Сплю. Сплю. Сплю.

Что-то щекотало моё лицо и упорно игнорировало мои гримасы и ужимки. Да, блииин!!! С трудом разлепив глаза я обомлела от размеров и расцветки, сидящей на моем носу огромной ярко-розовой бабочки. Ее, казалось, полупрозрачные крылья сердцеобразной формы, невесомо порхали вверх-вниз и едва уловимо касались моего лица.

— Ээээ…

Бабочка-переросток вспорхнула и перелетела на синий одуванчик справа от меня, обдав меня легким ветерком своих прекрасных крыльев. Стоп! Одуванчик??? Синий??? Справа???

Я резко села и завертела головой по сторонам. Обалдеть!!! Даже потерла глаза для того, чтобы удостовериться, что открывшийся пейзаж в самом деле реально нереальный. Высокие деревья, напоминающие секвою, окружали зеленую поляну, с большим количеством цветов, в основном, конечно, синих одуванчиков, но были тут и ромашки с черной сердцевиной, и непонятные колокольчики фиолетового цвета. От таких ярких красок рябило в глазах. Прикрыв левый глаз я удостоверилась в своих догадках, картинка была четкой и ясной. Я вижу! Все вижу!

Впереди, сразу за деревьями, в ярких солнечных лучах, сверкала река или озеро, играя бликами небесно-голубой водной глади. Сразу за ней раскинулся густой лес, плотной завесой укрывающий дальнейшую территорию. Красотища-то какая. Справа, чуть вдалеке, почти соприкасаясь с водоемом, была гора, которая не уходила выше крон деревьев, а раскинулась вширь на приличное расстояние. Ее вершину покрывала какая-то красная растительность.

Небо и солнце привычными цветами порадовали, разве что невероятно яркие. И солнце не слепило глаза, когда я прямо на него посмотрела. Глаза не слезились, жмуриться не хотелось. Просто яркий желтый шар в небе…

Тряхнув головой, в попытке сбросить напряжение, мне на глаза упал ярко-рыжий, даже красный локон. Это моё??? Я взяла в руку прядь огненных волос и намотала ее на палец. Вот это апгрейд. Я год как забыла о краске для волос, возвращаясь к натуральному, светло-русому, цвету. И я точно помню длину чуть ниже лопаток, а эта прядь оказалась по пояс.

О, боже мой… Шрамов и следов от ожогов на руке тоже не было. Вместо трусов и майки на мне было что-то отдаленно напоминающие платье, или сарафан, открывающий лишь руки и небольшой участок груди, из незнакомого мне материала, почти укутывающий меня как кокон с длинным широченным подолом.

Я прислушалась к своим ощущениям и еще больше оцепенела, то ли в ужасе, толи в предвкушении.

Все эти долгие годы, независимо от того, днем или ночью, я адски страдала от жутких фантомных болей. Мозг взрывался от осознания того, что у тебя болит, дергает, чешется, крутит, ломит нога, которой уже давно нет. Через толщу чудовищной боли можно даже пошевелить отсутствующими пальцами, или даже всей стопой. И эти ощущения, эти фантомные боли, не уходят и не стихают, к ним просто приспосабливаешься, они становятся неотъемлемой частью жизни, лишь усиливаясь или убывая на время, но не исчезая полностью. Сейчас же я ничего не чувствовала. Никаких отголосков.

Ухватив края ткани я одним резким движением потянула ее вверх, оголяя стройные ножки и истошно завопила. Это что-то невероятное. Невозможное. Нереальное. Но от этого не менее восхитительное. Что может быть прекраснее, чем наконец-то увидеть мир слепому? Услышать звуки музыки глухому человеку? Встать на ноги инвалиду или парализованному, ампутанту? Ничего! Это безграничный восторг и восхищение. Сумасшедший коктейль эмоций, который накрывает с головой, от которого хочется и рыдать и прыгать от радости одновременно. Что я в принципе и делала. Правда не долго, так как довольно быстро запуталась в своем необычном одеянии и рухнула, взвизгнув и нелепо взмахнув руками, на мягкую зеленую траву, заливаясь громким смехом.

Как же хорошо! Как хорошо!!!

Едва отдышавшись я подхватила подол и побежала босыми ступнями по мягкой траве к реке. Прохладная, кристально чистая, которой я никогда не видела прежде, вода ласкала мои ноги слабыми волнами, а я сидела на берегу и болтала ими, заставляя брызги оседать на моем лице. Зажмурившись от удовольствия я наслаждалась каждой капелькой оседающей на моем теле.

Удостоверившись, что под платьем-сарафаном я абсолютно голая, и подавшись неудержимому желанию, уперев руки в землю, погрузилась в воду по грудь, прямо в одежде. Бррр. Ткань мгновенно намокла и прилипла к телу, сковывая движения. Блин. Похоже это была плохая идея, лезть в этом в воду. Но я все равно не отступлюсь. Три года я не была на море, озере, речке, ставке и на любом болоте. Три года я не могла даже погрузиться с головой в ванну, постоять под струями душа. Очередные последствия автокатастрофы: разрывы барабанных перепонок, фактически это отверстия, которые не затягиваются и не закрываются — при открытом контакте с водой, я получу чудовищную боль и жидкость в голове, которая чревата кучей болячек. Сквозняки, вода — мой злейший враг. Грибок, боль, отеки, воспаление мозга — моё наказание за неосторожность. Так что да, я три года пользуюсь ватой и берушами, чтобы вымыть волосы. О погружении оставалось лишь мечтать. Но сейчас….

Когда вода сомкнулась над моей головой, я открыла глаза и выпустила воздух через нос, от чего вверх устремились пузырики. Мои, теперь уже красно-рыжие, волосы извивались вокруг меня, а я наслаждалась каждой секундой проведенной под водой. Пробовать плыть было бессмысленно, поэтому я лишь присела под воду, уж слишком отяжелела ткань, и слишком ее было много. Красивое песчаное дно, с редкой россыпью каких-то камушков, бледно-розовых, синеватых, серых и черных небольшого размера, похожих на… цветную щебень… Опустившись еще ниже я загребла рукой жменю песка с камнями и вынырнула на поверхность, став на прямые ноги. На обе ноги! Невероятный кайф…

Подтянувшись на руках, я не без усилий, выбралась на берег. Просеяв камушки от песка я повертела их в руках. Теплые, немного шершавые, один бледно-розовый с серыми вкраплениями, а второй черный, похожий на матовый уголь, размером, не больше моего ногтя.

Пришлось завязать длиннющий подол в узел на правом боку, чтобы он не волочился, как и волосы, которые мокрыми прядями болтались. Растянувшись на мягкой траве, я вдыхала невероятный воздух, наполненный неведомыми ароматами и нежилась на солнышке, которое приятно ласкало кожу и совсем не обжигало. Удивительно, но температура тут была странная. Ни жарко, ни холодно, ни прохладно, ни душно… Самое оно. От солнца не хотелось укрыться, а наоборот, хотелось под его лучи и нежиться, нежиться, нежиться…

Сжав в руке камушки я прикрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Покой, умиротворение, беззаботность. Никогда еще мне не было так легко и спокойно. Незаметно для самой себя я уснула с довольной улыбкой на губах.

Широко распахнув глаза, я подорвалась с дивана, как ошпаренная, и тут же рухнула на пол, стаскивая за собой одеяло. Взвыв от боли в заднице я потерла ушибленное место. Беспорядочно водя глазами по сторонам я пыталась справиться с шоком. Белые обои, красный огромный диван, пара кресел, столик, шкаф, телек, распахнутые балконные двери, окна, за которыми светило солнце. Все прежнее, все на своих местах… Кроме меня… Я готова была поклясться, что видела самый лучший сон за все мои 26 лет. Готова была поклясться — тогда. Не сейчас. Не сейчас, когда я каждой клеточкой кожи ощущаю чувство потери, горечь и опустошения. Ну и боль в заднице…

Черт бы меня побрал!!!

Шумно выдохнув я потянулась за протезом, одела силикон, встала, погрузила ногу в красную гильзу и выпустила из нее воздух. Делая первый шаг мне не удалось сдержать подступающие слезы.

Один год прошел, второй год прошел, третий… Я никогда не привыкну к этому… К протезу, к невозможности поплавать, к своей ограниченой жизни… Или ты прыгаешь по дому на одной ноге, или ходишь и хромаешь, пока не расходишься. Никаких тебе сбросил одеяло, встал и пошел, сходил в туалет, включил чайник, сбегал в магазин, почистил зубы и прочие мелочи… Ничего этого, сначала протез — потом все остальное… Даже если адски хочется в туалет-прыгай или терпи и одевай протез! Каждое моё гребанное утро начинается с раздражения и усилий. Три долбанных года я жду, когда я к этому привыкну и приму себя такой, какой я стала. Пока совершенно безуспешно. Это невозможно принять, понять, полюбить, смириться… Приспособиться — да. Но это каждый божий день будет грызть тебя изнутри, доставлять боль, и чтобы от этой боли избавиться хоть на время, приходится возводить стены. Стены между своими эмоциями, чувствами и между банальными действия. Просто закрываться, засовывать свои ощущения глубоко в… Подальше. Перекат, пятка, носок, бедро вперед… А я уже, почти, довела движения до автоматизма…