Так не должно быть. Я ненавижу пустоту. Мы привыкли быть рядом, а сейчас мы не разговаривали месяцами.

Я потерял одного из своих лучших друзей, и это ужасно.

Я со вздохом тяжело опускаюсь обратно на стул, мои глаза не отрываются от красоты передо мной.

Когда мы были детьми, я всегда думал, что мы вырастем вместе. Что я всегда буду частью ее жизни, когда она повзрослеет.

Этого не случилось, и я понимаю, что это моя вина, но это все еще тяжело. Постоянно появляется желание спросить у Райана, как ее дела, чем она занимается, но я заставляю себя не делать этого. Даже избегать ее странички в «Facebook», чтобы мне нечем было подпитывать мою одержимость, — это пытка.

Но зависимость только растет. И никогда не остановится.

Это расстояние не естественно. Предполагалось, что это поможет. Чтобы мои чувства к ней стерлись.

Ничего не помогло.

Ни время, ни пространство, ни траханье.

Ее фотография в «Skype» — это впервые за месяцы, когда я вижу ее. Я ощущаю себя как долбаный глупец. Надпись под фото гласит: «Если хоть еще один человек спросит меня, чем я занимаюсь сегодня, я могу надрать ему задницу». Я смеюсь. Это так похоже на Киру, которую я знал, что просто лицезрение этого делает меня чертовски счастливым.

Я не был счастлив — действительно счастлив — до сих пор. Ничего из того, что я делаю, никто из тех, кого я трахаю, не заполняют пустоту. Я больше не могу с этим жить, таскать повсюду пустые чувства, которые это вызывает.

Может быть, поэтому я слаб. Может быть, поэтому в порыве импульса я не могу удержаться от того, чтобы уступить, хватаю мышку и нажимаю кнопку вызова.

Мои глаза расширяются, уставившись на экран, пока мое сердце колотится в груди. Что, черт возьми, я делаю?

Прежде чем я могу прекратить разговор, ее голос раздается из динамиков, я в ловушке.

— Привет, Райан! Чувак, я не ожидала, что ты перезвонишь так быстро. — На экране всплывает ее изображение, и я смотрю, замираю, когда она улыбается, широко и неподдельно. Потом она понимает, что это я, и цвет сходит с ее лица, а улыбка увядает. — Брайден?

— Привет.

Она волнуется, моргает и смотрит в сторону, прочищает горло, делает все что угодно, только не смотрит на меня. Наконец, когда она понимает, что это грубо — пытаться игнорировать, она смотрит на меня достаточно долго, чтобы быстро сказать:

— Привет. — И снова смотрит в сторону.

Святое дерьмо. Я так счастлив видеть ее, слышать ее голос, что я практически кайфую от этого.

— Как ты?

Она ерзает на сидении.

Мое сердце сжимается в груди. Я забыл, как она это делает, когда нервничает.

Я. Очень. Скучаю. По ней.

— Хорошо... а у тебя?

Она разговаривает со мной, словно я какой-то незнакомец, так вежливо и дерьмово. И это нормально. Потому что, по крайней мере, она разговаривает со мной, и это большее, чем у меня когда-нибудь будет вновь, в чем я себя убедил.

— Учеба задает жару. Это сложнее, чем я себе представлял, а я представлял ад. — Я пытаюсь оставаться честным и веселым, надеясь, что она расслабится передо мной.

Кира заправляет волосы за ухо, глядя куда угодно, кроме меня.

— Да. Райан рассказывал мне.

Решимость одолевает меня, и я настроен вывести этот разговор из зоны неловкости. Чтобы попробовать этот тонкий вкус непринужденной дружбы, к которой мы привыкли.

Но мое сердце берет контроль на себя, половое влечение разгорается во всем теле при виде ее, при звуке ее голоса.

— Ты выглядишь... потрясающе, Кира.

Румянец спускается вниз к груди, и я не могу прекратить размышлять о том, опустился ли он ниже.

— Я... я... спасибо. — Она смотрит на стену позади своего компьютера, выражение лица такое сосредоточенное, что я прикусываю губу от того, как это мило. Ее взгляд опускается достаточно надолго, чтобы обласкать изгиб моих плеч, груди, и я могу с уверенностью сказать, что она борется с собой.

Я не хочу, чтобы она это делала.

Это сущая пытка, из-за того, как ее глаза рассматривают меня, во мне восстает мужчина.

Ей нравится это? Она все еще находит меня таким же привлекательным, какой я считаю ее?

Черт меня подери. Ее глаза говорят мне, что это так. Даже когда она отрывает взгляд менее чем через четыре секунды, там есть заметная заинтересованность, и это сводит меня с ума.

— Ты выглядишь довольно неплохо. Держишь себя в форме?

— Ага, — говорю я и слышу, какой охрипший у меня голос. Радость, потребность, страх... все это проносится по моим венам, до чертиков сбивая меня с толку. Я все еще увлечен ею. Она до сих пор привлекает меня. Мне чертовски нравится это.

Нас никогда не сможет существовать, мы не сможем нежиться в этом влечении, и это худшая из ошибок, которую я, быть может, совершил.

— Что происходит у первокурсников?

Я пытаюсь не думать о том факте, что она возвращается к разглядыванию моего тела, что мне достаточно тяжело не заметить.

— Я много занимаюсь.

— Почему это?

Чтобы я мог забыть тебя. Я хочу пошутить и сказать, что это привлекает девочек, но это Кира, а не какие-то парни.

— Мне нужно избавиться от кое-чего, и иногда лучший способ — это беговая дорожка, поднятие тяжестей или бокс.

— Разве секс — не проще?

Я съеживаюсь от яда в ее голосе и того, как сужаются ее глаза. Она более чем в двухстах милях, и после того, что случилось, я знаю, что должен быть честным. Потому что она необходима в моей жизни, даже если это просто дерзкая девчонка на экране компьютера.

— Тренировки помогают мне твердо мыслить о том, что я хочу держать под контролем, держат меня в узде, поэтому мне не нужно искать удовлетворения в сексе.

— Чего же ты хочешь так сильно, что тебе приходится сдерживаться?

Я смотрю в ее глаза, моя грудная клетка сжимается, потом я смотрю в камеру.

— Тебя.

Она моргает, ее рот раскрывается, прежде чем захлопнуться.

— Я уже слышала эту ложь.

— Это не было ложью.

— Нет? — Она садится прямее. — Тогда что это была за чушь о том, что ты хочешь только меня, а потом двумя днями позже трахаешь Джен?

— Ты помнишь, что произошло в тот день?

— Конечно же, я помню!

Я не могу оторвать от нее взгляд, вспоминая тот день, и задумываюсь, как бы вышло, если бы наши родители не изгадили все.

— Мир взорвался... словно Армагеддон.

Она закатывает глаза.

— Да, я помню, мудак.

— В одно мгновение я счастлив, а в другое — ты становишься моей сводной сестрой.

— И тогда ты побежал к Джен.

Я качаю головой, мой голос понижается до шепота.

— Нет, я принял самое сложное решение в жизни.

— Для меня это не казалось таким уж сложным. Ты уехал и оставил меня стоять на вашей лужайке перед домом.

— В гостиной я был в шаге от того, чтобы схватить тебя и сбежать.

Ее глаза расширяются.

— Ч...Что?

— Я хотел этого так сильно, но голос Райана звучал в голове. Куда мы пойдем? Пятнадцатилетняя и семнадцатилетний, почти восемнадцатилетний? Это романтично, но...

— Зачем ты говоришь мне все это? — шепчет она, глядя в сторону.

— Потому что я скучаю по тебе, Кира. Я хочу вернуть свою лучшую подругу.

Ее карие глаза расширяются и снова смотрят в мою сторону. Они такие красивые, отражающие ту же ранимость, что гложет меня глубоко внутри. Мне приходится сжать пальцы в кулаки, чтобы остановить себя от того, чтобы потянуться вперед и погладить экран.

Господи, что я делаю, открывая эту дверь снова? Я едва контролирую себя, когда не разговариваю с ней, и теперь прошу вернуть все, как было раньше?

Но я скучаю по ней. Слишком сильно, чтобы жить без чего-то. Всего. Она была одной из самых важных людей в моей жизни более девяти лет.

Более чем важная. Она необходимая. Везде.

Она не станет моей девушкой, но, черт меня побери, если я не найду способ вернуть мою лучшую подругу.

— Брайден, я... просто не знаю.

— Кира, пожалуйста. — Сейчас я умоляю, и мне плевать на то, что я делаю. Мне необходимо это.

Ее брови сходятся на переносице, я вижу в ее глазах быструю вспышку ярости.

— Это больно, понятно? Неправильно. Я не знаю, смогу ли пройти через это.

Я разрываюсь настолько, насколько это возможно, практически пополам, чувствуя, что мои внутренности словно вываливаются из меня. Я могу справиться с болью. Могу справиться со всем. Но не когда это касается ее. Она ранит меня больше, чем кто-либо в мире... знаю, что я обидел ее в десять раз хуже. Я на грани того, чтобы встать на колени и умолять.