Неожиданно зазвонил телефон. Это была портативная трубка, лежавшая на журнальном столике. Когда она зазвонила, все повернулись в её сторону. Джек взял трубку.

— Алло?

— Алло, это ты, Боб?

Джек откашлялся.

— Нет, боюсь, Боб не может подойти к телефону. Кто это?

— Я его мать, — осторожно отозвался голос. — Я просто звоню, чтобы узнать, как он…

Джек перевёл взгляд на мёртвого человека на полу.

— Миссис Стронг?

— Да?

— Я капитан Джек Харкнесс. Нам нужно поговорить, но, боюсь, у меня для вас очень плохие новости.

Спустя десять минут Гвен смотрела в окно. Джек закончил разговор с миссис Стронг. У Гвен не хватило смелости слушать это; ей самой уже много раз приходилось сообщать дурные вести ничего не подозревающим родственникам. И это никогда не было приятным.

Она пребывала в каком-то трансе, слыша слова Джека, но не слушая их. Люди проходили мимо, направляясь по своим повседневным делам, и не обращали внимания на ужас, произошедший в этой обычной гостиной дома в пригороде. Машины со свистом проносились по дороге рядом с домом.

На тротуаре напротив стояла белокурая женщина, с серьёзным видом глядя на Гвен. На ней был плащ, а на руках она держала младенца. По крайней мере, сначала Гвен показалось, что это младенец, хотя на самом деле он был больше похож на трёх-четырёхлетнего малыша. Ребёнок повернулся, чтобы тоже взглянуть на Гвен, и она вдруг почувствовала себя так, словно её обдали ледяной водой.

Это был гомункул. Лицо, карикатурно похожее на человеческое, всё ещё было покрыто кровью и слизью. Внимательные и расчётливые маленькие жёлтые глазки, расположенные по обе стороны от острого, как бритва, носа и узкого рта, наблюдали за ней. Губы приоткрылись в улыбке, показывая чёрные, острые, как иглы, зубы.

— Оуэн! — прохрипела Гвен.

Он подошёл к окну и увидел женщину, несущую на руках гомункула.

— Это она, — сказал он. — Саския Харден. И её новорождённый ребёнок.