Пламя терзало комнату, а я слышала крики ужаса со всех сторон, которые обрывались в тот момент, когда очередное заклинание разрывает камень и плоть. Я видела кровь на их лицах, чувствуя, как сжимаю свою грудь и кусаю губы кровь, чувствуя бессилие. Выживет только один. Выживет только один. Я закрыла уши руками, чтобы не слышать этих страшных криков, зажмурилась, умоляя судьбу пощадить их. Пусть они хоть весь мир разрушат, главное, чтобы они были живы.  Даже сквозь зажатые уши послышался такой грохот, а пол подо мной заходил ходуном. Я открыла глаза, задыхаясь и видя, как обнажился кусок звездного неба, сверкая тысячью бриллиантов.

Я оперлась руками на пол, слыша  истеричные крики: «Без паники! Мы уже сообщили в министерство! Сейчас они прибудут!». Эсмонд смеется, мгновенно залечивая рану на груди, а Асмодей слизывает кровь с распоротой осколком щеки, мгновенно исцеляя ее. Стена пламени превращает все вокруг в кромешный ад, а я смотрю на это со своего островка безопасности, понимая, что я – единственный человек в Академии, который выживет. И единственный, кто будет умирать очень долго, если потеряет одну частичку сердца. Как я смогу обнимать победителя, вспоминая глаза побежденного, вспоминая его поцелуи, вспоминая его всю жизнь… Как я смогу жить без одного из них, зная, что его смерть – это моя вина! Не будь меня, все было бы иначе! А в тот момент, когда меня будут целовать губы победителя, я буду вечно оплакивать побежденного.

Один осколок прорвал невидимый щит, слегка оцарапав мою щеку, но я чувствовала, как два заклинания одновременно останавливают кровь.

- Демоническая магия! – кричит кто-то в доспехах боевого мага, но его тут же отметает в сторону, словно перышко, а потом разрывает на части.

- Пусть не мешает, министерская крыса! – усмехнулся Эсмонд, глядя на кровавые брызги, разрисовавшие стену.

- Ты же сам был боевым магом, - улыбается Асмодей. – И даже носил форму…

- Как ты говорил? Побеждает сильнейший! – Эсмонд чертит в воздухе новый символ, закусывая губу и улыбаясь жестокой улыбкой в тот момент, когда в то, что осталось от комнаты влетает целый отряд, а едва завидев поединок, начинает пятиться.

- Подкрепление! – кричит один. – Срочно! Подкрепление! Выносите раненых!

- Ты прав, пора подкрепить свои силы, - заметил Асмодей, вытягивая силы из какого-то молодого боевого мага, тело которого поднялось в воздух, а потом обмякло.

- Он тебе отомстит, - рассмеялся Эсмонд, заклинанием поднимая мертвых. Они бросились в атаку, но их снова разметало по стенам. Асмодей смотрел, на реки крови, которые текут по стенам и по полу.

«Выводите оставшихся учеников!» - кричал кто-то. «Северная Башня обвалилась! Там никого в живых не осталось!», - орал кто-то. «Мира! Мира!», - звал чей-то голос. «Мама!», - кричал детский голос.

Внезапно в руках Асмодея появилась Эра, которая в ужасе смотрела на Эсмонда.

- Спасите! – кричала она, пока Асмодей держал ее за шею.

- Ты же ректор! А это – бывшая подруга нашей девочки! – рассмеялся демон, выставив ее живым щитом. – Неужели ты обидишь студентку? А как же присяга?

- Наивный, - Эсмонд усмехнулся, выпуская из рук  зеленую ленту заклинания.

В этот момент заклинание пробило Эру насквозь, а она обмякла, падая на землю и глядя на меня и зажимая кровавую рану на груди. Прибывшее подкрепление осыпало их заклинаниями, но тут же было сметено, сгорая  в горстки пепла.

Я кричала, но меня не слышали, а потом почувствовала, как теряю голос, бессильно оседая в своей невидимой клетке. Есть только один выход… Я стиснула зубы, чувствуя, как по моей руке пробежали искры пламени. Сердце гулко колотилось, понимая, что отмеряет последние секунды. Мне казалось, то оно пыталось настучаться на много лет вперед. Перед глазами стояли мечты, которым не дано осуществиться…  Одна лишь мысль согревала мою душу. Мама и Фиа не умрут от голода. Фиа теперь здорова… Я мечтала ее обнять, прижать к себе, увидеть, как она танцует… Я вспомнила про свое обещание однажды потанцевать с ней, как только она выздоровеет… Я мечтала взять ее за руку и бежать вместе с ней по улицам, мечтала показать город, мечтала, видеть, как она кружится в новом платье, а ее глаза светятся от счастья… Она обещала показать свой альбом со стихами, которые она написала, пока меня не было. Даже мама не знает об этом. Это был наш секрет! Я сама делала для нее этот альбом, украшала обрезками кружева и пуговками, глядя как она с улыбкой смотрит на мой подарок, не в силах даже поднять слабую, полупрозрачную руку. Я помню, как вложила ей в руки альбом, как вела ее слабой рукой по его красивой обложке… «Записывай туда все самое важное! Все, что радует тебя, все что заставляет чувствовать себя счастливой!». Я помню, как дрожащей рукой, она вывела: «У меня есть Фелия и мама!». На большее у нее не хватило сил, но я отвернулась, чтобы не расплакаться.

- Прощай мама, прощай Фи, прощай Асмодей, прощай Эсмонд… Я люблю вас! Люблю! И ничего с собой поделать не могу!– тяжелый вздох, заставивший меня в последний раз посмотреть на них. – Если у меня и есть выбор, то я его делаю! Я выбираю смерть!

В моих пальцах загорелось заклинание. В правой руке - белый огонь, в левой руке – алый. Как только я соединю руки, заклинание испепелит меня. Еще мгновение и сердце, которое виновато во всем перестанет биться. А сейчас пусть разрывается на части… В последний раз… За то, что посмело полюбить двоих…

- Прощайте и простите… - выдохнула я, набравшись решимости и в этот момент все стихло. Стихли все звуки, мир потерял все краски, погружаясь в туман. Я почти свела руки, делая последний вздох.

- Нет! – услышала я, в тот момент, когда меня схватили за руки, не давая мне сомкнуть пальцы.

- Тише, - шептал мне Асмодей, сжимая мою правую руку. – Тише, опусти руку… Погаси пламя… Гаси пламя!

- Прекрати, - я чувствовала, как мою левую кисть мертвой хваткой до боли сжимает рука Эсмонда.  – Не вздумай! Быстро погасила огонь! Я кому сказал!

В каждой руке продолжало гореть смертельное заклинание, а я чувствовала, как Асмодей целует мое запястье.

- Все, - шепчет он, осторожно гася огонь в моих пальцах. – Все… Остановись.

Эсмонд погасил огонь в левой руке, сжимая ее, пока я чувствовала, как по щекам текут слезы.

- Все хорошо, я больше не буду… Можете отпустить, – шептала я, глядя на них, пока они держат мои руки.  У меня будет мгновенье. Я успею. Я успею…

Я чувствовала, как их пальцы разжимаются, и выжидала момента, глядя на разрушения и кровь.

Стоило им только отпустить мои руки, как я тут же дернула их друг к другу, чувствуя, как Эсмонд успел схватить меня за руку. Мне не хватило какой-то жалкой доли секунды. Вторую руку сжимал Асмодей, впиваясь когтями в нее до крови.

- Она хотела обмануть нас, - заметил Асмодей, глядя мне в глаза. – Она хотела нас обмануть… Тише… Тише…

У меня по щекам текли слезы, размывая все вокруг.

- То, что ты видела – это всего лишь картина… - слышала я голос, чувствуя, как ослабевают мои руки. – Я бы назвал его «Смертельный Этюд»…

- Я бы сказал, в постельных тонах, - послышался насмешливый голос Эсмонда.

- Вижу, ты неплохо разбираешься в живописи, - послышался голос Асмодея.

- Да, когда я приходил на место преступления, то первым делом отмечал, как живописно разбросаны конечности, - фыркнул Эсмонд. – И как изящно разметалась кровушка по стеночкам… Была в этом какая-то экспрессия. Особенно, когда приводили родственников на опознание.

Я приходила в себя  с удивлением глядя на комнату, в которой не было ни следа битвы, на стол, с которого были сброшены личные дела учеников и преподавателей, на смятую кровать, на огромный шкаф с книгами.

- Это …, - задыхалась я, чувствуя, как меня все еще держат за руки. – Это была картина? Этого же не было на самом деле?

Я вырвала свои руки из их рук, вставая на ноги и ощупывая стол. Целый… И кровать целая….

- Как на счет вина? – предложил демон, усмехаясь, а в его руках появилась красивая бутылка. – Будем искать компромисс…