Луи моргнул и вцепился пальцами в одеяло.

Кажется, он немного прищурился.

— Правда? — Его голос подтвердил мое подозрение о том, что Луи не поверил мне. Неужели мои родители что-то сказали ему? Сомневаюсь, что это были Ларсены, но кто его знает.

В горле встал ком и мне пришлось взять себя в руки.

— Да. Спроси у Джоша. — Мне хотелось спросить помнит ли он мать, но это казалось почти жестокостью. — Она всегда выглядела счастливой и никогда не говорила людям гадостей, — улыбнулась я.

Взгляд Луи метнулся от меня к Далласу, после чего уткнулся в одеяло. Я посмотрела на соседа и накрыла рукой его ладонь, которая лежала на ноге Луи.

— Она…— неуверенно произнес Луи. — Что она сказала, когда я родился?

Я сейчас расплачусь. Прямо перед ним.

В последний раз мы говорили о Мэнди через пару месяцев после ее смерти. Луи тогда сильно плакал. Сначала нас покинул Родриго, а вскоре после этого и Мэнди. Луи понадобилось много времени, чтобы поверить в то, что мой брат никогда не вернется. Осознание смерти — это сложная штука для трехлетнего ребенка. Долгое время он считал, что Родриго был на работе, но однажды Луи, наконец, принял то, что «никогда» — это значит «никогда». Что его папочка — мой брат — никогда не вернется. Ни завтра, ни послезавтра, ни через год.

Но принять, почему его матери не было рядом с ним после этого, Луи так и не смог.

Помню, как он плакал и спрашивал: «Где мамочка?», «Почему мамочка не играет со мной?». Луи не понимал, что происходит с его матерью. Единственное, что в то время спасало его — это наша с ним близость, он с радостью принимал мою любовь и внимание тогда.

После того как Мэнди нас покинула, он начал злиться на нее, а спустя какое-то время, просто перестал разговаривать о ней. Будто не хотел помнить о том, что она когда-то существовала. Несмотря на мои попытки поднять эту тему, он просто отказывался говорить о матери.

До сегодняшнего дня.

— Она сильно плакала, — тихо произнесла я, заставляя себя улыбнуться. — От счастья. Как когда Санта принес Джошу бейсбольную биту, и он плакал. Помнишь? Твоя мама, не переставая, говорила, что ты самое прекрасное создание в мире, и она безмерно любит тебя. Мэнди не позволяла мне обнять тебя целых два дня, представляешь? Она не хотела делиться тобой ни с кем, только с Родриго.

Все это время Луи наблюдал за мной. Лишь пальцы, стучащие по одеялу, говорили о том, что он внимательно слушает.

— Кажется, она сильно любила тебя, — произнес Даллас, сжав мою ладонь.

Мой маленький мальчик лишь хмыкнул. И все.

На сегодня было достаточно. Я не хотела заставлять его говорить о матери.

— Твой брат знает сотни историй о ней. Попроси его рассказать их как-нибудь. Он очень любил ее. Как и я.

В глазах Луи блеснули слезы, и он быстро кивнул. Слишком быстро. Его рот скривился, он сглотнул. Потом сглотнул еще раз. Я чувствовала, что он пытается принять какое-то решение.

— Как ты любишь меня? — поинтересовалась эта хитрая козявка спокойным тоном.

По крайней мере, мы заговорили о его матери сегодня.

— Эй, поменьше самомнения. Не так сильно.

Луи улыбнулся.

— Почему бы сегодня тебе не рассказать мне историю о своем отце? — спросил Даллас.