– Привет, Айви, – прошептала я, поглаживая ее под подбородком и по груди.

Раскрыв пасть, собака тут же села, стуча по полу хвостом. Я продолжила ее гладить, и единственный здоровый глаз собаки опять закрылся.

Джо поручил мне держать отражатель, пока сам щелкал Айви. Как оказалось, она охотно фотографировалась, развалившись на красном диване с игрушкой в лапах.

Потом по очереди привели еще трех собак: метиса бигля, йоркширского терьера и гладкошерстную чихуахуа, про которую Дэн сказал, что пристроить ее будет сложнее всего. Бежево-белая, она пленяла очаровательной мордочкой и большими, ласковыми глазами. Но два обстоятельства работали против нее: ей было уже десять и у нее не было зубов.

– Ее хозяин был вынужден перебраться в дом престарелых, – объяснил Дэн, внося в комнату это крошечное существо. – А зубы стали гнить, и все до единого пришлось выдернуть.

– Она сможет прожить без зубов? – спросила я.

– Да, если ее будут кормить мягкой пищей. – Дэн осторожно опустил чихуахуа на пол. – Ну держись, Коко.

Собачка выглядела столь слабой, что меня кольнуло беспокойство.

– Сколько обычно живут собаки этой породы?

– Конкретно эта, вероятно, сможет продержаться еще лет пять. Может быть, даже больше. У нашего знакомого чихуа дожила до восемнадцати.

Коко нерешительно осмотрела нас троих. С надеждой ее хвостик вильнул раз, другой, отзываясь острой болью в моем сердце. Когда она храбро двинулась ко мне, потихоньку семеня по полу маленькими лапками, я удивилась, но наклонилась ее подхватить. Весила она всего ничего, я будто держала в руках птичку. Пальцами я чувствовала, как бьется ее сердечко, а когда она потянулась лизнуть мне подбородок, разглядела тонкие трещинки на кончике ее языка.

– Почему у нее такой сухой язык? – спросила я.

– Нет зубов, и она не может держать его во рту, – бросил через плечо Дэн, выходя из комнаты. – Не буду мешать вашей работе.

Я донесла чихуахуа до дивана и осторожно посадила на него. Ее ушки сразу поникли, а хвостик подогнулся, спрятавшись между лап. Подняв на меня глаза, она тяжело задышала.

– Все в порядке, – подбодрила ее я, отступая. – Сиди тихо.

Но Коко, казалось, волновалась все сильнее и потихоньку ползла к краю дивана, будто готовясь прыгнуть и двигаться за мной. Я вернулась на диван и начала ее гладить. Все так же медленно передвигаясь, чихуа заползла мне на колени и постаралась свернуться калачиком.

– Какая же ты липучка, – засмеялась я. – Вот как мне заставить ее сидеть одну?

– Без понятия, – ответил Джо.

– Я думала, ты знаешь, как обращаться с собаками.

– Дорогая, вряд ли я смогу убедить ее, что холодный винил лучше твоих колен. Если ты ее подержишь, я увеличу масштаб и наведу резкость, чтобы изображение вышло как можно крупнее.

– Тогда фон станет расплывчатым?

– Да. Попробуй ее успокоить. С плотно прижатыми к голове ушами, вот как сейчас, она выглядит испуганной.

– В каком положении должны быть ее уши?

– Попробуй сделать так, чтобы они поднялись и смотрели вперед.

Держа Коко то так, то эдак, я называла ее и сладенькой, и ангелом, и дорогушей, и даже пообещала ей все лакомства, какие она только захочет, в случае хорошего поведения.

– Ну сейчас-то ее уши стоят? – спросила я.

Губы Джо дернулись в едва видимой улыбке:

– Не только уши, и не только у нее.

Опускаясь на корточки, он сделал еще одну серию снимков, без остановки щелкая затвором фотоаппарата.

– Как думаешь, ее кто-нибудь заберет?

– Надеюсь на это. Хотя мало кто выбирает старых собак. Осталось не так много времени, скоро у нее появятся серьезные проблемы со здоровьем.

Беззубо улыбаясь, Коко подняла блестящие бусинки глаз. У меня засосало под ложечкой, когда я подумала, что может случиться с этим уязвимым и некрасивым созданием.

– Если бы жизнь была проще… – услышала я собственный голос. – Если бы я была другой… то взяла бы ее себе.

Щелканье затвора прекратилось.

– Ты действительно этого хочешь?

– Не важно. Я не могу, – сказала я и удивилась, как уныло прозвучали мои слова.

– Понимаю.

– Я не умею обращаться с домашними животными.

– Понимаю.

Я взяла Коко на руки и стала ее рассматривать: неотрывно следящие за мной глаза на старушечьей мордочке, висящие лапы и виляющий в воздухе хвост.

– С тобой слишком много проблем, – сказала я ей.

Развеселившись, Джо подошел ближе:

– Ты не должна ее забирать.

– Знаю, просто… – Я коротко и неверяще рассмеялась. – Почему-то не могу смириться с тем, что оставлю ее здесь.

– Оставь ее пока в приюте и прими решение завтра, – посоветовал Джо. – Ты в любом случае сможешь вернуться.

– Если я не заберу ее сейчас, то уже не вернусь. – Я держала Коко на коленях, поглаживая собачий мех и безмолвно удивляясь тому, что делаю. А чихуа свернулась маленьким клубочком и закрыла глаза.

Джо сел рядом и обнял меня за плечи, молча давая время все обдумать.

– Джо? – спросила я через пару минут.

– Да?

– Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой мне стоит взять вот эту собаку? Хоть какую-то? Потому что она недостаточно большая, чтобы защищать, и мне точно не нужна ни собака-поводырь, ни пастух для овец. Обоснуй, пожалуйста.

– Вот тебе целых три причины: во-первых, собака будет безоговорочно тебя любить; во-вторых, общаясь с ней, снимешь стресс; в-третьих… – Его рука соскользнула, он развернул к себе мое лицо, обвел большим пальцем подбородок. Заглянул в глаза, улыбнулся и добавил: – Черт возьми, сделай это просто потому, что хочешь.

По пути домой мы остановились в зоомагазине, чтобы купить предметы первой необходимости и корм. Еше я приобрела сумку-переноску с сетчатыми вставками по бокам и мягкой подстилкой внутри. И как только положила в нее Коко, она сразу же высунула голову через отверстие наверху и стала оглядываться. Вот так я стала женщиной с карманной собачкой. Но вместо того, чтобы выбрать пушистого померанца или карликового пуделя, остановилась на беззубой чихуахуа.

Когда мы приехали, в студии было тихо и пусто. Джо достал из машины и принес в дом все мои покупки, включая коробку самых лучших и дорогих консервов для собак и домик для сна. В домик я положила пенопластовый коврик с мягким одеялом поверх, и Коко с удовольствием туда заползла.

– Лучше всего ее сейчас искупать, – вслух подумала я, – но волнений ей пока хватит. Так что дам Коко привыкнуть к новому окружению.

Джо поставил на стойку собачью еду.

– Ты уже говоришь как эксперт.

– Очень смешно. – Я убрала консервы в шкаф, сложив их столбиками. – София меня убьет. Нужно было посоветоваться с ней до того, как забирать собаку. Хотя она точно сказала бы «нет», а я в любом случае принесла бы Коко домой.

– Скажи ей, что это я тебя заставил.

– Нет, она знает, что я не стала бы ничего делать, если бы не захотела по-настоящему. Но спасибо, что предлагаешь взять вину на себя.

– Обращайся в любое время. – Джо помолчал. – Ну, я пошел.

Когда он подошел, я обернулась, вся дрожа внутри от предвкушения.

– Спасибо за обед.

– Спасибо за помощь в приюте. – Окинув теплым взглядом, Джо обнял меня и притянул к крепкой груди. Мои руки медленно и незаметно оказались у него на спине. Свежий земной запах показался вдруг таким близким и привычным, в тысячу раз лучше любого одеколона. А потом он меня отпустил.

– Пока, Эйвери, – хрипло произнес Джо.

Широко раскрыв глаза, я смотрела, как он идет к двери.

– Джо…

Положив руку на шарик дверной ручки, он оглянулся.

– Разве ты не… – И продолжила, покраснев: – Не поцелуешь меня?

Медленная усмешка изогнула его губы:

– Нет.

И вышел, спокойно закрыв за собой дверь.

Пока я с изумлением и негодованием гипнотизировала взглядом дверь, Коко отважилась осторожно вылезти из своего домика.

– Что же это такое? – громко возмутилась я, ходя туда-сюда. – Он пригласил меня на обед и привез обратно в компании подержанной чихуахуа. Более того – даже не поцеловал на прощание и не сказал, когда снова позвонит и собирается ли звонить вообще… В какую игру он играет? Сегодня было свидание или что?

Коко выжидательно на меня смотрела.

– Хочешь есть? Пить? Твои мисочки стоят вон там. – Я ткнула пальцем в угол кухни.

Чихуа не двинулась с места.