ГЛАВА 24

— Я буду ждать тебя снаружи, Джош! — кричала я на следующее утро. Через пять минут нам нужно было выезжать в школу, чтобы успеть вовремя.

— Хорошо! — раздалось в ответ из кухни, где Джош доедал кашу.

Луи стоял рядом со мной с рюкзаком за спиной и тостом с медом в руке. Я уже представляла себе, как крошки падают на сиденье или на пол машины.

— Я готов, — сказал он, глядя на меня совершенно невинными голубыми глазами.

Я устало улыбнулась и махнула в сторону двери. У меня не было сил. Уложив мальчиков спать, я снова и снова проигрывала в голове все разговоры с Далласом с момента нашего знакомства. А их было много.

Сколько раз он говорил мне, что будет верен жене до тех пор, пока не разведется? Каждый раз, когда о ней упоминалось в разговоре?

Сколь раз он отмечал, что его воображаемой будущей девушке нужно будет дождаться его?

Даллас знал меня. И… он не был придурком, который не имеет в виду того, что говорит.

Я вспомнила слова Ванессы о том, что мне стоит перестать быть трусишкой и вспомнить о том, кто я есть сейчас. Мне понадобилось много лет, но теперь я знала, кто я есть, чего хочу от жизни и что готова сделать для людей, которых люблю.

Для них я была готова сделать все.

Так что же мне все-таки было делать?

С мыслями о Далласе я повернулась и пошла по дорожке к машине, но внезапно заметила мотоцикл у соседа.

Это был Джексон.

С момента нашей ссоры в баре прошло уже несколько недель. Несколько недель, в течение которых я не видела его мотоцикла на улице. Вчера, во время готовки ужина, я поинтересовалась у Далласа, что слышно от его брата, но он сказал, что ничего. Его лицо при этом выражало и злость, и беспокойство, и любовь. Я понимала Далласа. Его брат был куском дерьма, но он все равно оставался братом.

Я вздохнула и посмотрела на Луи, который уже подошел к машине.

— Лу, я сейчас вернусь. Мне кажется, что я видела брата Далласа. Хочу сказать ему кое-что. Вернусь через минуту.

— Хорошо.

Думаете, мне хотелось переходить дорогу и снова разговаривать с этим говнюком? Нет, не хотелось. Но, быть взрослой и поступать как взрослый человек оказалось куда более сложной штукой, чем меня предупреждали.

Я перебежала через дорогу, надеясь, что не получу по морде, потому как именно это и хотелось сделать Джексону тогда, в баре.

Естественно, рядом с мотоциклом стоял блондин с густой бородой, который, судя по сумкам, притороченным к транспортному средству, не собирался появляться на матче в эти выходные. Когда я подошла к Джексону, он поднял голову и моргнул, совсем как его брат.

Я остановилась в десяти шагах от Джексона. Он выглядел старше, чем Даллас.

— Послушай, не стоит наказывать Далласа за то, что я сказала и сделала тебе.

Он усмехнулся и, покачав головой, обошел мотоцикл, чтобы закрепить сумку с другой стороны.

— Ты здесь не для того, чтобы извиниться? — фыркнул он. В его голосе было столько сарказма, что мне захотелось плеснуть еще парочку гавайских пуншей ему в лицо.

— С чего бы? Ты заслужил это. — Я напряглась, подозревая, что он разозлится, но Джексон даже не посмотрел в мою сторону. — Я просто не хочу, чтобы между вами испортились отношения из-за меня. Вот и все. — Я помолчала и добавила: — Если ты сейчас исчезнешь вот так… он уже чувствует себя виноватым за то, что произошло, когда вы были детьми…

— Я не исчезаю, — пробурчал Джексон. — Не могу оставаться в одном доме с бабушкой Перл. За пять минут она умудрилась выесть мне весь мозг… — Он раздраженно выдохнул. — Забудь. Даллас попросил меня съехать несколько недель назад, вот я и забираю вещи.

Несколько недель назад? После бара?

Он выгнал своего брата?

Я закатила глаза и вздохнула. Я даже чуть не пожелала ему удачи, но вовремя вспомнила, что этот человек обозвал меня сукой и нелестно отзывался о моем брате. Неблагодарный придурок.

Я побежала через дорогу к машине, Джош как раз спускался по лестнице. Я показала на дверь, напоминая, чтобы он запер ее. Мы опаздывали уже на пять минут.

А Джексон еще не отъехал.

Интересно, они когда-нибудь смогу разобраться между собой? Кто знает? Порой люди, склонные к саморазрушению, просто не знают, как это сделать. Моя abuela всегда говорила, что нельзя помочь людям, которые не хотят, чтобы им помогали.

К середине дня я вспомнила, что Даллас должен прийти на стрижку сегодня вечером.

Чем больше я размышляла о нашей ситуации, тем больше хотела этого… его. Мне хотелось отношений с Далласом, и я была уверена, что наши желания совпадали.

Теперь я знала, что делать, и не собиралась отступать.

Моя предпоследняя постоянная клиентка, которой нужно было покрасить корни, опоздала на двадцать минут, поэтому я торопилась, чтобы поскорее закончить с ней.

В ожидании своей очереди Даллас, уткнувшись в телефон, ходил из угла в угол.

— Что тут делает этот неонацист? — фыркнула клиентка. Мы с ней часто шутили, но в этом случае, я замерла.

— Что вы сказали? — непринужденно переспросила я, надеясь, что плохо расслышала.

— Скинхед. С каких это пор их принимают в парикмахерских? — Женщина рассмеялась.

Я прочистила горло и сжала прядь ее волос плойкой.

— Мы обсуживаем всех, — медленно ответила я, принимаясь за следующую прядь волос.

Она недовольно фыркнула. С каждой секундой я становилась злее. Какое право она имела судить Далласа? С чего она вообще решила, что он скинхед? Неонацист? Правда?

Когда мы шли к кассе, я в ярости пялилась на ее макушку. Сжав зубы, я приняла оплату. Но когда она сладким голосом попросила записать ее через четыре недели, я едва не взорвалась.

Даллас убрал телефон и теперь сидел в кресле, пристально глядя на меня. Я вздохнула и повернулась к женщине.

— Триш, не думаю, что смогу снова принять тебя. Могу посоветовать Шона, он отличный колорист. Но решать тебе.

— Я не понимаю. Что значит ты не сможешь принять меня?

— Я не смогу записать тебя к себе. Спасибо, что так долго была моей клиенткой, но теперь мне будет неприятно работать с тобой.

Она побледнела.

— Что я сделала?

— Этот «скинхед» мой очень хороший друг. Я думаю, что когда-нибудь мы даже поженимся.

Я сказала это!

Женщина покраснела от кончиков волос до пяток.

— Если захочешь продолжить пользоваться услугами парикмахерской, просто позвони. Советую записаться к Шону.

Она кивнула и опустила голову, после чего развернулась и поспешила выйти из салона.

Знаете, я бы смогла пережить, назови клиентка меня сучкой. Но я никогда не смогла бы избавиться от чувства вины, если бы не вступилась за человека, который стоил куда больше, чем двести долларов в месяц.

— Ты готов? — выкрикнула я, появляясь из-за стойки администратора. Из-за произошедшего у меня начала раскалываться голова.

Даллас встал, не отрывая от меня взгляда. Я сразу же вспомнила, как его член упирался мне в живот вчера вечером. Черт.

— Да. Что случилось?

— Идиоты. Вот, что случилось, — честно ответила я

— Идиоты любого могут довести, — недоверчиво улыбнулся он.

Я кивнула и выдохнула, пытаясь расслабиться и забыть о Триш.

— Мне кажется, что тебе еще рано стричься.

Даллас широко улыбнулся, словно его ничто в этом мире не волновало, будто то, что произошло между нами, не лишило его сна. Господи, какой же он привлекательный.

— Сделай то, что делала с моей шеей в прошлый раз, и я заплачу по двойному тарифу.

Я хихикнула и махнула в сторону стула.

— Прекрати.

Даллас прошел вперед.

— А если сделаешь это прямо за ухом, то заплачу по тройному тарифу.

Я рассмеялась так, будто между нами все было как обычно, и мы никогда не целовались.

— Садись. Но я не стану обещать тебе счастливого конца.

Он усмехнулся и устроился в кресле, положив руки на подлокотники. Я достала парикмахерскую накидку и накрыла его ею.

— В какие это места ты ходишь, где обещают счастливый конец?

— В те же самые, что и ты, если понимаешь, о чем я говорю. — Я не смогла сдержать смех.

Я как раз застегивала накидку на шее, когда он откинул голову назад и пристально посмотрел на меня.

— Я не хожу в такие места.

Господи Иисусе. Я закашлялась.

— Правда?

— У меня для этого есть рука, — прошептал Даллас, не отводя от меня взгляда.