Глава 13 Трэвис

После того, как мы с Эбби сели в машину, мой разум все еще был довольно рассеян. Я разрывался между тем, кем был мой отец, с которым у меня была другая жизнь и пониманием того, что Софи находилась здесь, в Кэноне. Я не видел ее с конца того лета, после первого года в колледже. В тот момент я решил, что не хотел возвращаться в колледж, что мне нечего предложить и я был готов жить дальше. Я уже записался на экзамен пожарного, был готов это сделать и надеялся, что Софи была готова начать жизнь со мной, вдали от колледжа, вдали от Кэнона.

К сожалению, она этого не понимала. Школа для нее была важной и ее целью было получить образование, стать учителем и изменить ситуацию к лучшему. Она никогда не планировала возвращаться в Кэнон, по крайней мере, когда мы говорили о жизни после колледжа. У нее были амбиции стать учителем где-то в школе, где была нужна большая помощь, осев в каком-нибудь городке. Я пытался умолять ее о том, что она все еще могла это сделать и поехать со мной туда, где мы остановимся, но Софи, похоже, не была готова отказаться от жизни, которая была у нее в школе или в Кэноне, даже не смотря на то, что ее ничего не держало. Как и меня. Она была единственным ребенком и, в основном, росла с матерью. Ее отец ушел, когда мы вместе учились в начальной школе, и это сильно ударило по ней. Софи была привязана к матери и, даже в школе не особо куда ходила. Мы никогда не встречались в одних кругах, но я точно замечал ее, даже, если это было издалека.

В ней всегда было что-то особенное. Это было больше, чем то, как она выглядела. Софи всегда была очень красивой и ее голубые глаза привлекали внимание, но для меня была еще и ее сияющая улыбка и милая способность идти по жизни. Она была добра ко всем, даже, если люди не были добры к ней. Я никогда не мог набраться смелости, чтобы пригласить девушку куда-нибудь в средней школе, потому что чувствовал, что она умнее меня и могла сделать лучше. Когда я учился в колледже на первом курсе, я увидел ее на ориентационном собрании, и нас сразу же потянуло друг к другу.

Это были мы, двое детей первый раз находящихся далеко от дома и мы нашли кого-то, кто также был из того же маленького городка. Мы цеплялись друг за друга в течение нескольких недель, пока не начали устраиваться и встречаться с людьми. К тому времени я был полностью влюблен в нее, но все еще не мог сказать Софи об этом. Только после того, как мы вместе пошли на вечеринку после футбольного матча, я слишком много выпил и сидел с ней на улице, я рассказал Софи обо все, что к ней чувствовал. Она сказала, что у нее были тоже чувства ко мне и это была ночь нашего первого поцелуя.

После этого мы были неразлучными. Я ходил с Софи на занятия каждый день, мы вместе ели, ходили на свидания и вечеринки, проводили вместе как можно больше времени. Мне нравилось находиться как можно ближе к ней, но она дала мне понять почти с самого начала, что была девственницей и планировала остаться таковой на данный момент. Я уважал ее решение, как бы мне не было неприятно, время от времени. Некоторые из наших поцелуев продолжались в течение длительного времени и, в конечном итоге, мы оказывались на различных стадиях раздевания, но никогда дальше не заходили.

К тому времени, когда закончился весенний семестр и мы вместе вернулись домой, я был глубоко в нее влюблен. Софи приходила к моей матери, чтобы поесть и потусоваться, или мы оставались в ресторане. Я работал там летом, пока она работала в «Симмонсе», местном универмаге, в женском отделе. Софи после смены приходила в ресторан и сидела со мной или помогала убирать после закрытия. Потом мы сидели и смотрели фильмы, разговаривали на крыльце или целовались в моей комнате.

Мы не проводили много времени в ее доме, потому что мать не одобряла парня Софи. Она хотела, чтобы Софи посвятила себя школе и не отвлекалась, и ее мама ясно дала мне понять, что у Софи были цели и идеи, которые нужно уважать. Лето еще не закончилось и почти наступило время, чтобы вернуться в колледж, когда я рассказал ей свой план. Идея заинтриговала Софи, что мы будем где-то жить вместе и я стану пожарным, но эта первоначальная интрига исчезла на следующий день. Софи сказала, что ей нужно вернуться в колледж и умоляла меня поехать с ней. Я сказал, что не могу отказаться от своей мечты, также как она не могла отказаться от своей. Мы спорили, были слезы и когда все было сказано, она обняла меня на прощание. На следующий день, когда я пошел к ее матери, чтобы увидеть Софи, мисс Ингрэм сказала мне, что дочь рано встала, чтобы вернуться в колледж. Это был последний раз, когда я ее видел.

Это было четырнадцать лет назад и теперь она была здесь, в ресторане моей матери, на той же фотографии, что и моя дочь. Софи просто навещала в городе свою мать? Я даже не был уверен, что мисс Ингрэм все еще жила в Кэноне. Может, Софи проезжала мимо и заехала повидаться с друзьями. Или, может быть, она жила здесь сейчас. Это было больше, чем мой разум мой понять в данный момент.

Казалось, что машина сама доехала к «Усадьбе». Поскольку было только около четырех часов вечера, там происходило не так много всего. Обед уже давно закончился, а ужин еще не начался. Я припарковался на стоянке и мы с Эбби выскочили из авто. Эбби помчалась к входной двери, взволнованная тем, чтобы пойти к бабушке и рассказать ей о доме. С другой стороны, у меня тоже были кое-какие вопросы, которые нужно было выяснить.

Когда я прошел через входную дверь, то увидел Эбби, стоящую в баре и разговаривающую с мамой. Я шел, чувствуя смесь гнева, смятения и волнения. Эбби говорила быстро и мама просто кивала. Я стоял позади нее и ждал, когда она закончит. Когда дочь, наконец-то, остановилась, мама посмотрела на меня и увидела, что я смотрел на нее с серьезным выражением лица.

— Эй, Эбс, почему бы тебе не пойти на кухню и не посмотреть, нужна ли Генри помощь в работе? – спокойно сказала она Эбби.

Эбби посмотрела на меня, а потом на мою мать и увидела, что нам нужно поговорить.

— Конечно, бабушка, — осторожно сказала она и прошла через распашные двери на кухню. Мама вернулась за бар и начала все там поправлять.

— Что случилось, Трэвис? – спросила она меня, когда убирала посуду. – У тебя такое выражение лица, которое ты использовал, когда был молодым и тебя что-то беспокоило. В доме все в порядке? Похоже, что Эбби думает так.

Я сидела на одном из стульев и разговаривала, пока мама убирала.

— Дом в порядке. Снаружи нужно кое-что сделать, но внутри отлично. Похоже, что только что приходили горничные и все там убрали.

Мама повернулась и взглянула на меня ошеломленным взглядом.

— В самом деле? Дом твоего отца? Этот мужчина ни черта не убирал, когда жил с нами.

— Я помню. Это довольно загадочно. Там безупречно чисто. Никакой еды в холодильнике, кровати застелены, никакой пыли, пол чистый. Как будто кто-то ожидал, что папа вернется домой в любую минуту.

Мама налила пиво из крана и передала мне. Я сделал большой глоток холодного красного напитка, который она мне дала. Это было здорово после долгого дня.

— Были и другие загадочные вещи, — сказал я ей. – Ты знала, что у папы был страховой полис? И куча денег в банке? – я объяснил то, что сказал мне Ирв Роджерс и мама не могла в это поверить.

— Несчастный проныра, — сказала она, протянула руку и схватила рюмку, налила себе рюмку виски и выпила его. – Все это время он мог позволить себе комфортно жить самостоятельно. Думаю, что напоследок он посмеялся.

Затем я взял письмо, которое папа написал мне и передал его ей, чтобы она могла прочитать. Мама надела очки для чтения и перечитала письмо несколько раз. Она посмотрела на меня и увидела, что я чувствовал себя виноватым.

— Трэвис, — сказала она, взяв меня за руку, — не чувствуй себя виноватым в том, как все сложилось. Твой отец выбрал свой жизненный путь, а ты свой. Он мог бы связаться с тобой в любое время, но этого не сделал. Бог знает, что у него были свои недостатки – большинство из них – но в глубине души я знаю, что он любил тебя и гордился тобой. Он был слишком упрямым, чтобы сказать тебе об этом.