Адэр наблюдал, как машины летят по дороге, и мысленно подгонял их. Рядом встал Вилар. А он почему разволновался? Стоит бледный, глаза щурит, рука, сжимающая раму, дрожит. До сих пор переваривает фразу, оброненную минуту назад?

Машины затормозили перед лестницей. Из первой появился Крикс. По его неизменно суровому виду нельзя было понять, какие новости он привёз. Из второй выскочил водитель. Распахнул дверцы. Помог выбраться сначала Йола, затем Муну. Адэр скривился. Надо будет сказать ему, чтобы впредь не выслуживался перед плебеями.

А вот и Малика… Похудевшая, босая, в платье с чужого плеча, она выглядела вызывающе дерзкой и вольной, как степной ветер.

Адэр хотел уже отойти от окна, как из автомобиля вдруг выпорхнула незнакомка в белом накрахмаленном платье. Она до ужаса походила на любимую игрушку младшей племянницы — хрупкую фарфоровую куколку, — такая же белоснежная лента, вплетённая в белокурые волосы, такое же нежное личико, не тронутое солнцем, высокая грудь, тонкая талия и маленькие изящные руки, приподнимающие подол юбки. Девушка словно почувствовала, что её рассматривают. Подняла глаза — изумительно голубые, с поволокой — и, встретившись взглядом с Адэром, мило улыбнулась.

— Помнишь её? — спросил Вилар. — Это Вельма, сиделка Малики.

Наконец-то в замке появился хоть кто-то, заслуживающий внимания, кто будет смущать соблазном, завлекать лукавством и совращать с нестерпимо долгого пути вынужденного воздержания. И этот кто-то заставил забыть о Криксе! А того уже и след простыл.

На пороге возник секретарь:

— Мой правитель! К вам командир стражей…

Адэр нетерпеливым жестом прервал Гюста:

— Зови! — Бросил Вилару: — Оставь нас. — И уселся в кресло.

Крикс вошёл в кабинет, склонил голову:

— Мой правитель!

— Не томи.

— В бандитском лагере двенадцать пленников и пятнадцать беглых искупленцев. Из «Котла» Асон, кличка Хлыст, и Оса, имя неизвестно.

— Я же говорил, что из «Котла» можно сбежать.

— Нельзя. Их обоих вытащил начальник прииска «Горный». Склоны «Котла» сплошь и рядом усеяны пещерами…

— Об этом поговорим позже. Дальше.

— Остальные искупленцы сбежали с гранитных карьеров и каменоломен. Лагерь разбили задолго до появления Асона. Когда — неизвестно. Цель — добыча алмазов. Покупатели — ракшады. Приходят одни и те же. О существовании других лагерей никто не знает. Провизию приносил начальник прииска «Горный».

— Опять этот Лабичи!

— Потом жена Асона. Еду покупала на деньги, вырученные за камни и рабов. При Асоне было продано в Ракшаду восемь человек, пятеро из них — девушки. Пленники и рабы в большинстве выходцы из резерваций. Согласно тайному Указу Великого их не объявляют в розыск.

— Есть такой Указ?

— Цитирую: «Житель резервации, покинувший отведённую ему для проживания землю, лишается защиты государства. Нарушителей Закона без суда и следствия направлять в закрытые искупительные поселения строгого режима на срок не менее пяти лет».

— Подожди. — Адэр обхватил лоб ладонью. То, что сказал Крикс, не укладывалось в голове. — Иными словами, Порубежье слагает с себя обязательства по охране жизни, здоровья и чести своих подданных. Так получается?

— Так точно.

— И если что-то случится, например, с Муном или Йола, виновный не понесёт наказания?

— Они покинули свои земли на свой страх и риск. Пока ориенты на берегу моря — они граждане страны. Как только ушли — беззащитные, бесправные изгои. Поэтому на границах резерваций вы не увидите ни одного поста или пропускного пункта. Согласно Указу я обязан был ещё в клинике Ларе взять стариков под стражу.

— Да подожди ты с арестами… — осадил Адэр Крикса и заходил из угла в угол.

Он — правитель страны, в которой царят варварские законы, а варваром оказался отец. Как же его, отпрыска безжалостного иноземного владыки, должно быть, ненавидят в бывшей колонии.

Адэр вернулся в кресло. Пытаясь собраться мыслями, какое-то время пролистывал блокнот, прислушиваясь к шелесту страниц. Наконец, поборов растерянность, проговорил:

— Дальше.

— Ракшады приходят раз в месяц. По идее должны появиться через пять дней. Завтра утром мы с Йола уезжаем. — Крикс достал из-за пояса карту. — Теперь подробно…

Остаток дня они провели, склонившись над разложенными на столе чертежами и схемами. Слушая командира стражей Бездольного Узла и следя за движением карандаша в его руке, Адэр всё больше убеждался, что не зря доверился этому человеку. Его предложения были чётко обоснованы, план операции казался простым и ясным с одним «если» — если не подведёт морской народ. За своих людей Крикс ручался головой, но их всего лишь пятеро. Двоих в Порубежье не оказалось. А вот к ориентам он питал, мягко говоря, недоверие, и опять же объяснил его: совсем неспроста Великий был суров с ними.

Адэр вызвал Муна и Йола, но никак не ожидал, что они приведут Малику. Меньше всего хотелось обсуждать расправу с бандитами в её присутствии. И пока командир передавал старикам рассказ Хлыста о подступах к лагерю и его внутреннем устройстве, Адэр поглядывал на плебейку, опасаясь её разглагольствований о справедливости и милосердии.

Малика молчала. Стоя возле открытого окна, с отрешённым видом смотрела в фиолетовое небо. Сложенные на груди руки размеренно приподнимались при каждом вдохе. Дуновение ветерка покачивало прядку волос, выбившуюся из узла на затылке. На плече примостился ночной мотылёк. Его крылышки, белые в чёрную крапинку, трепетали, мохнатые лапки упорно цеплялись за грубую ткань платья.

Неожиданно из памяти выплыла божья коровка в седых космах Хлыста. Адэр невольно вжался в спинку кресла. Уловив его движение, Малика повернулась к нему лицом. Мотылёк вспорхнул и растаял в чернильном воздухе.

Адэр уже в упор рассматривал свидетельницу его унижений. Со времени их последнего разговора в лачуге она сильно изменилась. И дело не в припухших губах, и не в тоненькой линии шрама на переносице, и не в болезненной бледности. Стали другими глаза. Адэр смотрел в глаза человека, прожившего за короткий срок долгую и тяжёлую жизнь.

Зря она пришла. Зря заставляет его вновь погружаться в кошмарные воспоминания.

Слух царапнула фраза Йола.

— Что ты сказал? — спросил Адэр.

— Ориенты не пойдут в лагерь, — повторил старик.

— Ты, вероятно, не понял, — откликнулся Крикс. — У меня пятеро парней. Со мной шестеро. Шестеро против пятнадцати бандитов и, как минимум, троих ракшадов. Ты когда-нибудь видел ракшадов?

— Люди командира справятся со всеми, если будут слушать Йола.

— Нет. Так не пойдёт. Ориенты должны находиться там, где я отметил, — говорил Крикс, указывая на план-схему. — В противном случае я не могу гарантировать успех операции.

— Ориенты будут там, где скажет Йола, — упорствовал старик.

— А ты чего молчишь? — обратился Адэр к Муну.

Тот с невозмутимым видом пожал плечами.

— Хорошо, — произнёс Крикс и придвинул к Йола схему лагеря. — Покажи, где будут твои люди.

— В море.

Командир хлопнул ладонью по столу:

— Нет, старик. Ты точно не понял. У ракшадов нет ни корабля, ни шхуны, ни лодки. Что твои люди будут делать в море?

— Крикс! — подала голос Малика. — Тебе придётся довериться Йола. Только так вы сможете взять ракшадов живыми.

— Их жизни меня не волнуют, — заметил Адэр и мысленно поблагодарил её за равнодушие к судьбам беглых искупленцев.

— Они граждане чужой страны, которые нарушили границу. Нарушителей задерживают, а не убивают.

— Ты забыла, что ракшады — главари шайки уголовников?

— Это надо ещё доказать.

Адэр приблизился к Малике, шепнул ей на ухо:

— Будешь умничать, выгоню к чёртовой матери.

— Осмелюсь вам напомнить, — еле слышно проговорила она, — воин очень знатный и важный в Ракшаде человек.

— Откуда ты знаешь?

— Вы не видели его татуировки?

— Хорошо. Знатный. И что?

— Двадцать лет назад хазир Ракшады не признал права Великого на земли Порубежья, — произнесла Малика, будто не расслышав вопрос.

— Не признал. Но и своих притязаний не выдвинул.

— А почему, в таком случае, ракшады хозяйничают на вашей земле? Воин — важная особа, — повторила Малика. — Если мы возьмём его в плен, хазир Шедар Гарпи будет вынужден обратиться к вам, как к правителю Порубежья, с просьбой выдать воина, и тем самым признает ваши права.