Глава 25

Стюарт стоял позади прилавка выдачи медикаментов в фармации аптеке. От этого Карли заколебалась. Она покупала снотворные и не хотела обсуждать препарат, даты и доктора, который выписал рецепт. Но ей надо было вернуться к занятиям, и она не могла снова испуганно спотыкаться по коридору. Ей нужно было поспать сегодня ночью.

Она стояла у прилавка около минуты, прежде чем он оторвал взгляд от экрана компьютера.

— Могу я помочь вам?

Она подождала немного.

— Карли. Со склада.

Он немного потряс головой.

— Конечно же.

Он некоторое время читал рецепт, взглянул на нее, будто сам оценивал ее состояние. Она нашла на прилавке брошюру для изучения.

— Карли – сокращение от Шарлотт, — произнес он.

— Да.

— Ты не отсюда.

— Да.

Он прищурился, разглядывая рецепт.

— Берден.

— Да.

— Северо-запад, не так ли? За Тамвортом.

Ладно, в этом вопросе был смысл.

— Большинство людей никогда о нем не слышали.

— Я предположу, что не большинство.

Это уж точно.

— У меня мало времени. Как долго это займет?

Он кивнул, будто она спросила у него совета.

— Ты принимала этот препарат раньше?

— Да.

— Я обратил внимание, что рецепт был выписан несколько месяцев назад. Ты начала принимать другой препарат?

— Нет.

— Тебе стоит проверить противопоказания, если да. Даже, если это растительная добавка.

— Хорошо.

Она посмотрела на часы, надеясь, что это ускорит его.

— У тебя есть еще вопросы, прежде чем ты начнешь принимать его снова?

Ну, надо начать с того, что она ничего у него не спрашивала.

— Нет.

— Ты можешь вернуться в любой момент и спросить.

Бога ради.

— Спасибо.

Он выпрямился и улыбнулся, будто выполнил свою работу.

— Он будет готов через десять минут. Я обратил внимание, что ты смотришь на витамины. Тебе не нужен совет, пока ты ждешь?

Она вытянула руку.

— Нет, правда. Я просто поброжу.

* * *

— Двор? — Карли наклонила голову по направлению к пространству позади кафе в кампусе.

Дакота наморщила лоб.

— Снаружи адски холодно.

— Не так уж холодно, и у меня есть перчатки, если твоя нежная натура не может его вынести.

Карли взяла их кофе и начала идти.

— Моя нежная натура переживет с одеялом и газовым обогревателем.

Карли требовался холод, чтобы побороть боли и усталость после сонного паралича. Дакота застегнула свою куртку до шеи и обмотала свой шарф вокруг горла, как будто носила шейный корсет.

— Давай перчатки.

Это был Нью-Касл, здесь никогда не было так холодно, как в Бердене, но Карли нашла перчатки в своей сумке, чувствуя себя немного виноватой, что подвергла этому Дакоту.

— Ты не упоминала, почему мы здесь снаружи?

Дакота обхватила обеими руками в перчатках свой капучино.

— Мне нужно что-то, что меня разбудит. Я едва могла держать глаза открытыми на последнем занятии.

— Тебе надо было сказать. Я могла бы шлепнуть тебя. Стало бы теплее.

Карли усмехнулась.

— Я припомню это в следующий раз.

— Ты выглядишь слегка дерьмово сегодня, если ты не против, что я тебе это говорю.

— Не против. Я сейчас заберу свои перчатки назад.

— Опять та штука со сном?

Карли заколебалась.

— Штука со сном?

— Не так давно ты не спала. Я подумала, может это случилось снова.

— Начинается и заканчивается, — пожала она плечами.

Дакота хлебнула пенку с верхней части своей чашки.

— Как это работает? Ты вообще не спишь? Просыпаешься и смотришь в потолок часами? Меряешь шагами пол? Читаешь, пока глаза не закрываются?

Карли не хотела думать об этом.

— Немного всего этого.

— Не так уж весело.

Это прозвучало как невзначай произнесенные слова, но Дакота потянулась и положила ладонь на руку Карли.

Это удивило ее, и она задумалась, а не рассказать ли Дакоте о ее сонном параличе. Она просто не была уверена, что от ее беззаботного двадцатидвухлетнего отношения, она почувствует себя лучше.

— У меня… кошмары. После я не могу спать.

— Вообще не весело.

Дакота ободряюще пожала запястье Карли и должно быть почувствовала под одеждой ее часы.

— Сколько у нас времени?

«Было приятно соскочить с темы так просто», — подумала Карли, закатывая рукав.

— Еще пять минут, и нам пора будет идти.

Морозный воздух приятно ощущался на ее разгоряченной коже, так что она закатала и второй рукав, надеясь, что немного мурашек сможет ее взбодрить.

— Эй.

Дакота потянула руку к столу.

Там были четыре темных овала на бледной коже над ее запястьем. Компаньоны тех, что были на ее коленях и голенях, и зеленого синяка на ее бедре, который она могла ощущать сквозь джинсы.

— Синяки.

— Ну, да. Чем ты занималась?

Отскакивала от ступенек и пола. Она посмотрела на другую свою руку, на длинный узкий синяк, который, казалось, рос из-под ее часов – этот от удара о перила.

— Я поскользнулась на лестнице.

— Оу, — Дакота пробежалась кончиками пальцев по четырем овалам. — Кто-то схватил тебя?

— Что ты имеешь в виду?

Дакота положила руку на предплечье Карли так, что подушечки ее пальцев нашли четыре отметины, будто те были оставлены ею.

— Мой брат часто ставил мне синяки, как эти, когда делал «крапиву».

Что-то змеей пробежалось по спине Карли. Сон, не реальность… Сон, не реальность… Но теплота ладони Дакоты напомнила ей о другой руке, крепко сжимающую, удерживающую ее внизу. Она выхватила руку, стирая ощущение прочь.

— В чем дело? — спросила Дакота.

— Ни в чем. Я…

Карли опустила рукава, скрывая отметины, словно те были постыдными. Она упала вниз по лестнице, ползла как ребенок. Много от чего могли появиться эти отметины.

— Нам пора идти. Оставь перчатки, можешь отдать их мне позже. Завтра, когда угодно.

Дакота перекинула сумку через плечо.

— Ты в порядке?

— Да, конечно. Пойдем.

* * *

Карли стояла у подножья лестницы, взирая на перила, ведущие в лофт. Перила из нержавеющей стали были изготовлены в виде трубы, образовывая круг, вертикальные перекладины под ними напоминали порожки лестницы. Они располагались на достаточно широком расстоянии, чтобы между ними пролез кулак, но достаточно близко, чтобы ребенок не просунул голову. Прошлой ночью, они остановили ее падение.

Она снова посмотрела на темные овалы на внутренней поверхности ее руки, приложила предплечье к перилам, сравнивая балки и синяки. Она села на ступеньках и передвигала руку, пытаясь найти угол, который бы объяснил их появление. Это должно было случиться на лестнице, она подскакивала как шарик в пинболе.

Может четыре синяка появились больше чем от одного удара. Она сымитировала то, как поскользнулась, подвернула ногу и ударилась о перила так, чтобы ее предплечье врезалось в него несколько раз, но это не ощущалось тем, что происходило прошлой ночью.

Снова изучая отметины, она осмотрелась вокруг, примечая что-либо еще с выпуклостями или выступами, но это была лестница, просто ступеньки и перила.

Она спотыкалась и шаталась вокруг, иногда не было счета синякам. Девушка энергично потерла руку, будто выполнила упражнение и теперь могла ее потереть.

«Сонный паралич», — повторила она. — «Классические симптомы: чувство опасности, тяжесть на ее груди, ощущение удушья».

Она подняла свое предплечье, потрогала пальцами овалы, выравнивая кончики пальцев по отметинам.

— Черт.

Черт, черт.

Затем она снова очутилась на ногах, проверяя замок, цепочку, и прошла через комнату к двойным французским дверям. Они были заперты. Заперты сегодняшним утром. Они были заперты каждый чертов раз. Сонный паралич, Карли. Проснувшаяся и сонная одновременно. Пугающая сама себя до чертиков. Тогда должно быть, она сама с собой это сделала. Верно? Испуганная, паниковавшая, стоящая у окон и сжимающая себя так крепко, что поставила синяки на собственной руке. Должно быть так.

Но все, что она помнила, был вес мужчины на ее теле, его дыхание на лице, руки, прижимающие ее.

Тревожная неуверенность ожила внутри, когда Карли снова встала по одну сторону от французских дверей. Не думая сейчас о синяках, утомленная все новыми и новыми теориями и вероятностями. А также отсутствием сна и затянувшейся усталостью.

Она наблюдала за тем, как зажигались огни в соседнем доме, за движением транспорта и пешеходами, пока они не потекли тонкой струйкой. Через окна было видно, как женщина помешивает еду у плиты, мужчина пьет пиво перед телевизором, подросток закинул ноги на стол, а клавиатуру положил на колени. Карли подумала о снотворном, лежащем на столешнице, она не могла решить, взять ли их в руки, откуда взялись синяки, будет ли безопаснее проспать ночь, чем бодрствовать.