ГЛАВА 2

– Ну, и где это ты пропадала?

– Что ж, и тебе привет. Полагаю, ты всё еще жива. Бог ты мой, девять пропущенных звонков, четыре электронных письма и бессчетное количество смс... Боюсь предположить, что же произошло, – добродушно проворчала моя лучшая подруга. – Рада обнаружить, что ты всё еще дышишь.

– Дейзи, если бы я умерла, ты бы не получила всех этих звонков, писем и смс.

– Не надо произносить моё имя таким тоном. Забыла, я была в Патагонии.

– Типа в компании по продаже одежды? [2]

– Типа в Аргентине. Помнишь, я сказала, что поеду туда по работе, а ты в течение нескольких минут пела песни из Эвиты [3]. Кстати, никогда ничего не пой из Эвиты. Ни одной малюсенькой песенки. В общем, неважно, Патагония. Ты хоть понимаешь насколько это далеко отсюда? Если взять центр Земли и чуть-чуть сдвинуть влево, вот там и будет Патагония. В этом месте практически нет электричества, не говоря уже о сотовой связи.

Я слушала, держа телефон подальше от уха, потому что она всё больше распалялась.

–Возвращаясь оттуда, полёт длился целую вечность, затем я наконец приехала домой, рухнула на кровать и только-только начала приходить в себя. Я всё еще с трудом понимаю, в каком часовом поясе нахожусь.

Аргентина. Эвита. Я помнила об этом. Но сейчас я была настолько погружена в спешное согласование встреч с адвокатом по разводам, что всё остальное просто вылетело из головы.

Ух. Адвокат по разводам. Никогда не думала, что подобное со мной произойдет.

Серьезно. Никогда даже в голову не приходило.

Слава богу мне не придется отвечать на этот вопрос прямо сейчас. Дэйзи всё еще говорила что-то в трубку про часовые пояса и про детей, которых нельзя пускать в первый класс самолета во время трансатлантических перелетов. В общем, речь шла о тех вопросах, в которых она безоговорочно считала себя правой.

Моя лучшая подруга Дэйзи, по профессии архитектор, в данный момент проживает в Риме. Она специализируется на защите окружающей среды, реконструировании и экологичных технологиях, которые позволяют старым строениям существовать в современном мире без потери их исторической ценности и внешнего вида. Последнее я подглядела на её визитке во время одного из немногих её путешествий по нашей стране. Она ездит по всему миру, встречается с интересными людьми, всегда была невероятно предана своим друзьям и является самым обожаемым мною человечком.

– Я пытаюсь привести организм в порядок после разницы в часовых поясах при помощи бега, поэтому сейчас я заканчиваю пробежку по садам Боргезе. В это время дня они бесподобно безлюдны, поэтому я решила позвонить тебе. Ну, так что заставило тебя обрывать мой телефон?

– Я ухожу от Дэниела, – сбросив бомбу, я замерла в ожидании и одновременно бросила ключи парковщику, потому как направлялась в загородный клуб, чтобы встретиться со свекровью. Она дала указание своей экономке позвонить мне и назначить встречу. На её территории. Вообще-то она не произнесла этого вслух, но однозначно имела в виду.

– Секунду, что? Не думаю, что ты сказала именно то, что мне послышалось.

– Ты меня слышала. Я ухожу от Дэниела. Точнее уже ушла.

Широко улыбнувшись швейцару на входе, я вошла в помещение. В ответ я получила самую неубедительную улыбку на свете. Без сомнений, я была кем-то вроде посетителя из черного списка, и могла предположить, что причиной этого служила новость о том, что у одного из членов клуба возникли семейные проблемы. Семья Дэниела состояла в этом клубе со дня его основания. Разумеется, вся шайка встала на их сторону.

Пара студентов в гардеробе чуть шеи не свернули, словно были готовы вылезти из-за стойки. Возможно, чтобы остановить меня. Но воспитание не позволило им этого сделать, и я уверенно прошла мимо них. Тем не менее, администратор спортивного магазина поспешил скрыться из виду.

Грёбаные тру́сы.

– Погоди, погоди секунду, – задыхаясь, начала Дэйзи. – Дай мне отдышаться.

Я представила, как она бежит по мощеным улицам, одетая в облегающие штаны для йоги, и как с каждым её шагом вслед поворачиваются симпатичные итальянские мужские головы.

– Ох, Эвери,– вздохнула она. Дейзи всегда была не в восторге от Дэниела, даже тогда, когда мы только начали встречаться, еще в колледже, но она никогда не пожелала бы такого для меня.

– Угу. – Я обвела взглядом Закатный Зал в поисках гостьи. – Если сказать точнее, то я выкинула всё его грёбаное барахло в бассейн.

Женщина поблизости одарила меня «да-как-вы-смеете» взглядом, в то время как её муж пытался включить свой слуховой аппарат. Я заняла место в баре и стала ждать.

– Не может быть! – всё еще задыхаясь воскликнула Дейзи, но в голосе улавливалась определенной нотка волнения. – Прямо в бассейн?

– Точно, прямо туда. И это было восхитительно.

– Ладно, но что, чёрт побери, могло произойти, что ты взяла и бросила его? – На какое-то мгновение она замолчала. – Ну, это звучит очень странно.

– Что я бросила Дэниела? – И тут я поняла, что, сказав это один раз, мне хотелось повторять эту фразу снова и снова. И снова. Я бросила Дэниела. Вот черт, это звучит просто великолепно. Про себя я даже пропела эту фразу словно Этель Мерман [4]. Я даже зачитала фразу будто я – Эминем.

Я понимала, что в конце концов вся моя ненависть выльется в жуткую печаль, но в данный момент меня полностью окутала дикая злость. Я даже подумала о том, что кто-то мог бы подпеть мне более высоким...

Кстати, о высоком, Кровавая Мэри в высоком стакане, как обычно, появилась передо мной. А по ту сторону барной стойки одновременно с черешком сельдерея появилась ободряющая улыбка барменши. Первая улыбка с момента моего появления в клубе, говорившая о том, что хоть кто-то в данной ситуации находится на моей стороне.

– Не отступайте, – прошептала она и кивнула в сторону двери.

Словно только что вернувшаяся с Недели высокой моды, рядом со мной стояла моя почти-что-бывшая свекровь. Её шиньон был низко уложен, груди подняты высоко, а улыбка –смертоносной. Ах, да, она вся сияла. Не потому что она была такой великолепной женщиной, источающей позитивную энергию, а потому что была полностью покрыта драгоценностями. По правде говоря, это выглядело так, словно она надела все свои украшения. Сразу.

Мистер Ти [5] нервно курит в сторонке.

– Битси пришла. Я тебе перезвоню, – прошептала я в трубку.

– Нет, нет, нет! Не смей! Я должна услышать это! Не отключайся! Я буду подслушивать, словно тайный агент. Или тинейджер. Или тинейджерский тайный агент! Мы могли бы...

– Господи, не могла бы ты помолчать, – попросила я, закатив глаза, но, тем не менее, включила беззвучный режим. Положив телефон на стойку бара, я повернулась, готовая к расстрелу.

– Эвери, – произнесла Битси, прищурившись взглянув на барменшу.

Выпрямившись на стуле, я отпила напиток.

– Могу я тебя угостить?

Она еле заметно хмыкнула, опустив свой длинный аристократический нос, посмотрев на стул, но, в конце концов решила все-таки присесть. Грациозно опустившись на сидение, она повернулась ко мне и расплылась в ботоксной улыбке. Должно быть, она только что вернулась с какой-то встречи.

– Направляетесь в ломбард? – саркастически заметила я, сделав еще один глоток. Рядом громко хмыкнула барменша, ставя чистый стакан на полку.

Еще одна фальшивая улыбка.

– Знаешь, меня никогда не задевали твои двусмыслицы.

Вот. Вот оно. Двусмыслицы. Неужели кто-то, чёрт побери, еще использует подобные слова? Уже по первым выпадам в мою сторону я могла сказать, что это был один из этих разговоров. Это напомнило мне, как мы впервые встретились на День Благодарения, когда я училась на втором курсе Бостонского университета. Я жутко нервничала. Меня просто сковало от страха, потому что они были Бостонскими Ремингтонами, а я была той, кто встречался и проделывал определенно грязные штучки с их драгоценным сыночком. Моя семья совсем не бедная, но, не поймите меня неправильно, это как сравнивать Опру Уинфри и Билла Гейтса. Какие деньги тут, и какие ДЕНЬГИ там.

– Еще бы. Уверена, Дэниел именно о моих двусмыслицах и думал в то время, пока раздавал их своему секретарю, – тем же высокомерным тоном парировала я.