Глава 8

Райн посмотрел на Эмму. Девушка молчала уже десять минут.

— Ты очень меня удивила там.

— Чем же? — поинтересовалась она.

— ФБР предложили тебе защиту, а ты выбрала меня.

Эмма не ответила.

— Почему?

Эмма отвернулась к окну. На ней по-прежнему была выменянная на заправке фланелевая рубаха, купленные там же шлепанцы, а волосы у нее пребывали в полном беспорядке — буйные локоны завивались вокруг лица. Когда она вышла с того ужина с ним, ему хотелось прижать ее к стене здания и целовать пока она не начнет задыхаться.

К сожалению, пара полицейских машин без опознавательных знаков на парковке вынудили его отложить эти планы. Одну из них он и сейчас видел в зеркале заднего обзора. Райан не сомневался, что и вторая едет где-то неподалеку, выжидая момента, когда сможет сесть ему на хвост.

— ФБР — бюрократия, учреждение, — Эмма перевела взгляд на Райана. — Мой отец принадлежит к одному из самых старейших учреждений в американской истории. Я видела подобные учреждения изнутри и не доверяю им.

— Так ты циник, да?

— А ты нет? В учреждениях работают люди, а людям свойственно ошибаться. И не просто ошибаться, порой люди ведут себя крайне эгоистично и саморазрушительно, — Эмма бросила на Райана очередной долгий взгляд.

— Да и в любом случае, ты был прав. Алекса так и не объяснила, кто именно мне звонил с федерального номера.

Некоторое время они ехали в тишине, и Райан пристально следил за машиной у них на хвосте. Он обдумывал, как ему оторваться от нее. Он пришел к выводу, что на это уйдет полчаса умелого маневрирования. Райан взглянул на Эмму.

— Что именно случилось с твоим отцом?

— Ничего.

Райан стрельнул в девушку мрачным взглядом. Эта тема всплывала уже не первую неделю, и он надеялся, что она уже готова открыться ему.

— Не думаю, что ты, в самом деле, заинтересован в мелодраме моей семьи.

— Я спросил как раз потому, что мне интересно.

— Ты, правда, хочешь услышать эту историю? Отлично. — Эмма скрестила руки на груди. — Он изменил моей матери, пока та умирала от рака.

Райан посмотрел на девушку.

— Как низко.

— Именно.

— Должно быть, тебе было очень тяжело. Помимо всего того, с чем тебе пришлось иметь дело, пока твоя мама болела.

Эмма снова отвернулась к окну.

— Тяжело было маме, не мне.

— Она знала об этом?

— Ему даже не хватило порядочности скрывать свои шашни. Я хочу сказать, что это было действительно жалко. Мне было только одиннадцать, но даже я все поняла, — Эмма пожала плечами. — Ах да, его же нельзя винить, верно? А что ему оставалось делать? Он же был влюблен.

Эмма закатила глаза.

— Он даже женился на ней.

— Когда?

Эмма поджала губы.

— Через двенадцать месяцев и девять дней после смерти матери.

— То есть год он все-таки выждал.

— Положенный год, да. Он же должен был заботиться о своей репутации.

Черт, вот мудак. Но Райан был рад, что Эмма рассказала ему в чем дело. Это многое объясняло — отчуждение между ней и отцом, нежелание Эммы обращаться к нему за помощью.

Ее недоверие к мужчинам.

— Но ты, наверное, хочешь узнать, что еще более жалко? — Эмма взглянула на Райана. — Я по-прежнему любила его, пока росла. Даже после всего того, что он сделал. — Девушка снова отвернулась к окну. — Порой я ненавижу себя за это.

Райан не знал, что сказать, поэтому просто промолчал.

Иногда в семьях не ладятся дела. Его семья пережила несколько тяжелых лет, пока Кайли болела. Отец беспробудно пил все это время. А мама не вылезала из церкви, как будто ее молитвы могли что-то исправить. Сам же Райан ввязывался в драки в школе, и позволял избивать себя своим же товарищам по футбольной команде.

Он до сих пор помнил, как ему было больно. Постоянно, и днем и ночью. Он помнил ярость, разочарование и желание избить в кровавое месиво любого, кто вставал у него на пути. Порой он даже надеялся, что кто-нибудь даст ему такой повод — любой — чтобы у него был повод затеять драку.

— Я прекратила просить уделить меня время и внимание, — продолжила откровенничать Эмма. — Мне было слишком больно, когда он не появлялся. Отец просто присылал своего помощника, и это было так паршиво, поэтому в итоге я решила, что не стоит ничего ожидать от него.

— Вы с ним видитесь?

— Изредка, — Эмма пожала плечами. — Рождество, день благодарения, иногда летом проводим вместе выходные. Но он не появляется в моей жизни, если только это не сулит ему хороший пиар. Например, похороны Рэне. Там было много папарацци.

Пару секунд Райан хранил молчание.

— Мне жаль, что вы с ним не близки.

— Так что ты думаешь об этой Мейс? — спросила Эмма, резко сменив тему.

Райан внимательно посмотрел на Эмму.

— Думаю, у нее есть карты на руках.

— Я тоже так подумала. Но она рассказала мне, что с марта посол Коннор находился под следствием. Наверняка она рассказала мне это по какой-то причине.

— И по какой же?

— Не знаю. Я могу и ошибаться.

— Пока что, ты почти во всем оказалась права. Так что ты думаешь?

Эмма отбросила локон, упавший ей на глаза.

— Ну, тот скандал, который разразился в посольстве весной. Пропало несколько паспортов. Знаешь, как это бывает? Туристы приходят за новыми паспортами, поскольку свои они потеряли или их украли. Так вот у нас в посольстве в сейфе хранились пустые бланки паспортов. И часть из них пропала.

— Коннор был в этом замешан?

— Не думаю. По крайней мере, мне так не кажется. Уволили одного из помощников. У нее был доступ к сейфу. Полагаю, они выдвинули против нее обвинения, но, признаться, я не следила за ходом дела.

— О каком количестве паспортов идет речь?

— Точно не знаю. Пара сотен.

— Огромные деньги на черном рынке.

— Знаю. Я все думаю о том, что Мейс рассказала об Аведо и о работорговле.

— Я понял, к чему ты клонишь, но какое отношение это может иметь к убийству Рэне Коннор в авиакатастрофе?

— Не уверена, — Эмма взглянула на Райана. — Жаль, что нет моего компьютера. Там есть кое-какая информация, на которую я бы хотела взглянуть. Но, думаю, мы не можем вернуться в мой номер в отеле в Сан-Диего?

— Неа.

— Вот и я так подумала.

— Дом, где мы ночевали, тоже раскрыли, — сказал Райан. — И моя квартира. Ты ведь упоминала, что кто-то преследовал тебя, когда ты проезжала мимо на прошлой неделе. Но у меня есть идея касательно еще одного места, где мы можем перекантоваться. Когда остановимся перекусить, я позвоню Джеку и проверю.

— Райан.

Что-то в ее голосе привлекло его внимание и, развернувшись, он посмотрел на девушку.

— Ты же знаешь, что не обязан делать это.

Райан покачал головой.

— Я хочу сказать, что ценю, что ты спас меня тогда с Мейс. Я, правда, очень не хочу находиться под пристальным наблюдением ФБР. Но тебе вовсе не обязательно нянчиться со мной. Уверена, что у тебя найдутся дела, которыми ты мог бы сейчас заняться.

— Я в отпуске.

— Да? — голос Эммы прозвучал удивленно.

— Так точно.

— Хм... и что, у тебя не было никаких планов?

— Я собирался поехать во Флориду, но сделаю это в следующий раз.

— Я отрываю тебя от семьи. И от друзей... там, дома.

Райан взглянул на Эмму и шестым чувством понял, что она имела в виду друзей женского пола. Райан уловил нотку ревности в ее голосе и остался доволен.

— Эмма, я скажу это всего один раз. Слушай внимательно.

Эмма молча смотрела на него.

— Нет на земле места, кроме этой машины с тобой, где бы я сейчас предпочел находиться.

Выражение лица Эммы выражало сомнение.

— Этой старой ржавой угнанной тачки с ФБР на хвосте и того факта, что мы рискуем жизнями?

Райан не ответил, позволил вопросу повиснуть в воздухе. После ее отца и бывшего жениха ей на самом деле необходимо преодолеть свои предрассудки. Поэтому ему придется потрудиться, чтобы приучить ее к этой новой ситуации.

Ситуации.

Райан не был уверен, в какой именно ситуации они находятся, и ярлык ему на нее клеить не хотелось. Но он знал то, что знал. Ему хотелось быть с ней. Как можно дольше. Конечно, в первую очередь он бы предпочел проводить время с обнаженной Эммой, но он будет довольствоваться и тем, что имеет.

Он вынужден жить одним днем, потому что все напасти против них. Он постоянно пропадает заграницей. Она живет в Сиэтле. Получится ли у них поддерживать отношения на расстоянии? Райан был не силен в долгих отношениях, а после того, как стал «котиком» даже не пытался их начинать. Он вечно откладывал это на потом или вообще навсегда.