— Сколько времени я спала?

— Несколько часов, — его взгляд осмотрел ее лицо, а затем пробежал по ее телу.

Дерьмо. На ней все еще только полотенце. Хезер схватила его спереди, на том месте, где оно было стянуто над ее грудью, чтобы убедиться, что оно все прикрывает. Слава богу, оно огромное. Не только обернутое вокруг, но и достаточно длинное, чтобы прикрыть задницу. Она думала, что оно висит достаточно низко на ее бедрах, и что Исайя не увидел секс-шоу.

Когда он снова повернулся к ней лицом, Хезер сжала бедра вместе. Один только его взгляд возбуждал ее. Не говоря уже о том, что он выглядел готовым взять ее. Он даже облизал губы и медленно вдохнул, как бы контролируя жажду.

Девушка проснулась всего лишь тридцать секунд назад, но она уже жаждала его прикосновения так же сильно, как и перед сном.

— Вайет принес твои вещи из мотеля, — заявил он, его глубокий сексуальный голос, заставил дрожать позвоночник. Исайя указал на них пальцем, и она посмотрела на чемоданы, прислоненные к стене. — Ты путешествуешь налегке.

— Остальные мои вещи будут отправлены позже. Сначала я хотела найти жилье, — мурашки пробежались по ее обнаженным рукам и ногам от того, как он продолжал смотреть на нее. Нужно оторвать взгляд, прежде чем она надумает сбросить полотенце и умолять мужчину взять ее. — Я должна одеться.

Исайя слегка кивнул, но продолжил смотреть на нее, прислонившись бедром к матрасу. Его рука медленно потянулась к нижнему углу полотенца, и потрогал его. Он снял фланелевую рубашку, и теперь был в обтягивающей синей футболке.

Хезер затаила дыхание, наблюдая за ним. Он нигде не касался ее кожи, но разум затопило воспоминание о том, как он целовал ее раньше. Эти огромные руки гладили ее спину. Эти длинные пальцы хватали ее за бедра. Его губы. Боже, его губы.

Пока он продолжил играть с краешком полотенца, влага начала стекать между бедер. Ее соски затвердели и потерлись о полотенце, вызывая ноющее ощущение. Хезер схватилась за место, где был заправлен верхний угол полотенца, оказывая давление на грудь, что только ухудшило ситуацию.

Внезапно стон вырвался с ее губ. В тот момент, когда она это поняла, то покраснела, и отбросила руку Исайи своей свободной и замахала ногами, чтобы сесть на краю кровати. Она едва заметила боль в лодыжке. Ее голое бедро упиралось в его, одетое в джинсы. Если она проползет еще несколько дюймов, чтобы спрыгнуть с высокого матраса, то разоблачит себя.

Рука, которую он использовал для игры с уголком ее скудного одеяния, потянулась и устроилась на ее бедре так, что его рука дотрагивалась груди.

— Мне нужно одеться, — вскрикнула Хезер. Ее голос не был похож на ее собственный. По-видимому, какое-то другое иностранное существо завладело ее телом и превратило ее в нимфу. Мысль о том, что она на самом деле мертва или в коме, засела в голове. Если это рай, то он, ангел, спустившийся с небес. Если это сон, который она видела в глубокой коме, благослови тех же ангелов.

— Тебе следует одеться. Да, — Исайя не казался убежденным, и он не отошел от нее. Вместо этого его рука скользнула вверх по ее руке, по плечу, и вдоль шеи, пока кончики его пальцев не перешли на нижнюю часть подбородка.

Девушка взглянула на следы когтей на руке, с удивлением обнаружив, что они выглядят гораздо менее угрожающе, чем раньше.

Мужчина повернулся лицом к ней, другое бедро теперь прислонилось к ее бедру.

— Ты тоже чувствуешь это, верно?

Она сглотнула. Зачем отрицать это?

— Хезер, скажи мне, что ты тоже это чувствуешь, — потребовал он.

Его тон заставил ее киску пульсировать. Она кивнула.

Внезапно, его не оказалось рядом с ней, он был перед ней. Его бедра прижаты к ее коленям, а руки приземлились на матрас по бокам, заставляя ее откинуться на спину. Его лицо в дюймах от ее лица. Пристальный взгляд. Брови нахмурены. Глаза ищут ее. Его голос стал более глубоким, грубым, сексуальным, когда он снова заговорил.

— Скажи мне, детка. Скажи мне, что я не единственный.

Хезер снова сглотнула и заставила губы двигаться. Каждый дюйм ее тела горел. Буквально горел. Несмотря на то, что температура в комнате, вероятно, не такая высокая, как чувствовалось, и погода снаружи была ранней холодной зимой, а ей жарко.

Полотенце, казалось, душило. Она крепче схватилась за грудь. Ее пальцы болели.

Он снова назвал ее деткой. И снова, он просочился в нее и превратил в кашу. Мужчина, которого она встретила несколько часов назад, так глубоко у нее под кожей, что она чувствовала, как будто знает его всю свою жизнь.

Исайя поднял руку, снова притрагиваясь к подбородку. Он держал его крепко и прошептал:

— Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи мне, отпустить, и я отступлю.

Хезер не могла заставить себя говорить. Казалось, что это самый главный момент в ее жизни, как будто ее следующие слова решат судьбу и определят тон их отношений в будущем.

Девушка не сомневалась, что Исайя действительно отступит, если она попросит его. Но она бы солгала им обоим, если бы сделала это.

— Я тоже это чувствую, — прошептала она.

Его глаза медленно закрылись, и уголки его рта приподнялись, будто он попросил ее выйти за него замуж, и она неожиданно согласилась. Его теплое дыхание ударило по ее лицу, и он медленно выдохнул.

Хезер хотела его губы на своих, снова, с иррациональным отчаянием. Она хотела, чтобы все его тело прижалось к ней. К черту последствия. Она хотела, чтобы он трахнул ее. Прямо сейчас. Прямо здесь.

— Исайя… — тихо произнесла она, только одно слово покинуло ее рот.

Его глаза широко раскрылись.

— Скажи еще раз.

— Исайя?

— Нет. Не так. Как ты говорила раньше. Будто кончаешь.

Она медленно вдохнула, ее киска задергалась.

— Господи, — он оседлал ее и положил другую руку на ее спину, пока его рот приближался к ее.

Хезер прижалась к нему, отпустив полотенце, чтобы обнять Исайю за шею, как будто могла прижаться к его губам и никогда не отпускать. Неважно, что он перевешивал ее почти втрое и был достаточно силен, чтобы поднять автомобиль или, возможно, отбиться от медведя гризли.

Полотенце держалось вместе, она знала это только потому, что ее тяжелые груди мучительно терлись об него.

Исайя отпустил подбородок, чтобы переместить руку на ее затылок, где он провел пальцами по волосам девушки и потянул ее голову назад, чтобы углубить поцелуй.

Небольшое натяжение было почти болезненным, но оно превратилось в странное удовольствие, которое вместо этого просочилось в ее киску. Ни один мужчина никогда не желал ее так сильно, и Хезер это нравилось. Очень.

Его язык танцевал с ее языком, пробуя каждый дюйм рта, в то время как рука на спине пробралась под полотенце. Каждый палец прижимался к ней, держал, овладевал, требовал, чтобы она опиралась на него.

Она хотела большего. Тело настаивало на этом. Хезер ослабила свою хватку на его шее, чтобы провести пальцами вниз к его груди, пока не достигла подола футболки. Когда она подняла хлопчатобумажный материал, чтобы прижать ладони к его прессу, то вздохнула.

Исайя переместил ее голову, как будто оповещая, что сможет утихомирить пламя, это заставило ее схватиться за его талию и пододвинуться ближе к его телу, пока ее ноги не выпрямились, и она могла прижать свой живот к его эрекции.

Черт, он твердый, и если его член пропорционален остальным частям его тела, то он огромный.

Исайя застонал и прервал поцелуй. В то же время, он отпустил ее и отодвинулся назад, повернувшись к ней спиной.

Девушка втянула воздух, внезапно осознав, что не дышала должным образом в течение некоторого времени. Ноги скользнули на пол, стараясь распределить вес на одну ногу, и левая нога уперлась в ковер, заметно менее болезненно, чем раньше. Все ее тело оплакивало потерю его прикосновений, Хезер задавалась вопросом, какого черта он остановился.

— Исайя?

Его плечи вздымались и опускались с каждым глубоким вздохом, и, наконец, он обернулся, проведя рукой по лицу.

— Прости меня. Я не должен был этого делать.

— Почему нет? Я наслаждалась.

— Я не дал тебе право выбора. Заполнил тебя. Ты не бодрствовала и минуту, прежде чем я набросился, — он сделал еще один шаг назад.

Ноги задрожали. Это самые странные отношения в жизни девушки. Сюрреалистичные. Самый сексуальный горный человек на свете играл с ней в опасную игру в холодно и жарко. Она не могла больше терпеть. Во-первых, узел в ее животе требовал освобождения. Если она не возьмет его в ближайшее время, то может рухнуть от дрожания в киске.