Ну а Фредерик… Фредерик готовился к торжественному открытию пристани.

Глава 2

В утро приезда Его Королевского Величества семейство Фосбери выехало к пристани на стоявшей в полной готовности карете, едва прибыл всадник с известием о том, что столичный пароход показался на горизонте. Лошадей с каретой гнали довольно споро, и по дороге Элизабет даже отпустила мрачную шутку о том, что хорошо, что на их дороге к пристани не встречаются овраги, а то, мол, при такой езде может случиться то же, что с графом и виконтом Оддбэем.

Дора испугалась, что с Оддбэями недавно произошло что-то страшное, но Фредерик успокоил жену, сказав что Элизабет говорит о том, что произошло ещё весной, и сейчас всё в порядке.

— Не совсем всё, — вставила Элизабет, — Виконт Майкл как потерял тогда память, так до сих пор её и не нашёл. Считает теперь себя другим человеком.

— Но он и впрямь сильно изменился, наш мистер оддбол, — ответил Фредерик, — взялся за производство рыбных консервов, да ещё, как мне сказал лорд Вилей, на своём заводе какие-то овощные диковины подготовил.

Элизабет фыркнула.

— Разве это не замечательно — делать что-то нужное для людей? — тихо спросила Дора.

— Разумеется это замечательно, моя душа, — ответил Фредерик, однако в его тоне Доре послышалась лёгкая снисходительность.

Возле пристани на усыпанном людьми берегу к ним первым подошёл обсуждавшийся недавно в карете виконт Оддбэй, который сказал, что его родители пока не прибыли и что обе леди Фосбери замечательно выглядят.

Больше всего Доре хотелось сейчас встать рядом с виконтом и расспросить его о делах, которыми он занимается в своём графстве, о его нынешней жизни… да о чём угодно, лишь бы слушать его и смотреть на него. Но, конечно, она сознавала неуместность такого поведения, поэтому продолжала стоять рядом с мужем. Между тем приехали граф Оддбэй с супругой и скоро к новой пристани подошёл долгожданный пароход.

Когда на освобождённое для прохода монарха место выскочила и начала кружить большая собака, виконт был единственным, кто легко рассмеялся. Доре тоже было смешно, но она, видя что на лицах всех остальных написано возмущение, позволила себе лишь улыбку.

После приветствия монаршей четы графы Оддбэй и Фосбери отправились показывать королю пристань, а Дора думала о том, как было бы хорошо, если бы они с мужем находили смешным одно и то же.

Осмотрев пристань, Их Королевские Величества провели какое-то время на берегу под растянутыми для них шатрами, а к Доре подошла поприветствовать её главная фрейлина королевы.

— Здравствуйте, леди Захария, рада видеть вас у нас в гостях, — с приветливой улыбкой сказала Дора.

— Ох, и я рада наконец-то почувствовать под ногами твёрдую землю, — ответила та, обмахиваясь веером, — Говоря по правде, эти путешествия по воде положительно не для меня. Пароход, конечно, хорош, но его не сравнить по удобству с королевским дворцом.

— Значит, когда вы вернётесь, дворец покажется вам в сто раз чудеснее! — ответила Дора, а леди Захария рассмеялась:

— Воистину так, графиня. Возможно, только ради возвращения и стоит иногда путешествовать.

Между тем, в свите короля и королевы произошло какое-то волнение в все гости двинулись куда-то в противоположном от берега направлении.

— Его Величество желает осмотреть консервный завод Оддбэя, — объяснил подошедший лорд Фредерик, предлагая Доре руку.

— Любопытно будет взглянуть, чему посвящает себя виконт в последнее время, — сказала Элизабет.

На заводе Дора оглядывалась, словно попала в незнакомый мир. В просторном и светлом помещении стояли длинные столы с гладкими поверхностями, по которым быстро скользили сверкающие чистотой стеклянные ёмкости, направляемые опытными руками работниц в белых фартуках и с забранными в косынки волосами, наполнялись очень маленькими красными томатами, заливались какой-то горячей смесью и накрывались ловко закручиваемыми жестяными крышками, а потом укладывались в деревянные ящики, пересыпались стружкой и отвозились в тележках на склад. И вокруг всего этого царил аппетитный запах приправ и специй.

Дора заметила, что увиденное впечатлило всех присутствовавших, а потом сама королева изъявила желание тотчас же скупить весь товар. Это, без сомнения, был потрясающий успех виконта Оддбэя и всех работников завода. Дора почувствовала острую жалость, что сама она никак не причастна к этому успеху, а также некоторую зависть к работницам завода, которые имеют возможность так плодотворно трудиться.

После посещения завода желающим предложили сыграть в лаун-теннис. Доре очень хотелось принять участие в игре, но она не решилась просить разрешения об этом у Фредерика, да и, подумалось ей, наверное, это развлечение сегодня только для гостей. Но виконт Оддбэй подошёл к ним, посоветовал ей сыграть, и муж согласился.

О, как была счастлива Дора наконец-то применить свои навыки и полностью отдаться игре! У неё словно выросли крылья, легко переносящие её из одного конца площадки в другой. Каждый забитый соперникам мяч отзывался в её сердце ликованием. Когда же объявили победу их пары, она отчего-то захотела посмотреть на реакцию Майкла Оддбэя — смотрит ли он сейчас на неё, видит ли и он её успех, так же, как она видела его? Поэтому она была единственной, кто заметил, как виконт передал своему управляющему букетик полевых цветов и направил того в сторону игроков. Этот самый букетик через несколько секунд и вручил Доре её партнёр по победе в игре под аплодисменты Их Королевских Величеств и многочисленных зрителей.

— А вы успели попробовать те консервированные овощи? — спросила Дора у Элизабет, когда они проводили пароход со столичными гостями.

— Нет. Но думаю, что нам не откажут в этом удовольствии — ответила та, нарочно поджидая виконта, идущего в окружении радостных работников завода.

Элизабет прямо высказалась Майклу Оддбэю о своём желании, и тот сразу пообещал специально прислать новые консервы к ним в замок.

Когда они вернулись домой, Дора первым делом поставила цветы в стакан с водой и оставила на подоконнике своей спальни. А через пару дней она выбрала из увядающего букетика красивый колокольчик и засушила его себе на память в самой толстой книге, найденной в библиотеке графа Фосбери.

Глава 3

Герцог Витаус Крэйбонг был в сильном гневе. Он возвышался над столом в кабинете и над сидящими рядом сыновьями — нахмуренным Брайаном и опустившим взгляд Питером.

— Это хорошо, что Питер рассказал нам, а не попытался решать всё самостоятельно, — попробовал внести разрядку Брайан.

— Решать здесь буду я, — отрезал герцог, — и прежде всего то, в какую именно страну будет направлен мой младший сын в составе посольства.

— Но отец, я должен позаботиться о женщине, — попытался возразить Питер.

— О, ты уже позаботился. Так позаботился, что твоя забота готова покрыть род Крэйбонгов несмываемым позором!

— Десять дней, — продолжил затем герцог, — Я даю тебе десять дней на то, чтобы ты нашёл своей содержанке мужа, который готов взять её за себя беременной и увезти отсюда как можно дальше, в какую-нибудь глухую деревню.

— Она сказала, что не хочет выходить замуж за "купленного" простолюдина, — тихо сказал Питер.

— А чего она хочет? — возмутился уже Брайан, — Ходить вокруг нашего дома с твоим ребёнком и рассказывать всем, что это — первый внук герцога?

— Этого не будет, — отрезал герцог, и его сыновьям почему-то сделалось страшно.

— Не хочет замуж — значит, после того, как родит, ребёнок будет отдан в неизвестный ни ей, ни тебе приют, а она сама выслана из страны, — продолжил герцог, — О том, чтобы оставить младенца с ней, не может быть и речи.

— Но это же будет моё дитя, — сказал Питер, по-прежнему не поднимая глаз, — Я не могу оставить его на проивол судьбы в тяжёлых условиях совсем без попечения.

— Десять дней, — повторил его отец, — через десять дней ты уедешь, и, если проблема к этому времени останется, дальше всё будет сделано без твоего участия.