Я хочу потянуться и вцепиться в его волосы.

Я хочу потянуть его за волосы и заставить поцеловать меня.

Как обычно, вместо этого, я проглатываю свои желания, практически давясь.

— У тебя нет права становится между мной и другими парнями.

Он хмурится, выглядя опасным в тусклом свете своего мобильника.

— Еще как есть, черт побери.

— Как скажешь.

Я слишком зла, чтобы спорить с ним, слишком больно от осознания того факта, что он будет трахать одну из девушек к концу ночи, и он еще думает, что имеет право что-либо запрещать мне?

— Я ухожу. Ты раздражаешь.

Я начала вставать.

Он схватил меня за запястье, притягивая обратно на скамью. Я падаю на него, врезавшись ему в бок. Другой рукой он обнимает меня за талию. Моя рука оказывается на его груди.

Его сердце бьется так сильно, что эхом отдается через мою ладонь и вверх по руке.

— Не уходи, — шепчет он, двигая рукой и гладя мой подбородок своим большим пальцем. Он нежно усаживает меня обратно на скамейку подальше от него.

— Останься. Я хочу провести время с тобой.

Я не могу. Я хочу захныкать. Мое тело — это сплошной комок боли. Мне так сильно хочется заполучить его, что я практически готова разрыдаться.

И это будет не впервые.

— Кира, пожалуйста.

— Хорошо, — огрызаюсь я, злясь оттого, что не могу спорить с ним сейчас. Никогда не могу, на самом деле. Все, что ему нужно, — это попросить, и вот она я, уступающая дура.

Я просто хочу, чтобы он попросил кое-что другое, черт побери.

Надувшись, я скрещиваю руки на груди.

— Чего ты хочешь?

Краем глаза я вижу улыбку Брайдена и устраиваюсь покомфортнее у деревянного забора.

— Чтобы ты со мной поговорила, дурочка.

Он тыкает в мою сторону пальцем, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Нет. Он не заслуживает этого. Раздражающий дурак. Поэтому я кусаю изнутри щеку и продолжаю притворяться, что злюсь на него.

— А если я не хочу с тобой разговаривать. Ты — надоедливый.

— Ты всегда так говоришь.

— Потому что ты такой и есть! — кричу я, вскидывая руки.

Смеясь, он хватает меня за руку и переплетает наши пальцы.

Мое сердце буквально перестает биться. Как минимум, на две секунды. Шокированная, я смотрю на наши руки, на это прекрасное зрелище... Боже, это чувствуется так хорошо. Его прикосновение такое правильное.

— Райан сказал мне, что тебя выбрали представлять нас на школьном фестивале искусств.

Я молча киваю Брайдену, по-прежнему не отрывая взгляда от наших рук.

— Ну?

— Что ну? — спрашиваю я.

Он наклоняется так, что его лицо находится в поле моего зрения. Мои веки медленно поднимаются, но я не могу смотреть ему в глаза. Нет. Мои глаза останавливаются на его рте, и он выглядит так чертовски аппетитно, что я не могу оторваться.

Брайден откашливается и отодвигается обратно. Каждый нерв и кровеносный сосуд на лице нагреваются, когда я понимаю, что он заметил то, на чем я была сосредоточена, и теперь я уверена, что свечусь, как красный неоновый маяк в темноте.

Когда я наконец заставляю себя посмотреть в его глаза, они вспыхивают чем-то опасным, становясь такими темным, что кажутся теперь почти черными.

— Скажи мне, что ты планируешь показать на выставке, — говорит он с отчетливым раздражением в голосе.

Он не отпускает мою руку.

Я облизываю свои внезапно пересохшие губы и пытаюсь сосредоточиться, чтобы ответить:

— Не знаю. Возможно картину или еще что-нибудь.

— Еще что-нибудь? — Его голос звучит удивленно.

Пока я сижу здесь, так сильно жаждущая его прикосновений, просто чувствую, как эти ощущения словно скручивают меня изнутри.

Я упоминала, что ненавижу его иногда?

И почему он не отпускает мою руку?

— В-возможно... Эм... Я-я подумываю показать что-нибудь, изображающее эпоху Второй мировой войны в Японии. Поскольку, знаешь, мне это очень... н-нравится.

Я говорю как неуклюжая, заикающаяся идиотка.

Из-за позора мое лицо горит еще сильнее. Ну почему я не могу, по крайней мере, разговаривать как нормальный человек рядом с ним? Должно быть, так чертовски заметно, как сильно он мне нравится?

С новым порывом ветра я ощущаю его аромат. Мой рот тут же наполняется слюной. Не припомню, когда он начал пользоваться одеколоном, но догадываюсь, для чего он это делает.

Эффект от запаха одеколона потрясающий. Догадываюсь, что на всех остальных девушек аромат действует точно так же.

Это происходит и со мной сейчас.

Молчание плотно пульсирует между нами.

Но молчание ли это? Я уже не могу сказать точно. Неожиданно становится жарко, и ощущение его руки в моей не дает мне здраво мыслить.

— Ты дрожишь.

Брайден наклоняется и проводит указательным пальцем своей свободной руки вниз по моей туда, где наши руки сцеплены в замок.

Я задыхаюсь. Напрягаясь.

В ужасе наблюдаю за тем, как мурашки бегут вверх по моей руке.

Брайден тоже наблюдает, его глаза отяжелели от чего-то, что я не могу определить.

Или, может быть, я просто боюсь. Боюсь, что принимаю желаемое за действительное, представляя то, чего не существует.

Он обхватывает рукой мое плечо, лаская мою кожу, ощущая мои мурашки, и он сейчас тоже дрожит. Мышцы на его предплечье слегка напрягаются. Его веки поднимаются, когда он смотрит на меня, и его глаза... О Боже, эти глаза...

Его рука запутывается в моих волосах, он пропускает их сквозь пальцы, а затем дергает меня ближе к себе.

— Кира... — Его голос грубый — более глубокий и хриплый, чем я когда-либо слышала раньше. — Скажи мне остановиться.

Я практически сижу на нем сейчас, моя грудь вдавливается в его. Его рот прямо здесь. Все, что мне нужно сделать, — это наклониться и овладеть им.

Но я хочу, чтобы он первый это сделал, хочу, чтобы он овладел мной.

Я кладу руку на него и позволяю ей скользить вверх, разрешаю себе почувствовать его грудь впервые.

— Н-нет.

Я сама не могу поверить, что это слово вырвалось из моего рта, так что не удивительно, что глаза Брайдена расширяются от неожиданности.

Затем он резко дергает меня за волосы, гнев вспыхивает на его лице.

Гнев? Что? Подождите, почему?

Брайден притягивает меня через последние дюймы к себе, утыкается своим носом в мой. Мои губы приоткрываются, когда он смотрит на них, веки тяжелеют.

Желание пульсирует во мне.

Похотливое. Опьяняющее. Отчаянное.

Глаза Брайдена мгновенно закрываются, его лоб напрягается, и стон эхом отражается в его груди.

— Ты пахнешь так чертовски хорошо, Котенок.

Его слова пронзают меня.

Он не впервые называет меня Котенком.

Но в этот раз все по-другому. Так офигительно по-другому.

Мое тело движется само по себе, подталкивая меня к тому, чего оно хочет: обвиться вокруг него, раствориться в нем.

Попробовать его.

— Брайден, — говорю я бессвязно. В какой-то момент я сжимаю в кулак его футболку и только сейчас понимаю это, когда слышу звук натянувшейся материи в моей хватке.

Глаза Брайдена распахиваются и останавливаются на моих губах. Я вижу, что он хочет поцеловать меня так же сильно, как и я.

Но он не делает этого. Он возбуждает меня запахом своего дыхания и близостью своего тела.

Будь он проклят за то, что дразнит меня.

Будь. Он. Проклят.

— Кира...

— Брайден, пожалуйста.

— Черт! — Его губы обрушиваются на мои.

Они такие мягкие. Голодные.

Упорные.

Я с шумом выдыхаю воздух.

Брайден стонет, наклоняя голову. Он толкается языком в мой рот, не оставляя мне выбора, кроме как открыться для него, принимая все, что он собирается дать мне. Он стонет, когда наши языки сталкиваются.

Мое требовательные постанывания возбуждают его. Поцелуй становится грубым. Грязным. Брайден двигает языком в моем рте так развратно, что все, что я могу делать, — это стонать и цепляться за него, пока кровь обжигает желанием.

Это мой первый поцелуй, и это больше, чем я могла себе представить. Особенно потому что именно он дарит его мне, прямо как в моих фантазиях.

Брайден задерживается на моей нижней губе и прокладывает путь поцелуями по моему подбородку, а затем вниз к горлу, постанывая напротив моей кожи с каждым прикосновением своего языка.

— Ты так восхитительна на вкус, Котенок.

Он останавливается у основания моей шеи, настойчиво посасывая там кожу.

— Так чертовски восхитительна.