«Не успела прибыть, а уже нажила себе неприятельницу», – подумалось с грустью Зариславе.

Радмила приблизилась и посмотрела её в глаза.

– Как добралась?

– Хорошо, – ответила травница просто.

Радмила сжала губы, дрогнули в улыбке краешки рта и снова разгладились.

– Меня уже оповестила Благиня, что ты вчера ещё явилась. Вот, ждала тебя. Готовы травы твои?

Зарислава кивнула.

– Славно, – снова дрогнули губы в будто робкой, несмелой улыбке.

Княжна была встревожена, но чем? Зарислава не разумела, и холодная зябь от нехорошего предчувствия скользнула снежной крупой по незащищённой шее и спине. Наверняка ещё сомневается в силах её.

– Князь Горислав…

– Я знаю, – отозвалась Зарислава. – Мне Верна сказала.

– Да, – Радмила приблизилась и посмотрела в упор, и только тут гостья поняла, как волнуется молодая невеста. – Теперь ты понимаешь, насколько это всё важно для меня стало? Отныне Данияр князь Волдара…

Ветер, подхватив сказанные слова, скользнул под крышу, всколыхнув волнистые песочные пряди, выбившиеся из косы Радмилы, заиграл с ними озорно. Княжна подняла глаза к небу на миг и тут же вернула удушливый взгляд серых, как кварц, глаз на Зариславу.

– После смерти князя Горислава я боюсь, что его сын откажется от меня, боюсь, что разлюбил… – не стала таить и прятать свои помыслы княжна. – А мне нужно его сердце и любовь. Нужно, чтобы вспыхнуло желание обручиться со мной. Если он откажется от меня, то мой отец ратью пойдёт на Волдар, которому перед такой силой не выстоять. Я же хочу всё миром решить. Не желаю ни чьей смерти…

Радмила жгла взглядом, но где-то в глубине его таились отчуждение и холодок. Она на всё пойдёт ради возлюбленного.

Зарислава на краю сознания почувствовала неладное, но это быстро испарилось из досягаемости.

– И я хочу, чтобы ты мне в этом помогла. Не просто вывести яд колдовства Вагнары, а приворожить.

Зарислава напряглась.

«Верно спутала Радмила что-то».

– Я травница, а не колдунья. И не иду против чужой воли.

Радмила в свою очередь, вытянулась, и глаза стали ещё холоднее, она усмехнулась.

– А какая в том разница? Всё одно, так же шепчете на воду, жертвы и подношения приносите. Это у вас в крови.

Зарислава сглотнула, слова Радмилы задели. Ни разу её никто не упрекал в том, и следует она честности и правде.

– Жертвы можно разные приносить – хлеб и зерно, к примеру. А крови я не проливаю. Князю верну дух, от морока избавлю и силы восполню, но… Колдовать не стану. Я травница, – повторила отчётливо Зарислава, чувствуя, как мутным осадком оседают слова Радмилы на душу.

– Даже если одарю? – не отступала княжна, оглядывая Зариславу с ног до головы, задерживая взгляд на босых ступнях, но глядела не с презрением, как Верна, а с чувством и заинтересованностью. – Коли сможешь, за это что хочешь проси. А мне такие люди, как ты, нужны. Поблизости и нет ведьм путных, ныне все разбежались они по лесам. Что толку от их помощи, коли прячутся они? Если не хочешь золота, то могу похлопотать о будущем твоём. Сестрой своей назову, за князя какого из соседних острогов замуж пойдёшь. Что тебе там делать, в глуши озёрной? А ты ведь не дурна собой. Пропадёт зазря красота.

Зарислава рода не знатного, а посему судьбой начертано, коли уж идти замуж, то за такого же простого молодца. И окажется им Дивий, если она не вернёт к былой силе князя, если не пройдёт испытание, что послала ей Славунья.

Как бы поступила Ветрия? Помнится, волхва говорила, что при просьбе о помощи никогда она не давала отказа. Но Радмила просит не о помощи, а о принуждении, о том, за что потом будет расплачиваться не княжна, а Зарислава. И никакое золото не поможет смыть жертвенной крови с души.

– Я не хочу причинять вреда князю. Только травами волшбу сотворю, помогу возродить и пробудить дух, – сказала Зарислава как можно доходчивее, в упор глядя на Радмилу.

Княжна посерела. Видно не по душе пришёлся ей ответ такой. Ей, наверное, никто никогда отказа не давал, но чёрных деяний Зарислава в жизни не сотворит, пусть её хоть сам князь молит.

– Я боюсь, что Вагнара получит своё, – подумав, ответила Радмила. – А сейчас особенно мне боязно, после смерти князя Горислава.

Облизав ставшие внезапно сухими губы, травница посмотрела вверх, на звенящее чистотой небо, не замаранное ни единым облачком. Всё же, как учила матушка, в любом деле спешка ни к чему путному не приведёт.

– Сперва узнаю, чем Вагнара поит князя Данияра. Если это тёмное колдовство, то выведу из крови. И тогда пелена сама спадёт с глаз, пробудятся его чувства. Поэтому не нужно торопиться. А если станешь ещё колдовать, то князь долго не протянет, вслед за правителем Гориславом уйдёт…

Радмила занемела, внимательно выслушала, и видно, дошли слова до её встревоженного разума, кивнула, соглашаясь.

– Хорошо, – сказала она, успокаиваясь, высвобождая Зариславу из-под своего душащего взгляда. – Я даже рада, что ты поехала. С тобой сговориться легче, чем со стар… – Радмила оборвала себя на полуслове и договорила уже мягче, – волхвой. Только гляди, об этом разговоре никому ни слова. Я вижу, что ты благоразумна. Коли князь Данияр вернётся ко мне, знай, можешь на меня полагаться. После обручения возьму тебя с собой в Волдар, станешь людям помогать под моей защитой и опекой, – сказав всё это, княжна свободно выдохнула. – Надеюсь, венчание моё будет в скором времени.

Не обмануло предчувствие Зариславу, разговор и впрямь тяжёлый вышел. Но всё же выдохнула с облегчением – удалось вразумить Радмилу не совершать чёрного деяния.

Травница посмотрела вниз, обдумывая то, что сейчас предлагала ей княжна. Ничего из этого ей не нужно.

«Уже всё решено…»

Стояли каждая погружённая в свои мысли. Зарислава блуждала взглядом по двору, рассматривая широкие ворота, через которые вчера она въехала вместе с Бойко и Вершатой.

– Значит, Вагнара – дочь Всеволода, князя сарьярьского острога? – спросила Зарислава, обращаясь к притихшей Радмиле. – Как она смогла попасть в детинец Волдара?

Радмила глянула на неё, сверкнув колючим взглядом.

– Хитростью. Слухи ходят, что якобы её отец погнал из острога, будто она провинилась перед ним в чём-то. Она с горяча и ушла, попала в плен к степнякам. А те как раз шли через лес да наткнулись на дружину князя Горислава, произошла стычка. Горислава стрелой ранили, но волдаровцы отбились, заодно и вызволили из плена сарьярьскую девку. Вагнара напросилась остаться в княжестве на время, пока её отец не смилостивится, назад не позовёт. До сих пор вот и живёт. Прицепилась к Данияру что репей, – процедила сквозь зубы Радмила, сдерживая раздражение. – Позарилась на целую крепость, надеется, что князь под венец её возьмёт.

Зарислава отвела глаза. Вмешиваться в их дела она не желала, да и не интересны ей такие подробности.

– Завтра отправляемся в Волдар. Управишься за седмицу?

Гостья кивнула. Если Боги поспособствуют, то и трёх дней хватит.

– Только Вагнару сослать из крепости нужно, чтобы она за старое не взялась, – предупредила Зарислава. – Иначе не будет в том помощи, если Вагнара за старое примется, вред чинить станет.

Радмила сжала губы.

– С этой ведьмой я разберусь, – процедила она сквозь зубы, сузив глаза, и, поглядев вниз, застыла.

– Кто это там?

Травница, проследив за взглядом Радмилы, удивилась, когда увидела у ворот скопище всадников.

Ни много ни мало с полдюжины, в броне и вооружённые. К ним со всех концов двора спешили кмети. Один из прибывших выдвинулся вперёд. Отличался он ото всех тем, что на плечи его был накинут бурый плащ с волчьим мехом, а волосы его были черны, как грива вороной масти мерина под ним. Зарислава, прикованная к гостю взглядом, не заметила, как княжны не оказалось рядом. А когда огляделась, та уже бежала во всю прыть по переходу. Травница, не мешкая, последовала за ней. Нагнав Радмилу, поравнялась. Княжна, казалось, совсем потеряла цвет, обледенела, перешла на шаг. Глянула на Зариславу.