Элю заняла мысль, знает ли Фло, кем является его друг? И если нет, то, как отреагирует, узнав? Вообще-то, ликаны и колдуны всегда были на ножах. Не последнюю роль в вымирании двуединых сыграли колдуны.

— Мне с вами или остаться с ведьмочкой дом сторожить? — спросил Хейго, вольготно откинувшись на спинку стула. Последняя жалобно скрипнула, привлекая внимание.

Почему в этом доме все скрипит? Все капает и отваливается? Никто еще не обнаружил, что Хейго нечаянно ручку дверную в ванне оторвал. Домовой наверняка попытается его за это убить.

— Ты поможешь Эле, — Санни не стала вдаваться в подробности.

Эля промолчала.

— Непа тогда обязательно с собой возьмите, такое подкрепление! Его глаза и уши будут неоценимой помощью в поисках неизвестно чего, — последнее Хейго проговорил гораздо громче, чем начало фразы. Рассчитывал, что дойдет до чуткого слуха Непа.

— Домовые неотлучны от дома, — обломала его планы Эля.

На улице сверкал снег и лед. Воздух искрился и покалывал, снежные пики гор отчетливо выступали на фоне голубого неба. Мороз градусов двадцать, не меньше.

Санни и Фло шли к воротам по утоптанной подъездной дороге, из-за снега превратившейся в тропинку. Хейго вышел с ними, узнал, где лопата и принялся разгребать снег.

— Смотри, снеговика моего не повреди! — крикнула ему Санни, обернувшись. Неожиданно вспомнила, как три дня маялась дома, не зная, чем себя занять и изнывая от собственного запрета на желаемое. На Фло, в смысле. Вот и сотворила этого… хм, снеговика. Наверное, он материальное воплощение ее тогдашнего состояния — слегка не в себе.

Она показала рукой на немного занесенное снегом творение, одиноко стоящее в стороне от дома.

Фло и Хейго проследили взглядом направление и прыснули со смеху. Красные фары-глаза ярко отражали солнечный свет, хоть и через корку образовавшегося льда. Казалось, пучеглазый снеговик вытаращился на мир и видит что-то потрясающее и ужасное одновременно. Самое страшное, что при этом он улыбался ртом из вдавленных в снег коротких прутиков.

Креативность и неординарный подход оценили по достоинству. Хейго пообещал, что не тронет этот шедевр снежной лепки. Хоть и странновато чувствовал себя под взглядом светящихся глаз. Нельзя таких снеговиков делать, ими только детей пугать.

— Пустишь меня за руль свой крошки? — Санни, не дожидаясь ответа, подошла вплотную и, заглядывая в глаза, залезла в карман куртки Фло. В прихожей заметила, как он ключи туда кладет.

— Она не моя. Взяли напрокат.

Вполне сойдет за согласие. Санни клюнула Фло носом в щеку, увильнула от загребущих рук, попытавшихся ее задержать, и поспешила к джипу.

Это тебе не Элина ржавенькая старушка. Это — монстр, мощный, серебристый, большой. Вчера ночью Санни была слишком усталой, чтобы оценивать качества машины, в которой ее везли. И сейчас как ребенку не терпелось опробовать новую игрушку, даже если не свою. Машина, конечно, вряд ли способна конкурировать с Сузуки, но провести тест-драйв не запрещено.

В пути Фло молчал, погруженный в свои мысли. Санни с разговорами не лезла, проверяла, на что способен серебристый монстр. Не лихачила, но наслаждалась по полной. До больницы доехали быстрее, чем вчера. Либо потому, что светло и она хорошо знает дорогу, либо благодаря таланту водителя, как не без самодовольства подметила Санни.

Вита до сих пор пребывала без сознания, не реагируя на раздражители. Наблюдающий ее врач ничем порадовать не смог. Он не выглядел спокойным и уверенным в поставленном диагнозе, посещение разрешил, только услышав фамилию Гуммель. «Золотые ручки» довольно известны в своих кругах.

Санни накинула халат и вошла, оставив Фло снаружи.

В кресле, видимо проведя в нем всю ночь и утро, сидела мать Виты. Серое лицо и круги под глазами, красные веки. Она выглядела изможденней спящей бледной дочери. Скупое приветствие и женщина не сдерживает слез, глядя на здоровую коллегу дочки. На контрасте собственное горе еще острее.

Она не спросила у Санни, что же произошло. Не попросила что-либо сделать, спасти, вылечить. Со стороны, кажется, что Вита просто спит.

Приблизившись к постели и накрыв ладонью лоб девушки, Санни поняла, что так оно и есть. Но от подобного сна так просто не проснуться. Заклинание примитивное, но если его не снять, может привести ко сну вечному. Загвоздка в том, что со временем оно становится только сильнее. Первоначальный импульс мизерный, но он растет, вытягивая силу из жертвы. Санни с таким столкнулась впервые, раньше лишь слышала от Эли.

Заклятие возникло как побочный эффект при других воздействиях. Несмотря на его видимую легкость, получалось оно у немногих. Очень уж специфический дар для него требовался. Такой, как у Эли. Смертельных исходов с ним, насколько известно, немного. Заклятие легко обнаружить, и для убийств оно не годится. Слишком отчетливый отпечаток силы колдуна остается на жертве.

Не обращая внимание на окружение, она закрыла глаза и отпустила силу, отрешилась от внешнего и прислушалась к телу Виты. «Слушала» руками, пальцами. Исправить то, что поразило молодую здоровую девушку, оказалось совсем непросто. Магия в ней ощущалась изломанная, какая-то неправильная, и оттого сложно подчиняющаяся. Тот, кто использовал силу, чтобы усыпить, сам был больным. Его чары источали сладковатый запах гнили и безумства.

Санни вынырнула в реальность, только уловив громкий звук в коридоре. Кто-то уронил поднос, и по полу загрохотала посуда или склянки. В начале практики она во время сеансов со сложными больными заводила будильник, чтобы суметь вовремя остановиться, не доводя себя до обморока и истощения. Сейчас этот навык пришелся как нельзя кстати.

Сегодня ей нужно будет навестить Виту еше раз. Либо Санни сделала все правильно, и Вита очнется ближе к вечеру, либо она не справилась и девочка… Нет, если Санни не справилась одна, то справится с помощью Эли.

— Спасибо, — раздалось тихое.

Ведьма забыла о присутствии в палате кого-либо еще и вздрогнула от чужого голоса. Нахмурилась, хорошо представляя, чему мать Виты стала невольной свидетельницей. Под руками Санни, под еле ощутимыми прикосновениями ее ладоней тело Виты выгибалось, похожее на послушную рукам кукловода марионетку.

— Я не знаю, что ты сделала, но Вита о тебе много всякого рассказывала. Поэтому, что бы это ни было — спасибо. Моя дочка верит в тебя, а за ней и я.

— Простите, — Санни стушевалась и отступила к двери. — Я вечером еще загляну.

— Она проснется? Я могу как-то помочь? Что мне делать? — посыпались типичные вопросы всех родственников больных. Хороший знак. Лучше так, чем подавленное молчание.

— Будьте рядом. Больше ничего плохого не случится, — с уверенностью, которой не чувствовала, заверила Санни.

Вите не повезло оказаться не в том месте, не в то время. В свете происходящего ее приход в сознание кому-то крайне нежелателен.

Фло стоял сразу за дверью, облокотившись плечом о стену и сложив руки на груди. У соседней палаты и через одну дверь, и дальше по коридору, аки трудолюбивые пчелки суетились медсестры. Будто в этом крыле медом намазано, или цветок какой редкий цветет и пахнет. Теперь понятна причина, почему по коридору подносы летают. Грех не воспользоваться ситуацией и не попробовать познакомиться с «цветочком», бесхозно подпирающим стену.

— Надо попросить медсестер или медбрата присмотреть до вечера за палатой, — Санни осматривалась в поиске знакомых лиц.

— Уже.

— Что уже?

— Я попросил медсестер. Если заметят что-то странное, сразу позовут охранника и позвонят мне.

Санни вскинула на Фло насмешливый взгляд, но мужчина истолковал его по-своему.

— Я дал свой номер старшей медсестре, Стелле, кажется. В палату никого, кроме родственников не пустят. Да, слабенько, но хоть что-то.

Санни только хмыкнула его наивности. Да за возможность вызвонить Цветочек здесь за каждым углом странное начнет видиться, мухе незамеченной не пролететь.

Но стоит заметить, что такое внимание совсем не лишне.

Сопровождаемые любопытными взглядами, вышли на парковку. В машине Санни уронила голову на сложенные руки и прошептала:

— Это не Йонас.

— Вот как… — Фло знал, что просто ничего не будет. О помехах, однако, лучше узнавать своевременно. Новый игрок вряд ли за их команду. К тому же это не меняет того, что и Йонас не невинная барашка.