ГЛАВА 5

В прошлую мою поездку в Европу, я практически не знала, что такое сон. Я была молода и настолько возбуждена, что впервые предоставлена сама себе. Я не хотела пропустить ни секунды своего пребывания в этой стране. Если вернуться назад в то время, по крайней мере, в начало моей поездки, то вся моя жизнь тогда была наполнена искусством, энергией Барселоны – в общем, полное погружение. Все мыслимые и немыслимые творения искусства, на что падал мой взор, казались мне настоящими шедеврами, а сон буквально вставал на моём пути к их изучению.

Конечно, в этот раз всё вокруг выглядело совершенно иначе. Сейчас я была утомлена, полностью разбита, и полностью растеряна, что определенно приводило меня в бешенство. Если бы всех этих ощущений, крутящихся в моей голове, было достаточно, то я бы уже давно встретилась лицом к лицу с тем, из чьей жизни я, в буквальном смысле, бесследно исчезла.

Прошлой ночью после того, как Дэйзи уснула, свернувшись на кресле, я укрыла её одеялом и вернулась в гостевую комнату. Совершенно измотанная, я растянулась на кровати, обложившись подушками, и уставилась на испещренный трещинками покрытый штукатуркой потолок, пытаясь запомнить каждую деталь прошедшего ужина.

Марчелло.

Я уснула с мыслями о нём, чего не делала уже много лет.

Следующим утром я проснулась от того, что церковные колокола издавали сумасшедший звон, словно сообщая мне и всем вокруг, что пришло время просыпаться и начинать свой день.

Мой день начался, но это не значило, что я была готова вылезти из постели. Еще больше вжавшись в матрас и накрыв голову подушками, я молилась, чтобы звон прекратился. Не вышло. Правда, надо признаться,звучали они очень даже мило. Мне лишь хотелось, чтобы они не звучали так чертовски громко.

Динь-дон, динь-дон. Я бросила подушку в окно, и чуть не заплакала, когда она попала прямо в деревянные ставни, от чего они распахнулись. Солнечный свет заполнил комнату, согревая своими прекрасными итальянскими красками.

– Проклятье! – пробормотала я, накрываясь одеялом с головой. Взглянув на часы, я подсчитала разницу во времени между Римом и Бостоном. Острая боль пронзила меня от одной мысли о том, что в данный момент Дэниел, должно быть, закончил свой воскресный день игрой в гольф и уже направляется домой, где мы обычно обменивались своими новостями о прошедшем дне.

Ну, а я лежала в постели, которая не была моей, в городе, где я была чужестранкой, в то время как та жизнь, которую я знала, продолжалась в Бостоне. Без меня. Неожиданно у меня появилось жуткое желание позвонить Дэниелу. Хотелось спросить его, во сколько он будет дома, чтобы у меня было время убедиться, что всё готово к его приезду. Нужно привести в порядок все произведения искусства, которые рисовала не я, и поставить на стол фарфоровый сервиз, который не был моим – всё это было частями одного целого.

Или же наоборот, скорее той пропастью, которая присутствовала в нашем браке, и которая заставила меня уехать из страны, чтобы понять, насколько сильно мы отдалились друг от друга.

Дэйзи постучала и просунула руку в дверь, в её руке был пакет, из которого доносился невероятный аромат. И, судя по всему, то, что было внутри вело к ожирению. М-м... Трансжиры и холестерин.

Я зарылась глубже в одеяло.

– Всё, никакого храпа, Пироженка. Время просыпаться и окончательно послать разницу во времени куда подальше. Ах, да, и заполни оставшиеся пробелы в рассказе, пожалуйста,– рассмеявшись, произнесла она и уселась на край кровати. – Я бы предпочла не вытягивать это из тебя силой. – Она потерла шею и скривила лицо. – Кажется, у меня растяжение мышц из-за ночи, проведенной в кресле.

– Я накрыла тебя одеялом, – подчеркнула я, потянувшись к пакету со вкусностями.

– Ага. Это так мило, что кто-то заботится обо мне. Я настолько окунулась в работу, что практически не спала в последнее время. И, тем не менее, я знаю, лучше уж спать в этом чертовом кресле. Мне и не нужно особенного комфорта. Могу поспорить, что даже если бы передо мной стоял Генри Кавилл и танцевал стриптиз, я всё равно бы вырубилась.

– Да ладно, ни за что на свете ты бы не уснула во время такого.

– Да, думаю, ты права, – ответила она с мечтательным взглядом. Без сомнений, она уже представляла себе танцующего Генри.

– И всё же, что это за работа у тебя такая? – спросила я, усаживаясь удобнее и обхватив руками подушку. Я пригладила свои светлые волосы, чувствуя, как сильно они спутались на макушке, пока я спала. Взяв с прикроватного столика резинку для волос, я собрала волосы в свободный пучок.

Мы сидели на кровати и болтали, у меня было ощущение, что мы вернулись во времена колледжа. Дэйзи ничуть не изменилась с тех времен, за исключением, прически. Она была такой же высокой и худой, думаю, это всё благодаря тому, что здесь она много ходила пешком. Её зеленые глаза горели огнем, когда она говорила о своей работе.

– Это старое здание банка, над которым мы работаем уже несколько месяцев. Работы практически закончены, но мы столкнулись с одной проблемкой. Одна из волонтеров забеременела, и поэтому больше не сможет находиться в студии или среди химических реактивов. И это даже несмотря на то, что все наши составы безвредны, в её положении все запахи ощущаются вдвойне сильнее.

– Это очень печально. Из-за этого вы выбиваетесь из графика?

Она кивнула, одновременно печатая что-то в телефоне.

– Да уж, хорошего мало. Волонтеры, как ты знаешь, иногда берутся за неоднозначные проекты. Особенно за те, где ограничен бюджет. Мы уже пригласили кое-кого, чтобы исправить кое-какие недочеты, а теперь нам не хватает еще и специалиста, который смог бы отреставрировать вазы в Романском стиле, которые мы нашли.

– Мне нравится реставрировать.

– Тебе нравится реставрировать? –повторила она растерянно.

Сообразив, что я только что произнесла, я практически прикусила губу, но затем я задумалась...Мой внутренний голос говорил, что я всё делаю верно. Если у меня были навыки в этой области, то почему бы не помочь?

– Ну, недавно, минимум несколько лет назад. И это была как раз работа по восстановлению ваз в романском стиле.

Примерно с минуту Дэйзи сидела и молчала, словно шестеренки в её голове пришли в движение.

– Серьезно? О боже, ты это серьезно? Это же просто супер! – Она бросилась всем своим худеньким телом ко мне и обняла за шею. – Работа не такая масштабная, не настолько масштабная, как ты привыкла, это всего лишь ваза. Ну, вообще-то вазы. Это же потрясающе, ты же понимаешь, верно?! Мы можем вместе ходить на работу... Ой…

– Что «ой»? «Ой» – да, или «Ой»– нет? Давай остановимся на «да»!

Она отодвинулась назад, опустилась на корточки, держа в руках телефон.

– Всё это предстоит делать в моём офисе. Там у нас есть реставрационная студия и...

– И-и...? – повторила я, не видя проблемы в том, чтобы приходить в качестве волонтера время от времени к неё в офис и... Ох.

– Марчелло, – одновременно произнесли мы.

После минуты обдумывания, она затрясла головой словно сумасшедшая.

–Знаешь что. Я поговорю с ним завтра. Всё будет в порядке. Рабочая зона расположена на первом этаже, а он работает на пятом, вы вряд ли вообще будете сталкиваться. Возможно. Скорее всего.

Я кивнула, уже не чувствуя себя так уверенно и возбужденно, как минуту назад. Сработает ли это? Устроит ли его такая ситуация? Но сама идея того, что я могу помочь кому-то, используя свои навыки, пусть даже совсем чуть-чуть, всё это выглядело многообещающим и захватывающим. Я не чувствовала подобного уже многие годы.

Вернувшись домой в Бостон, каждый раз, когда я думала о том, чего лишилась, согласившись остаться дома и не работать по специальности, я пыталась запрятать эти чувства глубоко внутрь. И не имело значения, что я была настоящим профессионалом, действительно отличным специалистом в том, чему я обучалась и в том, над чем я работала все эти годы. Я сделала выбор, и когда это произошло, я полностью осознавала, что делаю.

Но тем не менее... Интуиция брала своё. Я находилась в Риме всего сутки и уже с головой окунулась в Романские вазы без тени сомнения, потому что чувствовала, что это правильно. Пусть даже в качестве волонтёра, это было уже что-то.