Глава 10

— Кто-то оставил красивую розу на машине Эллен, — сказала Иззи в тот вечер, когда они за столом пили чай.

Эллен не была уверена, стоит ли испытывать благодарность за неожиданное заявление Иззи. Она оторвала глаза от своей тарелки с пастой и посмотрела на Донована. Он удивленно приподнял брови и взглянул на нее.

— М-м-м, роза? От вашего поклонника?

Эллен невозмутимо пожала плечами.

— Ну, там не было карточки. — Она не смогла прочитать выражение его лица. Может быть, это было легкое удивление? И ни намека на то, что это его рук дело.

— Значит, ваш тайный поклонник, — произнес он.

— Она лежала прямо на машине, — прощебетала Иззи. — И еще Эллен сказала одно нехорошее слово.

Эллен внутренне съежилась, почувствовала, что краснеет, и c виноватым видом посмотрела на Донована.

— Если Эллен сказала нехорошее слово, то я уверен, это было неприятное исключение, и она больше его не произнесет, — заявил Донован. Он встретился с ней глазами. — Вы ведь не станете повторять это слово еще раз, Эллен?

Она покачала головой, удивляясь, насколько еще сможет съежиться, быть может, до размера микроба? В этот столь щекотливый момент ей казалось, что в недалеком будущем такое вполне возможно.

— И еще одна машина нам гудела! Би-би! Би-би-би-и!!! — Иззи живо описала свои впечатления от звука автомобильного клаксона и очень вовремя сменила тему разговора, за что Эллен была ей безмерно благодарна.

— О, вот как, хорошо-хорошо, я понял. — Ласково улыбнулся Донован. — И почему эта машина вам бибикала?

Эллен поняла, что сейчас самое время вмешаться:

— Я остановила «Фиесту» на светофоре, но водитель за нами был очень нетерпелив. Какой-то юнец, любитель быстрой езды, вы же знаете, как это бывает.

— Значит, вы можете исключить его как своего возможного поклонника, — ответил Донован и засмеялся. — Так, а где же наш праздничный торт? Я весь день хотел попробовать кусочек.

— Торт на день рождения! Деньрожденьевский торт! — весело скандировала Иззи.

Эллен почувствовала облегчение от того, что Донован, кажется, не слишком обеспокоился из-за ее маленького дорожного происшествия, и он казался равнодушным к случаю с розой. Конечно, если бы розу оставил он, то сказал бы об этом или, по крайней мере, намекнул. Но как бы там ни было, об этом она подумает позже, а сейчас все требовали ее внимания, чтобы задуть свечи на торте, который принесла миссис Холлоуэй.

Несколько дней пролетели без особых событий, и Эллен воспользовалась представившейся возможностью, чтобы немного изучить окрестности. За эти дни ее любимым местом стал Коронационный парк в начале Морского переулка. Территория парка включала в себя вьющуюся тропинку петлей, огибающую парк по периметру, детскую зону, одну баскетбольную и две футбольные площадки. Эти участки были разделены между собой низкими кустарниками и деревьями. Эллен особенно полюбила красивый величественный дуб, который рос прямо на повороте.

Воскресенья считались ее выходными, поскольку Доновану нравилось, по крайней мере, один день в неделю посвящать целиком и полностью своей дочери. Хотя Эллен обычно проводила много свободного времени за домашними хлопотами или просто читала в своей комнате, чаще всего она в конечном итоге присоединялась к тому, чем занимались Донован и Иззи. Эллен начала чувствовать себя частью семьи, и они, похоже, приняли ее, хотя и в разной степени. Карла все еще была не особо приветлива, но Эллен привыкла к такому поведению женщины, и оно беспокоило ее гораздо меньше.

Погода была ясной и теплой до недавнего времени, но с приходом октября уже чувствовалось прохладное дыхание будущей зимы. Утро понедельника встретило их ветром и мелким моросящим дождем. Большую часть предыдущего дня Эллен и Иззи провели в доме, собирая пазлы и разрисовывая раскраску. Несмотря на воскресный день, Донован попросил Эллен, чтобы она присмотрела за Иззи, так как ему нужно было заполнить какие-то срочные отчеты.

— Сегодня не очень-то весело снаружи, — сказала Эллен, когда собрала портфель Иззи и ее ланч-бокс. — Ты готова? Иди и попрощайся с папой.

Словно по команде, Донован вышел из своего кабинета, как обычно обнять дочь, прежде чем она уедет в школу. Эллен с удивлением отметила, что он выглядит немного непривычно в джинсах и джемпере.

Донован улыбнулся ей:

— Я подумал, что присоединюсь к вам сегодня утром, милые леди, если не помешаю?

— Ура-а! — радостно взвизгнула Иззи. Она крепко обняла папу.

«Последние несколько дней она скучала по Доновану», — подумала Эллен, и, судя по выражению его лица, чувства были взаимны. Эта мысль приятно согрела ее.

— Мы возьмем мою машину, — сказал Донован. — Пойдемте, пойдемте. — Он подхватил Иззи на руки:

— Пока, Карла! Пока, миссис Холлоуэй!

Поездка в школу была наполнена болтовней ни о чем и веселым смехом. Иззи явно радовалась, что Донован поехал с ними, и это оказывало заразительный эффект на Эллен. Она упрямо отвергла мысль о том, что и сама вовсе не против его присутствия. Нет, это все определенно поразительный энтузиазм девочки.

Удивительно, но Иззи с радостью отправилась в школу. Эллен почти ожидала, что она откажется уходить от папы, но это было не так.

— Ей понравилось, что вы привезли ее сегодня, — сказала Эллен, когда они выехали со школьной площадки.

— Я был очень занят последние дни и знаю, что немного недодал ей своего внимания, — ответил Донован. — Спасибо, что посидели с ней вчера, несмотря на то, что воскресенья должны быть вашими выходными. Я ценю это.

— О, не проблема. У меня не было никаких планов и к тому же мне нравится компания Иззи.

— И все же я постараюсь не привыкать к такому. Если вам будет нужно дополнительное время, чтобы увидеться с друзьями или семьей, просто скажите, и мы сможем что-то придумать. Не хочу, чтобы люди думали, будто я заставляю вас работать целый день и всю неделю.

Эллен промолчала. Нельзя же было сказать ему, что все ее общение сводилось к переписке с Кейт. Вместо этого она просто улыбнулась Доновану, пробормотала слова благодарности и обратила все внимание на пейзаж за окном.

Добравшись до Фелфэма, Эллен поняла, что вместо Морского переулка, где находился дом Донована, он заехал в поселок, остановив машину возле набережной и выключив двигатель.

— Пойдемте, — сказал он, выпрыгивая из машины. — Мы отправляемся на прогулку.

Сквозь лобовое стекло Эллен с сомнением посмотрела на проносящиеся по небу серые неприветливые облака, закрывающие солнце. Дождь прекратился, но на улице все еще было не очень уютно. Со своего сиденья в высоком внедорожнике она могла видеть пляж. Море было такого же стального цвета, как и небо, только повсюду усеяно горбиками волн, покрытых шапками белой пены и монотонно разбивающихся о берег.

— Вы, в самом деле, хотите пойти на прогулку в такой день? — спросила она недоуменно, пока Донован закрывал дверь.

Он усмехнулся.

— Ну же, не пугайтесь так. Это будет замечательная прогулка по пляжу в ненастный денек, и, кроме того, здесь практически пустынно. Как я и люблю.

Он захлопнул дверь и, глядя на нее через стекло, кивком головы пригласил следовать за ним.

— Я бы лучше прогулялась здесь в шортах и футболке, с мороженым в руке, и чтобы горячее солнце пригревало спину, — вздохнула Эллен, когда они шли по набережной против ветра.

— Перестаньте жаловаться, — мягко сказал Донован.

— Да здесь просто окоченеть можно.

— А чего еще стоило ожидать? На вас ведь только тонкая флисовая куртка. Вы настоящая горожанка? Вам не по душе свежий морской воздух, который очистит легкие? Вы бы предпочли дышать выхлопными газами и толкаться в духоте автобуса с другими пассажирами?

Эллен услышала удивление в его голосе. Он был прав. Они шли по тропинке, и Эллен большую часть времени любовалась красивыми садами домов, которые окружали пляж. Все они были очень большими и величественными, как у Донована. Дальше им попались симпатичные голубые и желтые пляжные домики. Еще пять минут ходьбы вдоль небольшой песчаной косы, и им встретились несколько менее привлекательных домиков.

— Эти выглядят не очень-то презентабельно, — сказала Эллен, разглядывая угрюмые серые деревянные строения с облупившейся краской и разбитыми окнами. Кусочки кровельного войлока развевались по ветру и свисали, сорванные бурными морскими ветрами с креплений, словно печальные флаги какого-нибудь древнего государства, побежденного безжалостным временем.