— Можно пригласить тебя на танец? — спросил Вилар.

Малика зарделась:

— Боюсь, у меня не получится. Один наместник был заядлым танцором. Он даже прислугу заставлял двигаться в определённом темпе, в такт музыке. Меня он тоже заставлял делать разные па, но это было давно.

Вилар поднялся и протянул ей руку:

— Прошу.

Обхватил тонкую талию, сжал подрагивающие девичьи пальцы и утонул в чёрных глазах. Не слыша музыки, двигался в ритме готового вылететь из груди сердца. Гибкое тело было послушно его желаниям. Поворот налево, прогнуться назад, задержать дыхание и на выдохе прижаться. Вновь поворот, оторваться на секунду для того, чтобы ещё сильнее прильнуть.

Раздались реденькие аплодисменты. Туман рассеялся. Не выпуская Малику из объятий, Вилар обвёл взглядом зал, ловя на себе восхищённые взоры дам и замечая кривые усмешки их кавалеров. Официанты толпились у барной стойки и, переговариваясь, посматривали на Малику.

— Они смеются надо мной, — прошептала она.

— Ты ошибаешься. Они мне завидуют.

Оставив на столе деньги, Вилар и Малика покинули кафе.

Чудная ночь… Небо — не просто небо, а чёрная бездна, усыпанная мириадами звёзд. Воздух был пропитан запахом нагретой мостовой и ароматами цветов. Освещённая улица убегала вдаль и сливалась с вселенной, которая, казалось, дышала и втягивала бренный мир в себя.

— Похоже на сказку, — сказал Вилар. — Почему только здесь?

— У наместников и помощников была одна забава — съездить в столицу, — ответила Малика, рассматривая под ногами асфальт. — Поэтому они тратили на Ларжетай больше денег, чем на замок. Это было видно по документам.

— Столица — это лицо государства. Не мной придумано.

— Помните школу, в которой мы снимали зал для музыкантов?

Вилар кивнул. Он не забыл полуразрушенное здание с перекошенными окнами и падающей на голову штукатуркой.

Малика взглянула на него с нескрываемым интересом:

— В Тезаре такие же школы?

— Нет, конечно.

— Вы ещё не видели больниц. В нашем с Муном посёлке была больница… Моё счастье, что я попала к маркизу Ларе. И вам повезло — Йола подвернулся. — Малика шаркнула ботинком по мостовой. — Стоит ли сравнивать дороги?

— Не хочу тебя обидеть, но должен заметить: Тезар и Порубежье далеки друг от друга как небо и земля.

— Да чего уж тут обидного? — проговорила она, поднимаясь по лестнице к собакам с отбитыми мордами. — Но не так далеки, как вам кажется. Одно их точно объединяет — возвеличивание столицы. Что касается Градмира — всё понятно. А насчёт Ларжетая… И с Ларжетаем всё понятно. Должен же быть в стране хоть один город, где дворяне чувствуют себя уютно.

Войдя в гостиничный номер, склонила голову:

— Спокойной ночи. — И скрылась в спальне. В замке провернулся ключ.

Вилар придвинул кресло к окну. Восторженные мысли отошли на задний план, вперёд выступили нерадостные думы: Адэру нельзя перебираться в Ларжетай, у него пропадёт желание хоть что-то изменить в стране.

Запахнув полы халата, Адэр вышел из ванной. Посреди спальни стоял костюмер, держа на плечиках лиловую поплиновую сорочку и костюм из тончайшего кашемира цвета «лягушка в обмороке». На ковре поблёскивали тёмно-бордовые кожаные полуботинки.

Прошлёпав домашними туфлями по паркету, Адэр переступил порог огромной гардеробной и пробежался взглядом по многочисленным шкафам:

— Где моя льняная рубашка? И где мои сапоги?

— Последнее время вы одеваетесь как представитель среднего класса, — прозвучало за спиной.

Адэр обернулся. Окинул взглядом костюмера, облачённого в узкие серые брюки и коралловую блузу с воланами вместо воротника и манжет. Посмотрел на жёлтые штиблеты с чёрными шнурками:

— К какому классу ты относишь себя?

— Я интеллигент, мой господин.

— Интеллигенция — это общественная группа, а не класс.

— Интеллигенты сами по себе, классы сами по себе.

— Вот как! Разбираешься в классовой структуре общества?

Костюмер вздёрнул острый подбородок:

— Я окончил высшее училище стилистов.

Адэр хохотнул:

— Напомни своё имя.

— Макидор, мой господин.

Адэр заложил руки в карманы халата, качнулся с пятки на носок:

— Скажи, Макидор, ты видел в Тезаре учителей, учёных или врачей, одетых, как ты?

— Так одеваются артисты.

— Перед выходом на сцену.

— Совсем недавно вам нравился мой стиль, и нравилось то, что я вам подбирал.

— Стиль моей жизни изменился.

— Положение осталось.

— Попробуй совместить. В противном случае я откажусь от твоих услуг.

Макидор втянул голову в воланы.

— Где моя любимая рубашка? — спросил Адэр.

— Вельма утюжит.

На пороге комнаты возник запыхавшийся секретарь:

— Мой правитель, прибыл граф Юстин Ассиз.

— Вовремя. Найди Малику.

— Она уехала, мой правитель.

— Уехала или ушла?

— Уехала с маркизом Бархатом.

— Вовремя, — повторил Адэр и выдернул из рук Макидора плечики с костюмом. — Я последний раз одеваюсь как клоун. Прикажи Вельме поторопиться, и пусть начистит мои сапоги.

Доктором юридических наук, профессором университета правосудия в Маншере оказался красивый молодой мужчина — брови вразлёт, выпуклые губы, подбородок с ямочкой, — одетый в строгий деловой костюм (и никаких заигрываний с модой!). Такому уводить бы дам из-под носа кавалеров, а не корпеть над уголовными и гражданскими делами.

Объяснив причину задержки с приездом (в университете горячая пора — сессия), граф Юстин Ассиз скрестил на груди руки и тем самым возвёл барьер между собой и правителем.

Адэр внутренне напрягся. Достал из стола несколько листов, положил перед графом:

— Хочу услышать мнение профессионала.

Ассиз долго читал, ещё дольше потирал подбородок изящными наманикюренными пальцами. Наконец отложил бумаги:

— Суд занял сторону графа Вальбы. Это всё, что я могу сказать.

Адэр сжал под столом кулак:

— Это я и сам понял.

— В вашей стране нет законов.

— В моей? Разве Порубежье не ваша страна?

— Моя. Здесь у меня родовой замок, но я вынужден жить с супругой в Маншере. А всё потому, мой правитель, что в Порубежье никому не нужен справедливый суд. — Граф постучал ногтем по документам. — Это неопровержимое доказательство моих слов.

— Мне нужен справедливый суд.

— Вам нельзя идти против знати. Вам не на кого опереться.

— Знатных людей несколько сотен из сорока миллионов населения страны.

— Отнимите из сорока миллионов несколько сотен, и у вас останется толпа нищих, убогих, необразованных и бесправных. Пока в Порубежье не сформируется гражданское общество, пока не появится и не окрепнет средний класс, вы будете лавировать между низами и верхами.

— Гражданское общество невозможно без правового государства, а правового государства никогда не будет, пока такие как вы разглагольствуют о справедливости в университетах чужих держав. Там, за границей, вы рьяный поборник законов, вы карающий меч правосудия, вы сама честность и беспристрастность. А на самом деле вы пустослов. Нет ни стремлений, ни дел, которые вас бы украсили. Вас украшает безупречный костюм, идеальный маникюр и ученое звание, заработанное болтовнёй, — выпалил Адэр на одном выдохе и порывисто откинулся на спинку кресла. — Вероятно, я зря оторвал вас от более важных разговоров. Вы свободны.

Ассиз принял гордую позу:

— Моё служение чужой державе — это вынужденный поступок, мой правитель, — зазвенел обидой его голос. — Не моя вина, что я не нужен родине. И где бы я ни зарабатывал себе на жизнь, душой и сердцем я здесь, в Порубежье, в доме, который построил мой прадед, в котором я родился и вырос. И если вы забыли, я одним из первых поклялся идти за вами.

— Так докажите, что я ошибся. Займите кресло моего советника.

— Когда я должен дать ответ?

— Сейчас или никогда.

Юстин повозил бумагами по столу, делая это скорее машинально, чем осознанно:

— Пересмотр решений суда по делам графа Вальбы спровоцирует возмущение среди дворян. К вам потянутся родственники всех осуждённых в надежде получить оправдательные приговоры. Отклонение их требований вызовет волнение в народе. Стоит ли говорить о дальнейшем развитии событий? Прислушайтесь ко мне, как к знатоку своего дела. В данное время и в данной ситуации надо огородиться от ошибок прошлого и не допускать подобных ошибок в будущем. Только так можно искоренить несправедливость в судебной системе. В противном случае страна погрязнет в разбирательствах и склоке. Что сделано, то сделано. Считайте, что этот дом сгорел, и его не восстановишь. Необходимо строить новый.