Не знаю, может, я и привыкну через какое-то время. Пока же пересилить себя не мог. Конечно, если сказать Вабу, то он отправит дам мыться. Но от этого они не становились лучше, продолжая благоухать не самыми приятными ароматами. Женщины много времени проводили у печи, где готовили пищу на кизяках. Их руки и волосы были пропитаны запахом навоза и дыма. Да и внешне они были еще теми красавицами. Виктор их как-то различал, а мне они казались все на одно лицо.

Женщины в поселке занимались традиционной бабской работой. Готовили еду, убирались, присматривали за маленькими детьми и изготовляли ткань. Вернее, они эту ткань плели. Никаких станков женщины не имели. На палку навязывали нити основы, вручную продевали поперечные и утрамбовывали гребнями. Я, когда впервые увидел это примитивизм, захотел изготовить им ткацкий станок и почти сразу расхотел.

Снова все упиралось в отсутствие инструмента и металлов для его изготовления. Хотя я все же поинтересовался, из чего та кудель для ткани. Вождь долго и красочно описывал и даже сводил на возделываемый участок, где выращивали нужное растение. Кроме того, что урожай собрали совсем недавно, я ничего не понял.

- Папа, в Египте всегда делали одежду изо льна, - напомнил мне Женька. - Просто мы никогда не видели этот лен, потому ты и не понял.

- Неужели в такие древние времена уже выращивали лён? - изумился я. Женька в ответ только пожал плечами.

Идею о ткацком станке я совсем отметать не стал. Когда-то и нам самим понадобится новая одежда. Но пока сосредоточился на другом. Первые мои посудины из огнеупорной глины были извлечены из печей. Тому, что в них можно кипятить воду и варить мясо, поселковые жители обрадовались чуть ли не больше нас самих. Ваб рассказал историю, что у одного племени, где-то внизу по течению Нила, есть большая емкость из металла. Те тоже варят коренья и мясо с ними. А теперь и у нас в поселке имеется такая полезная вещь.

Следующие две недели были посвящены кулинарии. Конечно, закипала вода в такой посудине долго, но это было не важно. Зато всех водоплавающих птиц пускали в супы. Я лично следил, чтобы супы обязательно солились. Соль у местных была. Но они ее использовали как-то странно.

- Все правильно. Солят только продукты длительного хранения, - пояснял мне Виктор. - Все, что употребляется сразу, по мнению местных в соли не нуждается.

- Нужно научить их еще коптить рыбу и мясо, - предложил я.

- Разве что только для нас самих. Коптильня потребует много дров. А ты сам знаешь, какая здесь ситуация с дровами, - не поддержал меня Виктор. - Лучше еще огнеупорных горшков налепи.

- Посуды нужно делать много, - согласился я. - Несколько коров недавно отелилось, я хочу попробовать их подоить. Не понимаю, отчего поселковые не доят коров?

- Может, по той причине, что ни одно млекопитающее не пьет молоко в взрослом возрасте? - предположил Виктор. - Вспомни современных нам выходцев из Азии, Африки, Южной Америки. Молоко они употребляют только до трехлетнего возраста. А после лактоза не только не усваивается, но и дает симптомы как при отравлении.

- Отравление молоком? - искренне изумился и не поверил Женька. - Это, скорее всего, аллергия. Я пил и ни разу не отравился.

- Я тебе говорю про африканцев и прочих. Жители Европы всегда употребляли молоко в свежем виде и не страдали, - напомнил Виктор. - Не путай аллергию и непринятие организмом лактозы.

- Неужели негры нашего времени совсем не пили сырого молока? - продолжал недоумевать сын.

- В чистом виде нет, - подтвердил Виктор. - Но существует множество кисломолочных продуктов, которые усваиваются организмом.

- А почему так? - не успокаивался Женька.

- Да я и не помню уже. Как-то видел передачу по ТВ, потом еще в интернете проверил информацию. Что-то там на генном уровне. У коренных жителей Южной Америки почти поголовная непереносимость лактозы. А у голландцев наоборот.

- Пожалуй, нашим поселковым нужно будет разъяснить это нюанс, - заметил я, прервав лекцию друга. - Пусть едят творог, сыры и прочие производные.

- На кислом молоке можно тесто делать, - припомнил Виктор.

- Только лучше брать для этого пшеницу, а не ячмень, - согласился я и даже начал вспоминать, какие можно блюда приготовить из такого набора продуктов.

Впрочем, у нас еще не только молока не было, но и дойных коров. Животные к подобному непривычные. Мало того, сам процесс дойки я представлял весьма смутно. И все равно отказываться от идеи не хотел. Правда, Женька внес конструктивное предложение - попрактиковаться на козах. Они и меньше, и более приучены к общению с людьми.

Козочки и правда были забавными и игривыми. Откликались на свист и хлопот не доставляли. Оттого меня немного коробило, когда бывшую подружку по играм забивали и съедали на ужин. Детвора за козами присматривала, но не постоянно. Особенно в последнее время, когда мальчики под предводительством Женьки начали осваивать пращу. Получалось у них не очень. Может, со временем и научатся попадать точно в цель. А пока сын придумал нечто попроще. У него же в рюкзаке обнаружилась шапочка для плавания.

Располосовав ее на ленты, Женька сделал несколько рогаток и раздал поселковым подросткам. Разве что самым маленьким мальчишкам не досталось.

Теперь пятеро мальчишек под предводительством сына стреляли по всему, что летало. Набивали они много разной мелочевки. Пришлось мне притормозить такое истребление птиц, рассказав, что будет, если все истребители насекомых исчезнут. Сын понял и перенаправил тренировки на уток. И сразу понял, что рогатка не такое серьезное оружие. Но если разом и залпом в одну утку, то вполне действенно получается. Виктор еще сделал мишень и закрепил ее чуть в стороне от поселка.

- Пусть учатся прицельной стрельбе, - сообщил он. - Луки я когда-нибудь соберу, тогда и понадобится такое умение.

Твердые породы дерева для луков мы давно заготовили и сложили в гостевом доме. Когда закончим оборудование собственного дома, то перенесем. Заселение наметили до прилета 'богов'. Собственно, дом уже был готов, и шла только отделка. Сделали двери, которые можно было запереть изнутри, Виктор сплел подобие корзин для хранения мелких вещей.

На первом этаже окон не было. Только два вентиляционных отверстия. Зато на втором этаже у нас было два окна. Одно выходило на восток, другое смотрело на запад. Окна у нас были снабжены подобием горизонтальных жалюзи из папируса. Виктор утверждал, что от комаров эта нехитрая шторка немного должна спасать. Я не особо ему верил. По-моему, отпугивали комаров ветки растения, которые я клал в проем окна. Какой-то мебелью обзавестись не получилось. Но несколько хороших шкур для спальни мы себе принесли.

Еще сделали люк на крышу. При помощи приставной лестницы можно было выбираться на крышу и осматривать округу. Даже Женькин театральный бинокль использовали. Где-то далеко на востоке просматривались горы. О том, что они там есть, мы и так знали. Поселки выше и ниже по течению Нила видны не были. Хотя дым от очагов мы порой замечали.

Кстати, из поселка рыбаков снова пришли носильщики за день до прилета дрона. По нашим подсчетам прошло ровно тридцать дней. В предыдущую ночь вождь послал народ жечь на берегу костры. Сути этого действия я так и не понял. Виктор предположил, что это сигнальные огни. Только для кого, непонятно. Сам дрон прилетел через сутки. И снова почему-то ночью. Снова мы недоумевали.

- Если пилоты летают на ночную охоту, то у них имеется подобие приборов ночного видения, - рассуждал я вслух. - Обозначение вертолетной площадки тоже понятно.

- Думаю, что и те огни на берегу ориентиры, - подключился друг к обсуждению. - Даже с приборами ночного видения отличить один поселок от другого сложно. А так у пилотов сигналы вдоль реки. Возможно, что они в предыдущую ночь посещают другой поселок.

Естественно, что узнать подробности этого действия не получалось. Не только запаса слов не хватало. Ваб не был в курсе того, что делали 'боги' за пределами поселка. Но встречали их снова с песнями и плясками.

Нас пилоты поприветствовали, одобрительно покивали головами на наш дом. Ваб повел показывать лодку. Не знаю, что там прилетевшие разглядели при свете факелов, но вроде тоже одобрили.