Туго забинтовав рану и напоив студеной водой, он подхватил медную женщину на руки и ушёл глубоко в лес. Она вся посинела и не дышала. Вождь сидел рядом дни и ночи, отлучаясь лишь на короткое время, чтобы раздобыть немного дичи. Его любимая не жила, но и не умирала. Больше всего Вождь боялся услышать запах тлена. Но ужасного запаха не было. Отчаяние сводило с ума. Однажды, остановившись на ночлег, он потянул ноздрями воздух. Сладковатый, омерзительный запах, который ни с чем нельзя было спутать. В безумном горе он дико закричал и начал царапать себе щёки. Вскочив на ноги, он в беспамятстве ходил по округе, ни на миг не выпуская медную женщину из рук. Возле реки валялась туша издохшего лося. Он понял, что было причиной смрада. Понял и захохотал. Этот смех не был вызван радостью или облегчением. Дикий, сумасшедший гогот быстро перешёл в плач и стенания. Он не мог так дальше жить. Вождь выхватил медальон и всю ночь кричал, рыдал, умолял Урдорха забрать его и помочь медной женщине. Всё было напрасно. Лишь на исходе третьего дня Вождь учуял вонь болот, гниющих ран и горелой плоти. Схватив медальон, Вождь, обезумев от горя в отчаянии прокричал:

— Умоляю, возьми меня, но спаси мою любовь.

Урдорх появился из-за ствола толстой ели. Его ужасный рот расплылся в жуткой улыбке. Он чуть не плясал от счастья.

— Безумец. Ты даже не понимаешь, что натворил. Не я служил вам, а ты и твой отец и отец твоего отца и все твои предки и соплеменники многие годы кормили меня. Мне же оставалось только приманивать к вам полчища врагов. Теперь, когда ты нарушил договор, я заберу с собой всех без остатка.

Вождь храбро взглянул в его тусклые мёртвые глаза.

— Мне нет дела до племени, можешь убить каждого. Можешь убить весь мир. Без медной женщины он мне не нужен.

— Глупец. Разве ты не видишь, что она мертва?

— Нет, она жива. Посмотри, она жива.

В отчаянии Вождь встал на колени у головы своей любимой и зарыдал. Горячие слёзы капали на её лицо, казавшееся спящим в свете яркой луны. Внезапно она открыла глаза и страстно поцеловала Вождя.

— Я не умерла. Пойдём отсюда.

Они сделали всего пару шагов, когда острая пика проткнула Вождя насквозь и подняла высоко над поляной.

— Ты думал, всё закончилось? Нет. Теперь вас ждут дикие муки.

Медная женщина схватила медальон.

— Ты не посмеешь ничего сделать.

Урдорх оторопел от такой наглости.

— Что? Кто ты такая, я разотру тебя в пор…

— Посмотри мне в глаза, Урдорх. Что ты там видишь?

Диким, противоестественным нашему миру голосом Урдорх завизжал:

— Не-е-ее-т!!!

Она лишь рассмеялась.

— Вот видишь. Ты заигрался. Ты обрёк это несчастное племя на жуткую участь. Они жертвовали тебе своих близких, чтобы ты защищал их от тех, кого сам вверг в пучину нужды. Все они — и жертвы, и палачи, были лишь твоими игрушками.

Урдорх сделал шаг навстречу. Медная женщина, подняв руку, преградила ему путь.

— Не подходи. Ты знаешь, что будет.

Что-то удерживало Урдорха. Он в ярости грыз свои губы и язык, густая горячая кровь капала на чешуйчатую грудь.

Раненый Вождь подошёл к медной женщине и обнял её.

— Мы победили. Отдай ему медальон и уберёмся отсюда подальше.

Но медная женщина не послушалась Вождя. Она снова посмотрела на чудовище.

— Ты будешь служить мне, Урдорх. Будешь служить, если хочешь остаться на свободе. За все преступления, что ты совершил тебе не будет пощады. Попробуй, убей меня. Ты погубишь лишь тело, но тебе никогда не добраться до моей души. Я воскресну и снова разыщу тебя. И это будет повторяться бесконечно, пока Он не схватит тебя и не стащит в Царство Вечных Мук.

Урдорх снова попытался дотянуться до неё, но лишь одёрнул запылавшие от нестерпимого жара руки.

Медная женщина рассмеялась.

— Бесполезно. Невозможно погубить тело, не овладев душой.

Вождь в недоумении смотрел на свою любимую. Он не понимал о чём она говорила. Урдорх злобно выругался, сплюнув едкую слюну. С шипением слюна прожгла огромный валун. Монстр прорычал, задыхаясь от злобы:

— Ты страшно пожалеешь об этом. Я найду способ расправиться с тобой. Рано или поздно я доберусь до тебя. Первую тысячу лет я буду вытаскивать из тебя жилы и накручивать нервы на ветви шиповника. И дальше будет только хуже.

Урдорх схватил Вождя и вонзив свои зубы-иглы, выдрал из него огромный кусок с ребрами. Несчастный Вождь вопил от страшной боли. Урдорх улыбался.

— Ты кажется что-то забыла.

— И что же?

— Твой Вождь. Я буду кромсать его по кусочкам. Каждый месяц ты будешь получать небольшой окровавленный сувенир.

— Ах, этот никчемный человечек? Можешь оставить себе. У него слишком мягкое сердце.

Страшный, отвратительный смех разбудил спящих ворон. С противным карканьем они поднялись с ветвей и начали кружить над залитой луной поляной. Морок спал и Вождь увидел свою возлюбленную, которую недавно так нежно целовал. Гнилая плоть, пустые глазницы, невыносимый запах тлена и черви по всему телу. Беззубый, разложившийся рот лаем выплёвывал богохульные ругательства и угрозы.

— Будьте все прокляты. Прокляты! Я жива. Сойки выклевали мне глаза. Ласки съели щёки и выгрызли язык. Но я вижу! Я могу говорить! Я отомщу! Всем отомщу страшной местью. Ты, — она указала истлевшим пальцем на Урдорха, — будешь вечно служить мне. Ты и твоё племя, — палец уткнулся в Вождя — никогда не познаете покоя.

Остервенело смеясь, жуткая нежить бросилась в чащу леса. Вождь рухнул на землю. Он истекал кровью, но был ещё жив. Теперь, после всего услышанного он мечтал о смерти. Но Урдорх распорядился иначе. Он высунул свой мерзкий, длинный как угорь язык и пару раз лизнул рану. Покрывшись жуткими струпьями, она заросла, причиняя Вождю страшную боль.

— Ты будешь жить. В вашем племени родится Великая Ведьма, пришли её мне. Я научу как уничтожить медную женщину. И больше никогда не попадайся на глаза.

Вернувшись в племя, Вождь, поведав историю Шаману, схватил каменный нож и пронзил своё разбитое сердце. Вновь настали тяжёлые времена. Лютый голод, болезни, многочисленные враги. Медная женщина пришла ненастной ночью. Разбросав воинов словно поленья, она утащила за косы самую красивую девушку племени. Никто не посмел преследовать её во тьме. Через две луны тело девушки, разорванное на куски нашли возле горной речки. Медная женщина, желая отомстить каждому свидетелю своего позора и унижения, убивала всех без разбора. Прежде всего она расправилась с семьёй жены Вождя. Злодейка не щадила ни детей, ни стариков, ни больных. Приходила в стойбище, выбирала жертву и уводила с собой, чтобы придать лютой смерти. А люди, забывшие слово «храбрость» и «честь» лишь стояли и покорно смотрели, как их родных ведут на убой. От горстки храбрецов, нашедших в себе смелость преследовать медную женщину в лесу, остались лишь лоскуты снятой заживо кожи. Урдорх, служивший проклятой злодейке словно цепной пёс, не оставлял никакой надежды на победу. Племя было обречено.

Эльва остановилась, чтобы в третий раз набить себе трубку. Джессика, воспользовавшись паузой, спросила:

— История, конечно, интересная. Но я так и не получила ответ на свой вопрос.

Эльва звонко хохотнула.

— Дитя. Ты так торопишь события, словно собираешься прожить лишь восемьдесят лет. Не спеши. Всему своё время.