— Что? — спросила Робертс.

— Лучше бы мы так не делали, — сказал он.

— Что не делали?

Он кивнул на экран.

— Не посылали материю через врата. Туда, где она исчезает.

Она понимала, что он имел в виду. Беззвёздное нечто — даже не космос — по другую сторону врат казалось зловещим, если думать о нём слишком долго. Материя и энергия могли перетекать друг в друга, но ведь не исчезать. А значит, когда что-нибудь, казалось бы, исчезало, уходя за пределы медленной зоны, оно должно где-то появиться или стать чем-то иным. Но никто не знал чем.

— Без вариантов, — сказала она. — Те койо нас вынуждают.

— Ну да, только так...

Тянулись минуты, долгие и кошмарные. Робертс впала отчасти в панику, отчасти в транс. На экране вспыхивали новые линии. Ещё один сбитый враг. Ещё один вольфрамовый снаряд, унёсшийся в темноту, которая непонятнее космоса. Теперь, когда она видела это глазами Салиса, ей стало ещё страшнее. Так просто было не думать, как странно всё вокруг. Они здесь живут, это место стало их домом, а значит, они должны его защищать. Но есть ещё и тайна, внутри которой они живут.

Она потеряла счёт времени, но её сосредоточенное внимание разбилось, когда по летящему рою прошло что-то вроде дрожи. Сердце Робертс застучало вдвое быстрее. По шлейфам двигателей проходило вращательное движение, даже когда они гасли. Шум в баре сделался громче.

— С какой скоростью они летят? — с ужасом спросил Вандеркост. Он переключил свой ручной терминал с окна предупреждения о тревоге на запись данных.

— Эса не может нести экипаж. С соком или без сока — на такой скорости там внутри только желе и обломки.

Медина вздрогнула. Вибрация не особенно сильная, но очевидная. Первый враг вошёл в зону поражения. На экране к вспышкам рельсовых пушек присоединились арки огня орудий точечной обороны и горящие точки торпед с Медины. Робертс вдруг поняла, что бормочет проклятия, словно молитвы, и неизвестно, сколько уже это продолжается. Мерцание вражеских двигателей начало уплотняться, сливаясь единой яркой стрелой, прочерчивая линию между инопланетной станцией и Мединой.

— Они выстраиваются между нами, — заговорила она. — Их надо остановить. Они идут к нам, они хотят нас захватить.

— Там никого, — опять заворчал Вандеркост. — Это не корабли. Это просто кулаки с двигателями. Тараны.

— Мы продолжаем их бить, — вставил Салис. — Гляди, как рельсовые пушки палят.

Это правда. Выстрелы аккуратные и опасные. Они скользили так близко к барабану Медины, что Робертс казалось, будто слышен их свист и шипение. Враги продолжали гибнуть, взрываясь клочьями пара. Волна торпед уже схлынула, обратившись в осколки и злые намерения. А корабли всё ближе и ближе, но их меньше с каждой минутой.

— У нас есть попадания, — Вандеркост хмуро глядел в ручной терминал.

Робертс извлекла свой. В верхних слоях барабана начинало падать давление. Неравномерно, местами. Помещение в одном месте, ангар в другом. Пробили водной резервуар, ось вращения барабана закрутила выброшенные пар и лёд. Мормоны строили внешние части барабана толстыми, чтобы защититься от радиации в космосе. Но никто не погиб. Пока нет.

— Как они в нас попали?

— Осколками, — ответил Салис. — Обломки, остатки торпед. Это ерунда.

Может, это и вправду только осколки, но уж точно не ерунда. Робертс увидела новый сигнал тревоги, назначения, вызовы. Их команду пока не звали. Она подумала, что и не позовут, пока не закончится бомбардировка или не произойдёт что-то важное, стоящее того, чтобы рисковать тремя жизнями. Люди вокруг шумно радовались, а она смотрела, как сквозь гибнущий рой расползалась сфера взрыва. Тяжёлый удар, детонация уничтожает несколько ближайших объектов.

Тысячный рой ос теперь поредел. Две, может три сотни, и с каждой минутой всё меньше. Те, что прорывались к Медине, уворачивались от арок орудийных очередей, убегали от торпедных ударов, выскальзывали из безопасной зоны — и гибли, разорванные в клочья рельсовыми пушками. Когда гас очередной огонёк, у Робертс сжимало горло. Смех получался чуть слышным, к глазам подступали слёзы, что-то тёплое поднималось внутри.

Они пришли взять Медину и потерпели крах. Да, станция приняла их удары. Да, это кровавые раны. Но она устояла. Медина теперь — Вольный флот, и будет вольной всегда. Салис тоже улыбался. Вокруг них все веселились, вскакивая при каждом попадании рельсовой пушки, сносившем новых врагов. Только Вандеркост выглядел озадаченным.

— Что с тобой? — спросила у него Робертс. — Вид такой, будто пытаешься почесать локтем задницу.

Вандеркост покачал головой.

Ещё одна вспышка рельсовой пушки, сгорел ещё один враг.

— Они продолжают лететь, — сказал Вандеркост. — Смотри. Вон они в тени, да? Станция от них далеко, рельсовые пушки одним щелчком накроют и их, и нас. Но потом они... похоже, дрейфуют. Летят туда, где пушки могут их разнести. А зачем?

— Какая разница, раз они погибнут? — спросил улыбающийся во весь рот Салис.

— Может, они хотят, чтобы их убили, — вставила Робертс. Шутка. Она же просто пошутила.

Слова повисли в воздухе, поплыли над столиком словно дым, как знак, что удача готова от них отвернуться. Она опять переключила внимание на экран, но радость и облегчение уже исчезли, как ни бывало. Холодок вползал в сердце и лёгкие — совсем иной страх, непохожий на ожидание перед атакой. Ещё один корабль, который должен был погибнуть от орудий или торпед Медины, уничтожен рельсовой пушкой.

— Так что происходит, Вандеркост? — вопрос Робертс прозвучал резко, но голос дрогнул.

Вандеркост не ответил. Сгорбившись над своим терминалом, он листал что-то грубыми натруженными пальцами.

Ещё корабль. И ещё. Меньше сотни врагов, и они всё вспыхивали, как распускающиеся цветы. Даже не пытались удержать курс на Медину. Комнату взрывали выкрики и поздравления. И сквозь всю эту какофонию она еле услышала, как Вандеркост произнес: «Чёрт».

Она жестом спросила, в чём дело, и он протянул ей свой терминал. Этот бой с самого начала выглядел странно. Тысячи следов двигателей, проходящих сквозь кольцо врат. Большинство — почти все — уверенно прорывались к Медине.

Почти все. Но некоторые терялись. Движение сбивалось, маневренные двигатели заставляли их кружить колесом. Робертс помнила, как смотрела на них, уже не принимая в расчёт. Врагов так много, и они шли так кучно, ничего удивительного, что среди многих тысяч нашлось несколько неисправных. Что означало только одно — об этой горстке можно больше не волноваться.

Но Вандеркост пометил один из них. Экран вспыхивал синим, бой продолжался. Рельсовые пушки охотились за торпедами, нацеленными на Медину. Пушки били. Враги погибали. Но не маленький повреждённый объект, помеченный зеленым. Он дрейфовал, кувыркающийся и безжизненный.

Вот только он не дрейфовал.

Когда его двигатель снова вернулся к жизни, он не полетел к Медине и не отступил назад, в Солнечную систему. Он метнулся к инопланетной сфере. Слабо светящийся синий объект прямо в центре медленной зоны, и на нём размещены их пушки. Теперь Робертс так трясло, что зелёная точка, казалось, плясала в её руках, оставляя за собой яркий след. Тень того, как их обманули. Тысячи кораблей и торпед, идущих сквозь пустоту, это просто взмах руки фокусника для отвода глаз. И, чёрт возьми, это сработало.

Она вернула Вандеркосту ручной терминал и отправила запрос срочной связи Якульски. Каждая секунда, пока он не ответил, ощущалась, как ещё один ком земли, падающий на гроб. Когда он появился, она увидела, что он в административном офисе снаружи барабана, в невесомости. Довольная улыбка говорила о том, что даже капитан Самуэльс пока ни о чём не догадывается.

— Чего тебе, Робертс? — спросил Якульски, и на мгновение она лишилась способности говорить.

В горле комом поднялась жажда оставаться в том мире, где сейчас Якульски и все остальные, где они победили. И слова не могли прорваться.

Но всё-таки прорвались.

— Свяжись с Мондрагоном.

— С кем?

— Нет. Вот чёрт. С Монтмайером. Да неважно, как там этого койо. С людьми Дуарте. Предупреди его. Предупреди всех.

Якульски нахмурился. Он склонился к камере, хотя там, где он находился, наклоняться, кажется, было некуда.