Глава 9

Я очень волнуюсь за Ника.

Пока мы возвращаемся в аудитории, он сжимает мою руку своей с неумолимой силой. Я не против, ведь понимаю, что Нику так нужно. И мне это в действительности нравится. Я понимаю все его причуды, такие как потребность прибежать за мной во время эвакуации, ношение пистолета с собой и даже пистолет под матрасом, о котором, как он думает, я не знаю. У Ника есть особенности, которые я игнорирую, потому что люблю его. Но есть кое-что, что я не могу игнорировать.

Сейчас у него дикий взгляд, плечи напряжены, а его свободная рука в кармане. Знаю, он готов вытащить оружие в любой момент.

И это очень плохо, особенно, когда в кампусе угроза.

Дело в том, что хоть мы с Ником не так давно вместе, но я много лет жила с отцом и научилась понимать, когда человек балансирует на грани самоконтроля. И это я вижу сейчас, когда смотрю на моего Ника. Он всегда себя контролирует и способен справиться с любой ситуацией, и это меня тревожит.

Когда мы поворачиваем к моему классу, я сжимаю его руку:

— Я не хочу сегодня идти на занятия, Ник. Хочу пропустить. Отвезешь меня домой?

Его тёмный взгляд наполняется облегчением, и понимаю, что делаю правильный выбор. Дома Ник сможет защитить меня, пожирать глазами, губами и сердцем, пока не успокоится. Поэтому я притворяюсь, что напугана немного сильнее, чем на самом деле, и посылаю ему беспощадный взгляд:

— Ты не против, правда, Ник?

— Нет, — выдыхает он, быстро целуя меня. — Всё, что угодно для тебя, котенок.

Я посылаю Кристине извиняющийся взгляд, когда Ник притягивает меня к себе:

— С тобой будет всё в порядке?

Она кивает и начинает что-то говорить, но Ник тянет меня так быстро, что я не слышу её. Всё, что мне остается следовать за ним на стоянку к нашему безвкусному седану. Ник за рулем ведет себя так, будто летучая мышь несется в ад.

Я наблюдаю за ним, пока мой разум находится в состоянии покоя. Всякий раз, когда мой отец взрывался, я отвлекала его, фокусируя на чем-то другом. У моего отца панику вызывал внешний мир. И каждый раз, когда отец становился резким и маниакальным, я совершала какой-нибудь маленький проступок, чтобы он выместил всё на нем. Например, роняла тарелку во время обеда. Или сжигала суп. А могла нанести немного теней на веки. И тогда мой отец срывался и извергал весь свой гнев. На день или около того он отвлекался от внешнего мира, фокусируясь на мне.

Я могу сделать то же самое для Ника.

Когда мы подъезжаем к дому, Ник практически врезается в наше паковочное место. Затем мы выходим из машины, и он тащит меня за руку до нашей квартиры. Как только мы оказываемся внутри, он запирает дверь и направляется в свободную спальню, только её окна выходят на улицу. Пальцами он раскрывает жалюзи и просматривает улицу.

Эту сторону Ника я вижу не часто, он хитман. Нет, он остается наемным убийцей каждый день, но паранойя, бдительность и хищный блеск в глазах появляются не часто. В одной руке у него пистолет, а другой он придерживает жалюзи, сканируя улицу. Всегда сканирует окружающий мир.

Хочет быть готовым защищать меня.

Я снимаю пальто и вешаю его на крючок, а потом перчатки и обувь. Знаю, что нужно делать, чтобы вернуть его в нормальное состояние. С отцом было необходимо сделать что-то неправильное, чтобы рассердить его и заставить взорваться.

С Ником ничего неправильного. Никакого гнева, и безусловно, никаких обязанностей.

— Коля, — зову я. — Отойди от окна.

Сокращенный вариант имени привлекает его внимание.

— На случай, если за нами кто-то следил по пути домой, — начинает он.

— Никто за нами не следил, — говорю я ему, снимая свои вельветовые джинсы, и кидаю их на ковер. — Идем. Я вспотела и хочу принять душ. Пойдем со мной?

Ник смотрит на мои ноги, наконец, я заполучаю всё его внимание. Продолжаю снимать одежду, двигаясь в ванную комнату, будто сегодня обычный день, и Нику не о чем волноваться. Ключ к нормальности Ника в том, что я должна быть нормальной, чтобы Нику не показалось странным, как его застенчивая Дейзи собирается умотать его в полдень. А я определенно планирую умотать его.

Когда захожу в душ, Ник приходит ко мне. Он кладет пистолет на полочку в ванной комнате, а я уже абсолютно нагая. Повернувшись к Нику, я начинаю избавлять его от одежды: расстегиваю его пальто и снимаю шарф. Раздевать Ника всегда так же прекрасно, как и разворачивать подарок. Я никогда не устану от его прекрасного тела. К тому моменту, как я добираюсь до его обнаженной кожи, Ник полностью сконцентрирован на мне, а его член в боксерах уже стоит.

Я улыбаюсь, оттягивая пояс его трусов. Затем в наполненной паром ванной комнате я встаю на колени на коврик перед Ником и беру в рот его член. Его твердый и длинный член ласкает мой язык, а рукой запутываюсь в его темных волосиках.

— Ты пытаешься отвлечь меня, моя Дейзи? — бормочет Ник.

В ответ я лишь страстно улыбаюсь и облизываю головку его члена.

Его взгляд вспыхивает от вожделения.

— Да, думаю, отвлекаешь, — выдыхает он. — Мне нужно спросить, почему требуется отвлечение такого рода. Но я не соображаю, пока нахожусь во власти твоего рта.

— Никакого отвлечения, — сладким голосом говорю я. — Просто я хочу, чтобы твой ум, как и всё остальное, были здесь со мной.

Я быстро передвигаю руку от основания до конца его члена.

— Оближи ладонь, — хрипло говорит он. — Смочи слюной и снова проведи ей по мне.

Чувствую себя немного глупо со слюной на руке, но увидев страстный взгляд Ника, у меня, снимает всю застенчивость. Я усердно облизываю свою ладонь, а затем снова беру в руку его член и рывком провожу вверх-вниз. Болезненный стон, вырвавшийся из него, завораживает меня. Считаю ли я, что это глупо? Уже нет. Теперь я готова засунуть в рот, хоть кулак и увлажнить его, чтобы Ник снова издал этот сладкий звук. Я прижимаюсь губами и языком к его члену, продолжая водить по нему рукой.

— Возьми его в рот, — говорит он, убирая волосы от моего лица, чтобы увидеть всё.

— Дай более подробные инструкции, — говорю я, затаив дыхание. — Скажи мне, что именно ты хочешь. Я хочу порадовать тебя.

— О, Дейзи, ты всегда радуешь меня, — стонет он, но направляет мои губы к головке своего члена. — Каждое твое прикосновение, каждая твоя ласка – это абсолютное наслаждение. Когда твой рот оказывается на коже моего члена, я чувствую себя потерянным. Нет рая, кроме твоих губ.

Такие красивые слова напоминают, что мой Ник убийца с душой художника. Я облизываю головку и сжимаю губы вокруг неё.

— Используй язык, — инструктирует он меня.

Доставлять ему удовольствие так возбуждающе, и я выполняю его команду. Я ласкаю его головку кончиком языка, а затем полностью погружаю его член в рот, лаская нижнюю часть ствола языком. Чувствую дрожь, которая пульсирует в его члене, и она заставляет меня быть более изобретательной. Я тяжело всасываю, глубоко втягивая член в горло, а затем изгибаюсь, словно стремлюсь его проглотить. И закашливаюсь, когда его член оказывается слишком глубоко, но его дыхание учащается, что стоит моих усилий, и я пробую еще раз.

Он снова проводит рукой по моим волосам, натягивая меня на свой член, и поднимает мою голову к себе:

— Я должен быть внутри тебя. Ты уже мокрая?

— Да, такая мокрая, — выдыхаю я, шире расставляя ноги, чтобы он и сам мог это увидеть, ведь прикосновения к нему так заводят.

Мой Ник достаточно высок, поэтому он подсаживает меня на столешницу с раковиной, и его член оказывается как раз перед входом в меня. Он берет свой член в руку и вставляет его в мои складочки.

— Посмотри на это, — говорит он мне. — Посмотри, как твоя киска цепляется за мой член, и жаждет большего.

Я откидываюсь, придерживаясь руками за края раковины, и наблюдаю, как головка его члена проникает в мои мокрые складочки туда и обратно, слегка касаясь моего клитора. Это непристойное зрелище, но такое возбуждающее. Я начинаю стонать, сообщая о своей потребности в нем.

— Ты так прекрасна, моя Дейзи.

— А ты так поэтичен, мой Ник, — говорю я в ответ. — Просто люби меня, хорошо?

Ник усмехается, и у меня замирает сердце от того, как безумно он красив. Как темный бог. Теперь я слишком поэтична.