Я уловил его только мельком, но этого было достаточно. Он был пьян и выглядел шокированным и уязвлённым тем, что увидел меня с другим парнем. К чёрту, я не мог его винить, но если бы он был трезвым, то увидел бы, как всё было.

— Джулиан! — я протолкнулся мимо болтающих дам, которые работали с Бруклин над гримом, и наконец догнал его, когда он добрался до выхода. — Не так быстро, малой.

— Отпусти меня! — он отдёрнулся и вышел на улицу, а я пошёл следом, вздыхая. — Было ошибкой сюда приходить.

В память вернулись последние пару недель, вернулось раздражение. Я не любил драму. Я не любил бегать.

— Эй! — я остановился на тротуаре и посмотрел ему в спину.

Злость в моём тоне заставила его остановиться, и он повернулся ко мне.

Глубокий вдох. Нам нужно было поговорить, а не кричать. Он был в плохом состоянии, с синяками под глазами, и его волосы были взъерошены больше, чем обычно. Малой знал, как заставить меня понервничать. Дёрнув подбородком, я сказал ему идти за мной и пошёл между двумя зданиями, чтобы мы могли остаться наедине.

Переулок не был глубоким, и я остановился где-то в пятнадцати шагах от тротуара.

— Какого чёрта с тобой происходит, Джулиан? — раздражённо спросил я. — Ты знал, что я только от Теннисона услышал, что ты ночуешь в доме Дэнни и Зейна? Я здесь чертовски переживал, а ты со мной не разговариваешь.

Он мрачно рассмеялся и пнул бутылку на земле.

— Там ты не казался очень обеспокоенным.

— Иди к чёрту, — сказал я ему. — К чёрту тебя за всё это. Может, выглядело всё плохо, но я не провоцировал дерьмо. И не целовал его в ответ. Но даже если бы поцеловал? — я развёл руками. — Ну и что? Я свободный человек, разве нет?

Как только я произнёс эти слова, я о них пожалел. Это была правда, но мне нужно было остыть. Он так сильно меня раздражал, потому что я видел, в каком он состоянии. Он никогда не умел скрывать своё настроение или свои чувства; только говорить отказывался.

— Ты должен быть со мной откровенен, малой, — я попробовал мягкий подход и положил руки ему на плечи. — Ты выглядишь дерьмово.

— Спасибо.

Я закатил глаза и притянул его в объятия.

— Ты знаешь, что я не это имел в виду, — я вдохнул запах его волос, чуя сигаретный дым и… Ну, наверное, он пару дней не принимал душ. — Почему ты уехал из лофта?

— Мне нужно было пространство, — он пока не обнимал меня в ответ, но я мог быть упорным ублюдком. — Я тебе говорил.

— Ты никогда не говорил почему, — это было проблемой. — Почему ты позвонил Дэнни, а не Никки?

Он напрягся.

— Я не хочу быть ничьей секс-игрушкой.

«Чёрт. Его тон…» Он думал, что этого я и хотел? Просто секса? Никки, конечно. Он был мудаком. Но я не был Никки.

Конечно, я не особо выражал словами свои намерения. Я едва их знал. Или, может быть, знал, но Господи, мне нужно было защищать сердце. Эмме удалось проделать в нём дыру, но это было ничем по сравнению с тем, что мог сделать Джулиан.

Но его счастье было важнее моего.

Теперь мне это было ясно.

К несчастью, я дерьмово показывал Джулиану, что мне не плевать. Я даже не звонил и не спрашивал у друзей, знают ли они, где он. По большей части потому, что предполагал, что он пошёл к Никки, но ещё потому, что не хотел, чтобы они знали, что у меня что-то вышло из-под контроля.

— Мы закончили обниматься? — пробормотал он.

— Нет, — из-за этого я обнял его крепче. — Не раньше, чем ты скажешь мне, как у тебя дела. Дай мне что-нибудь, Джулиан.

Он судорожно вздохнул, и по его позе я мог сказать, что в нём осталось мало борьбы.

— Я не знаю, что сказать, — его руки осторожно легли мне на бока, как раз над поясом. — Я не очень хорошо себя чувствую…

— Попробуй ещё, малыш, — пробормотал я. Я не хотел его перебивать, но хотел честности.

Он сделал паузу, борясь, затем признал поражение.

— Всё отстойно. Ладно?

Это было не ладно, но теперь мне было за что цепляться.

— Дело в годовщине?

Болезненное напоминание, но я ожидал, что они повлияют на меня больше. В аэропортах в Филадельфии и Орландо будет минута молчания в память о потерянных жизнях, и много недель назад я спросил Джулиана, хочет ли он пойти. Но мы были на одной волне. Мы двигались вперёд и вспоминали свою семью по-своему — в уединении.

Тем не менее, у меня были другие переживания, потяжелее. А именно то, которое я не мог отпустить. Буквально.

— Отчасти, да, — медленно, его руки обвились вокруг меня, пока он не сцепил руки на моей пояснице. — Я хочу рассказать тебе остальное, Ноа, но это чертовски меня пугает. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.

— Эй, — я поднял руки, чтобы накрыть ими его щёки, чтобы он посмотрел на меня. Вид навернувшихся слёз на его глазах разрывал меня на части. — Я никогда не смогу тебя ненавидеть.

Он тяжело сглотнул и отвёл взгляд.

— Я устал. Так чертовски устал.

— Тогда давай найдём, где тебе отдохнуть, — я прижался губами к его лбу, чертовски облегчённый его близостью. Будто это был чёртов забег. — Что говорит Кендалл?

— Что я должен поговорить с тобой.

Хорошо. Это было хорошо.

— Мы дойдём до этого, — я провёл большими пальцами по синякам под его глазами. — Но больше не убегай.

Он поморщился.

— От этого всё кажется детским. Прости.

Я пожал плечами и обвил рукой его плечи.

— У всех свои способы справляться с таким, да? Не совсем мудро топить своё несчастье в бутылке виски, но я в этом чемпион, — я слабо усмехнулся и начал выводить его из переулка. — Но у нас есть кое-что общее, когда мы незрелые идиоты.

— И что это?

— Мы явно перестаём принимать душ, — озорно ответил я.

— Чёрт, я в хлам, — он скорчил гримасу, явно стыдясь. — Не могу сказать, что мне хочется возвращаться в бар.

Я тихо рассмеялся.

— Не переживай, я отвезу тебя домой.

Это заставило его притормозить.

— Блу в пляжном доме. И мой багаж.

— Мы заберём её и твои вещи по дороге в аэропорт. Идёт?

— Думаю, она можешь пережить одну ночь без меня.