ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Лили проснулась на восходе солнца и долго наслаждалась тем, что ей не нужно никуда удирать, не успев толком продрать глаза. Какое-то время она лежала без движения, глядя сквозь стеклянную дверь на пляж. Когда полностью рассвело, она повернулась на бок, гадая, не проснулся ли Марк. Он очень чутко спал и, кажется, всегда вставал задолго до нее. Она надеялась, что он уже проснулся, и они могли бы в последний раз побыть немного наедине. Последний раз заняться друг с другом любовью без каких-либо нависших над ними угроз и страха в любой момент подвергнуться нападению.

Но перекатившись на бок, Лили обнаружила Марка на самом краю их огромной двуспальной кровати. Он лежал полностью одетый, поверх покрывала и повернувшись к ней спиной. И, если это не было очевидным знаком, просто вопящим «не трогай меня», тогда Лили уже не знала, чем еще. Решив к нему прислушаться, девушка незаметно выскользнула из постели. Она снова натянула черное бикини, надела рубашку, а затем направилась во внутренний дворик.

— Доброе утро, дорогая.

Лили посмотрела направо. В одном из их кресел сидел Кингсли и читал испанскую газету. На нем были шелковые пижамные штаны, верхняя часть пижамы отсутствовала, от чего был виден его стройный торс с рельефными мышцами. Кроме того, у него на носу красовались классические солнцезащитные очки, поверх которых он глянул на Лили, когда та уселась напротив него.

— Доброе утро, — зевнула она, наливая себе кофе из стоявшего на столе кувшина.

— А где мистер Де Сант?

— В номере. Спит.

— Лентяй.

Она засмеялась.

— Это явно не то слово, которым бы я его описала. Хотя он даже не потрудился снять с себя одежду, в которой вчера был, — заметила она.

— Очень. Интересно, — только и сказал Кингсли.

— Так как давно вы с Марком друг друга знаете? — спросила Лили.

Она знала, что Марк не позволит ей этого спросить, но Кингсли показался ей более открытым. Мужчина улыбнулся и сложил газету.

— Как давно, как давно. Такое чувство, что всегда! Мы встретились в Нью-Йорке, лет, наверное... шесть назад? Семь? Он тогда был молод. Меня наняли убить одного дипломата из Узбекистана. У меня уже все было настроено, выстрел из здания с дальней дистанции, который необходимо сделать, пока объект на пробежке. Я уже был готов нажать на курок, когда ко мне в прицел попал этот щенок. Какой-то бегун в трениках и поношенной толстовке влетел прямо в мой «объект», практически сбив его с ног.

— Я сперва решил, что это просто какой-то неуклюжий идиот, который носится по парку. Но когда он удрал, моя «мишень» валялась на земле. Оказалось, что этот мерзавец перерезал ему плечевую артерию практически пополам — это главный кровеносный сосуд плечевой части руки. Объект умер примерно через четыре минуты. У Марка не было никакого чувства стиля, и его могли поймать, но это было просто. Дело было сделано и очень быстро. Я был впечатлен. Я вернулся к людям, которые наняли меня для этой работы, выяснил, кто забрал вознаграждение. Проследил за Марком до заброшенного здания в Квинсе. С тех пор мы друзья, — закончил Кингсли.

Лили не знала, как на это реагировать. Она много раз видела, как Марк убивал людей, но это всегда было самозащитой. Она никогда не видела, чтобы он делал это ради денег или спортивного интереса. Одно дело — знать, что он занимался этим раньше, и совсем другое — слышать подробное описание того, как всё было на самом деле. Лили откинулась на спинку кресла.

— Вы, ребята, работаете вместе, как напарники? — спросила она, уставившись на океан.

— Иногда. У каждого из нас есть свои сильные стороны, и мы помогаем друг другу, по мере возможности. Марк не может быть таким незаметным, как я, и никому не удастся быстрее меня взломать сейф. Но у него такая грубая манера работы, которая может очень пригодиться, ну и его колоссальные знания в области оружия и человеческой анатомии уже несколько раз спасали мне жизнь. Этот парень запросто мог быть хирургом, — сказал он ей.

— Боже. Я уже представляю его основательный подход к больному и жесткий постельный режим.

— Мне показалось, ты уже вполне прочувствовала его постельный режим.

Лили снова посмотрела на него.

— Ты часто об этом упоминаешь, — отметила она. — Тебя это беспокоит?

— Нет. Я завидую, — честно ответил он, сделав глоток кофе.

— Завидуешь?!

— Не знаю, говорил ли тебе это кто-нибудь, дорогая, но ты очень привлекательная женщина. И у тебя не вызывает беспокойства наша профессия. Другими словами, ты — большая редкость. И вдобавок ко всему, я недавно видел тебя в деле. Во многих смыслах. Когда ты устанешь от Марка, я очень надеюсь, что ты мне позвонишь, — сказал он, затем взял что-то со стола и протянул ей. Это была визитка.

— Ты ведь это не серьезно, — она и впрямь рассмеялась, взглянув на карточку. Сначала Лили не обнаружила на ней ничего, кроме сплошного черного фона, и не поняла в чем прикол. Но потом, слегка наклонив визитку, она увидела с одной стороны блинтовое тиснение[6]. Прямо посередине карточки большими заглавными буквами было отпечатано «ЛОУ». Перевернув её, Лили рассмотрела в нижней части множество маленьких цифр, выполненных таким же тиснением. Всё это выглядело очень элегантно, очень шикарно. Очень в его стиле.

— Совершенно серьезно, любовь моя. Марк, возможно, не понимает, как ему повезло, но я-то уж точно понимаю, — заверил он ее.

Она кивнула и положила визитку на колени.

— Ну... эм... спасибо? — Лили не знала, что сказать.

Она чувствовала, что ей делают непристойное предложение. Что ей следует обратить его внимание на то, что она вообще-то с его лучшим другом, и то, что он делает, мягко говоря, неприемлемо. Но, по правде говоря, она и не была с Марком, и что считается правильным, когда имеешь дело с наемными убийцами?

— Не надо так удивляться, — рассмеялся Кингсли, затем наклонился вперед и схватил ее за правую лодыжку. Он положил ее ногу себе на колени и начал мягко ее массировать. — Я бы и рад сказать, что стал таким из-за тебя, но я твердый сторонник честности, и, откровенно говоря, веду себя подобным образом практически со всеми, у кого есть сиськи.

Она расхохоталась.

— От этих слов мне и впрямь стало намного лучше, спасибо.

— Итак, Лили, верно? Расскажи мне, в чём заключается твой план, — сказал ей Кингсли, повращав ее ступню и мягко потянув к голени. Она поморщилась, но ей было приятно.

— Какой план? — спросила она и застонала, когда он потянул ее стопу в противоположную сторону, согнув и слегка надавив ей на пальцы.

— Твой план, что ты собираешься делать после. Марк говорит об этом так, словно вы двое вприпрыжку проскачете по дороге из желтого кирпича, пройдете по красной ковровой дорожке к какому-то парому, а затем, плавно провальсировав по Москве, пристрелите одного из самых влиятельных людей в криминальном мире. Мне любопытно, как вы собираетесь это провернуть, — объяснил он.

— Мы не думаем, что это будет легко. Эта поездка вообще оказалась не из лёгких. Все это время была одна сплошная война. Я не жду, что это прекратится. Но я уже пробилась так далеко, что не отступлю, — подчеркнула она.

— Твои желания и намерения, конечно, весьма благородны, но они мало помогают делу. Каков твой план?

Она рассказала ему, что они придумали ранее вместе с Марком — как добраться из Барселоны в Москву. Затем свой собственный план — заявить о том, что она сама доставит алмазы. Что она отдаст их только лично в руки Станковскому и только ему. Воспользовавшись этим, попадёт к нему в дом, на его территорию. И тогда вышибет ему мозги.

— Ты и в самом деле думаешь, что это сработает?

— Да. Должно.

— Ах да, конечно. Должно, значит, непременно сработает.

— У тебя есть план получше?

— Нет. Просто я считаю, что это еще не все. Что если Иванов тебе не поверит? Что если он устроит тебе засаду в Танжере? Что если Станковский уже послал кого-то в Барселону, чтобы забрать там у тебя алмазы? — сыпал вопросами Кингсли, массируя пальцами её пятку.

— Что если, что если, что если. А что если завтра мы взлетим на воздух? Что если прямо сейчас в отель ворвутся тридцать либерийцев? Что если здесь высадится русская мафия с парашютами? Я могу только планировать то, что мне известно, и надеяться, что справлюсь с любыми проблемами, которые могут возникнуть, — ответила она.