Еще много лет назад я поняла, что не обязана делать того, что не хочу. Преимущество взрослых состоит в том, что они могут выбирать. Тебе лишь нужно рассмотреть, какие варианты стоят перед тобой.

Не думая дважды, я приняла решение. Я пойду и буду наблюдать за чертовой игрой, даже если это убьет меня. Говоря словами моей бабушки: «Пошли они все к чертовой матери».

Но когда я направилась в сторону выхода, Даллас протянул рук и обхватил мое запястье.

— Диана, — успокаивающе, как теплое молоко, произнес он.

Я замерла и опустила взгляд на его пальцы.

— Я просто хочу посмотреть игру. Но не хочу ни с кем разговаривать.

— Я знаю. — По крайней мере, он не спорил. — Я хотел извиниться. Я знал, что она недовольна тобой, но не пресек это.

Я с трудом сглотнула.

— Она ничего не знает, — мягко и по-доброму произнес Даллас.

На глазах выступили слезы; я попыталась сморгнуть их, но не получилось.

— Я ничего ей не сделала. Да, мы поспорили. Но я всегда спорю. Иногда я бываю занозой в заднице, но никогда не оскорблю человека, который ничего мне не сделал.

— Я знаю, и ты не заноза в заднице. Мы же с тобой ладим? — заверил он меня, вынудив фыркнуть.

— Да. Она не знает меня, тем не менее, заявила, что я плохой образец для подражания для Джоша, что я не настоящий родитель. Я…

— Я знаю, — прошептал Даллас. — И они знают. — Краем глаза, я видела, что он подходит ближе. — Никто не смог бы воспитывать их лучше, чем ты. Не важно, что она говорит. Ты замечательная.

Я снова фыркнула — зло, с надрывом.

— Кроме тебя… и Ларсенов больше никто так не считает. — Даже моя собственная мама. Но я ни за что не сказала бы этого вслух.

Поэтому просто молча заплакала.

Внезапно я почувствовала давление на затылке, будто Даллас положил руку мне на голову. Я замерла. Клянусь жизнью, он произнес что-то вроде «ш-ш-ш», будто пытался успокоить меня.

— Это моя вина. — Я не ответила, и он наклонился ближе. — Не плачь. Прости.

В его голосе звучала искренность, и это тронуло меня больше, чем слова. Передо мной извинялись сотни раз, но то, как это сделал Даллас… в его извинении не было фальши. Надеюсь, я не настолько глупа, чтобы вообразить себе это.

Я посмотрела на него опухшими красными глазами. Выражение лица Далласа было мягким, не таким, как обычно.

— Я стараюсь ко всем относиться ровно, не выделять любимчиков и… вот результат. — Судя по всему, кто-то чувствует свою вину. — Прости. Мне следовало осадить ее, когда она все это начала, а я сказал, что у меня нет времени на разборки. — Его дыхание коснулось моей щеки. — Ты мой друг. Прости, что подвел тебя.

— Ты не подвел меня, — пробормотала я, вновь чувствуя себя смущенной. — Послушай, я посижу в машине до начала игры. Мне нужно побыть одной, чтобы взять себя в руки.

Даллас вздохнул, его пальцы на секунду сжались на моем запястье, после чего мозолистые ладони скользнули по моим рукам и задержались на плечах. Он хрипло выдохнул, придвинулся на несколько сантиметров ближе и ладонями сжал мои плечи.

— Я обниму тебя, если ты пообещаешь не хватать меня за задницу.

Я рассмеялась, хотя, это, скорее, было похоже на карканье.

В моей семье было принято обниматься. Так было заведено еще нашими предками. Мы обнимались по любому случаю… да и без случая тоже. Мы обнимались, когда злились и радовались. И мне всегда это нравилось, это стало частью меня. Объятие было самым простым способом показать, что кто-то не безразличен тебе, предложить утешение или сказать, что ты рад видеть человека, не произнося ни слова.

Даллас обнял меня и произнес слова, которые не всегда легко сказать:

— Прости меня, Ди.

Я грустно улыбнулась.

— Ты ни в чем не виноват, Профессор.

Он напрягся.

— Профессор? — медленно и тихо переспросил Даллас.

Он явно понял, о чем речь.

— Профессор Икс. Профессор Ксавье [27].

Мой сосед — мой друг — поперхнулся так же, как когда я назвала его мистером Бильярдный шар.

— Даллас? — позвал с улицы чей-то голос.

Вышеупомянутый мужчина дернулся, но не отпустил меня.

— Что?

— Игра скоро начнется.

— Хорошо, я буду через минуту. — Даллас провел ладонью по моей спине, медленно отстранился и посмотрел на меня сверху вниз. — Мне нужно идти. И я не лысый. Просто привык коротко стричься.

Я промолчала, только фыркнула.

Даллас протянул руку и провел большим пальцем по моему лбу, после чего снял кепку и натянул мне ее на голову. Кончики пальцев стерли с щек невидимые слезы.

— Иди и смотри как играет твой мальчик.

Не дождавшись от меня ответа, сосед склонил голову к моему лицу и возмущенно воскликнул:

— Где тот человек, который предложил мне стать его другом или отвалить?

Я улыбнулась.

— Не вздумай уходить, — командным голосом добавил он.

Сглотнув, я опустила голову.

— Не вздумай уходить. — Даллас поднял руку и провел ею по моей шее. — Я поговорю с Джошем после игры, но если вы решите уйти, я не могу вас удерживать. Я также побеседую с Кристи. — Его палец коснулся моего подбородка. — Я не хочу, чтобы вы уходили, если это что-то значит для тебя, Персик.

Этот нежный засранец убивал меня. Как? Ну как он мог быть одиноким? Как его жена могла быть такой дурой? Что он сделал, чтобы разрушить брак? Я не могла понять. Просто не могла.

Как и в последний раз, когда мы виделись, я осознала, что он мне нравился. Сильно нравился, но я не имела права на это.

И именно поэтому я доверяла ему. Потому что мне нравился этот мужчина. Черт.

В следующий момент я сказала то, о чем, наверное, пожалею. То, что не должна была говорить. Но последние годы научили меня, что даже в совершенном мире не бывает идеально подходящего времени для слов.

— Слушай, я не знаю, что случилось с твоей женой — это не мое дело — но она идиотка, — сказала я ему.

Золотисто-карие глаза моргнули.

Но я еще не закончила.

— Ты заслуживаешь лучшего, Даллас. Надеюсь, однажды ты встретишь девушку, которая оценит тебя по достоинству. Я так рада, что ты мой друг. Та, что станет для тебя кем-то большим — счастливица. — Я улыбнулась, чувствуя, что краснею. — И я не пытаюсь залезть к тебе в штаны.

Даллас сглотнул, но ничего не ответил. Вместо это сделал шаг вперед и внимательно посмотрел на меня.

— Не уходи, хорошо?

Я едва успела кивнуть, как он уже ушел.

Вскоре до меня донеслись крики со стадиона. Джош был там, и я точно не могла пропустить игру. Я взялась за козырек кепки и опустила его пониже, мысленно убеждая себя в том, что мне наплевать на мнение людей, которых я едва знаю.

Тем не менее, я вышла, опустив голову. К счастью, место, где стоял мой переносной холодильник, пустовало. Команда была уже на поле, и Джош стоял на позиции за домашней базой.

Мне было не по себе, поэтому я аплодировала и кричала более спокойно, чем обычно, и уж точно вела себя более сдержанно, когда мяч, брошенный Джошем, пролетел через все поле. Игра закончилась в нашу пользу. Парни собралась вокруг Далласа, который о чем-то побеседовал с ними, после чего игроки забрали вещи и ушли, чтобы освободить место двум другим командам.

За все это время я ни разу не оглянулась, чтобы найти взглядом Кристи.

Даллас и Джош стояли за забором и о чем-то разговаривали. Судя по лицам, тема была очень серьезной. И касалась меня.

По позе Джоша я могла сказать, что он зол. Даллас явно обладал терпением святого. Прошло несколько минут, а я все стояла и смотрела. Джош немного расслабился и опустил руки по бокам. В какой-то момент сосед приложил руку к сердцу и кивнул. Прошло еще двадцать минут и, наконец, они попрощались.

Кажется, все в порядке, и мы никуда больше не собираемся уходить. Кто я такая, чтобы лишать человека мечты из-за своих проблем? Я не такая и никогда не стану подобным человеком. Главное — это Джош, а не я.

Именно поэтому я не стану ничего делать Кристи, даже если представится такая возможность.

Когда сосед и Джош направились ко мне, я вздохнула и стала намеренно игнорировать взгляды, которые прожигали меня. Первым ко мне подошел племянник и, схватив бутылку воды, которую я достала из холодильника, мгновенно опустошил ее. После чего натянуто улыбнулся.

— Все в порядке? — поинтересовалась я.

Он кивнул.