стоял твёрдо, как скала, словно бросая вызов самой стихии.

Здесь не было ни следа Саскии Харден — до тех пор, пока из ночного воздуха не возникло тёмное пятно и не ударило Джека прямо в грудь, сбив его с ног. Джек упал и покатился по земле, а потом встал на четвереньки, готовый к следующей атаке.

Водяная ведьма c диким рычанием прыгнула на него, обнажив когти, но ошиблась на долю дюйма — Джек успел увернуться, однако недостаточно быстро: при следующем резком выпаде коготь задел его плечо и насквозь разорвал плотную ткань его шинели.

Он воспользовался столкновением, пролетел чуть дальше, снова упал на землю и вскочил на ноги. Одновременно он сбросил шинель, обернув ею одно предплечье, создав своеобразный щит против когтей ведьмы. Он почти сделал это, но Саския налетела на него, дико, неистово пытаясь оторвать ему голову.

В конце концов Джеку удалось чуть опуститься, размахнуться ногой и пнуть водяную ведьму прямо в горло, отбрасывая её назад. Джек споткнулся; рубашка на одной его руке была разорвана в клочья, по плечу текла кровь. Саския снова бросилась к нему, перемежая удары когтей с яростным рычанием, но Джек увернулся, ударил её по почкам и перебросил через плечо, так что она с грохотом упала на дощатый настил.

Саския вскочила на ноги, сверкнула глазами, но осталась стоять на месте.

Джек стоял напротив неё, его рубашка была разодрана, кровь текла из многочисленных ран и порезов на его плечах, груди и лице.

Минуту оба стояли на своих местах, впившись друг в друга взглядами, ожидая, кто первым решится продолжить бой. Джек тяжело дышал, но Саския по-прежнему выглядела бодрой. Потом её серо-зелёное тело вдруг слабо заколебалось, и она снова приняла вид прекрасной белокурой женщины.

Сногсшибательная обнажённая блондинка.

— О, держу пари, ты проделываешь это со всеми парнями, — сказал Джек. Даже стоя у него за спиной, Гвен понимала по его голосу, что на его лице играет та мальчишеская улыбка, которая, в сочетании с его внешностью и голубыми глазами, могла соблазнить даже монахиню.

— Кстати, — продолжал Джек, переводя дыхание, — Саския Харден или Чернозубая Салли? Если мы собираемся познакомиться поближе, я должен знать, какое из этих имён настоящее.

— Ни то, ни другое, — она пошла в его сторону, собранная, уравновешенная. Готовая к борьбе.

— Готов поспорить, твоё настоящее имя непроизносимо для людей, — сказал Джек. — Обычно так бывает.

Саския выплюнула какое-то слово, напоминающее нечто среднее между проклятьем и таким звуком, словно кто-то подавился кремом.

— Милое имя, — прокомментировал Джек. — Хотя мне больше нравится Саския.

Она остановилась в нескольких метрах от него.

— Так это оно, да, Джек?

Он вытащил револьвер и направил его на её голову.

— Стой там, где стоишь.

— Тебе неуютно, когда я слишком близко?

— Ты достаточно близко. Всё равно я никогда не целуюсь на первом свидании.

— И что ты собираешься сделать? Убить меня, пока я стою здесь?

— Если будет нужно, — вздохнул Джек. — Но я лучше дам тебе шанс уйти. Просто уходи.

— Это может быть проблематично. — Теперь она стояла так близко к нему, что её нагота контрастировала с его рваной одеждой и ботинками. — Мне больше некуда пойти. Это безвыходное положение. Моего мира, Стрепто, больше нет — он просто исчез.

Джек приподнял бровь, но ничего не сказал.

— Так что, боюсь, или Земля, или ничего.

— Это не может быть Земля, — сказал Джек. — Так что — ничего.

— Или нечто среднее, — ответила Саския. Она повернулась, одним плавным движением скользнула к краю причала и прыгнула в залив.

— Нет! — взревел Джек. Он бросился вперёд как раз в тот момент, когда Саския исчезла среди волн. Он тут же сбросил шинель и ботинки.

— Джек, не глупи! — закричала Гвен, подбегая к нему.

— Она сбежала! Дай ей уйти! — с яростью добавил Оуэн.

Джек бросил на них лишь один взгляд через плечо — его глаза были холодны как лёд. Он повернулся, поднял руки над головой и нырнул с пристани. Он стрелой вошёл в пенящуюся воду и исчез под её тёмной равнодушной поверхностью.

Гвен, открыв рот, смотрела на то место, куда он прыгнул.

— Зачем он это сделал?

— Ты же знаешь Джека, — Оуэн тяжело дышал. — Он никогда не сдаётся.

— Я его не вижу!

Они смотрели на холодную поверхность океана, но не видели ни следа Саскии или Джека.

— Здесь сильное течение, — сказал Оуэн. — Может быть, их вынесло прямо в залив.

Они услышали шаги, обернулись и увидели, что к ним приближается Йанто, закинув на плечо «Heckler & Koch». Его лицо было грязным, а волосы растрёпанными.

— Это бесполезно, — срывающимся голосом сообщил он. — Я не мог их удержать. Пули не останавливали их.

— И где они теперь? — спросил Оуэн.

— Направляются к водяной башне. Они окружают её. — Йанто с трудом сглотнул. — Где Джек?

Гвен показала на бухту, но, прежде чем Йанто успел ответить, раздался голос Тошико:

— Внимание! Слушайте все! Чрезвычайная ситуация в Хабе — повторяю, чрезвычайная ситуация в Хабе.