В 1776 году американский механик Башнелл построил первую в мире металлическую подводную лодку — «Черепаху». Она напоминала яйцо, состоящее из двух половинок, скрепленных болтами, и приводилась

в движение гребным винтом, который вращался рукояткой. «Черепаха» погибла на рейде Нью-Йорка при попытке взорвать английский корабль «Игл».

В 1800 году Роберт Фултон спустил под воду судно сигарообразной формы, с гребным винтом, который вращали четыре человека. «Наутилус» Фултона был построен во Франции на средства республиканского правительства для борьбы с английским флотом. Но подводное судно не оправдало возлагавшихся на него надежд: оно делало не больше трех километров в час, и, хотя изобретатель надеялся улучшить конструкцию своего «Наутилуса», Наполеон (тогда еще генерал Бонапарт) распорядился «дальнейшие опыты с подводной лодкой американского гражданина Фултона прекратить».

Название «Наутилус», прославленное впоследствии Жюлем Верном, стало традиционным для подводных кораблей.

Русский военный инженер А. А. Шильдер построил в 1834 году весельную подводную лодку водоизмещением в шестнадцать тонн, приводимую в движение физической силой моряков.

Ручным двигателем была снабжена и подводная лодка Аунлея «Давид». Аунлей принимал участие в гражданской войне в США на стороне южан. В 1863 году он взорвал корабль северян и погиб вместе с экипажем «Давида».

От «Черепахи» до «Давида» прошло без малого 90 лет, но подводные лодки все еще были неповоротливы, медлительны и, главное, не умели сохранять равновесие под водой: то камнем плюхались на дно, то неожиданно выпрыгивали кормой или носом вверх. Кроме того, они были слепы, как кроты.

Тот же Аунлей попытался было создать конструкцию с паровым двигателем, но вскоре отказался от этой затеи и вернулся к ручному вороту. Подводная лодка с паровой машиной стала пленницей дымовой трубы: ее верхушка должна была всегда торчать на поверхности.

Пробовали также приспособить воздушный двигатель. Поршни машины приводились в движение сжатым воздухом (французский подводный корабль Буржуа и Брюна «Плонжер» —1863 г.; подводная лодка русского изобретателя Александровского —1867 г.). Однако запаса сжатого воздуха хватало только на час-полтора. Воздушный двигатель себя не оправдывал.

Таково было состояние подводной навигации, когда Жюль Верн задумал «Двадцать тысяч лье под водой».

Писателю были хорошо известны конструкции и история подводных лодок Башнелла, Фултона, Аунлея, Бауэра и других изобретателей, а корабль «Плонжер» — настоящий гигант того времени, водоизмещением в 450 тонн,— он видел собственными глазами.

Жюль Верн возлагал надежды на электричество, считал его силой, которая преобразит мир. На смену «века пара» должен был прийти век электричества. Это было ясно передовым людям того времени, хотя о мощном электрическом двигателе можно было только мечтать.

Капитан Немо получает электрический ток от гальванических элементов секретного устройства. Элементы питаются хлористым натрием. Хлористый натрий добывается из морской воды. Способ, конечно, не из лучших. Таким путем нельзя получить ток нужной силы, но принцип — возможность получения энергии из окружающей водной среды — указан правильно.

Что умеет и что имеет «Наутилус»?

Он может пройти под водой, не показываясь на поверхность, около 4000 километров со скоростью до 50 миль в час.

Он способен погружаться на самую большую глубину, какая только есть в Мировом океане: монолитный двойной корпус из стали повышенной прочности позволяет противостоять любому давлению.

Стальной таран обладает столь сокрушительной пробивной силой, что весь «Наутилус», словно игла через ткань, проходит сквозь корпус вражеского корабля.

Водолазные костюмы сделаны из такого прочного материала, что пассажиры «Наутилуса» могут совершать прогулки по дну океана на любой глубине.

Электрический прожектор прорезает мрак на полмили вперед.

Электроэнергия служит не только двигательной силой. Она используется также для освещения, отопления, вентиляции, в боевых действиях и для разных бытовых нужд. Предусмотрены десятки способов применения электроэнергии, которые сведущий писатель сумел безошибочно предсказать.

Камеры, наполненные водой, обеспечивают «Наутилусу» погружение; подъем на поверхность — мощные насосы. Они откачивают воду даже под большим давлением. И здесь правильно предусмотрен один из основных принципов подводной навигации.

Длина «Наутилуса» — 70 метров, наибольшая ширина — 8 метров, водоизмещение — 1500 тонн. Во времена Жюля Верна эти цифры поражали. Теперь они приблизительно соответствуют размерам средней подводной лодки.

«Наутилус» — грозное орудие боя и научно-исследовательская лаборатория. Это дает возможность автору без всяких натяжек вводить пространные, иногда полуфантастические описания морских глубин, подводной флоры и фауны, тогда еще почти не изученных. Корабль капитана Немо используется также для поиска затонувших судов, применяется и в полярной навигации как ледокол двойного действия: сигарообразная форма позволяет ему взбираться на лед и подламывать его своей тяжестью, стальной таран — пробивать ледяные барьеры под водой.

Современникам Жюля Верна все это казалось «научной сказкой», но писатель верил в осуществимость своей мечты. А в наши дни его дерзкая фантазия воспринимается уже в ретроспекции — как предметы через перевернутый бинокль.

Атомный двигатель наделил современную субмарину таким могуществом, какое и не снилось Жюлю Верну. Водоизмещение «Наутилуса» перестало казаться большим, скорость — недостижимой, длительность плавания без подъема на поверхность — невероятной. Неспособность подводных кораблей погружаться на большие глубины возмещается гидроаппаратами разных конструкций. Батискафы и батисферы проводят исследования даже на дне Марианской впадины, где зарегистрирована наибольшая из известных глубин — 10919 метров.

Трудно перечислить все преимущества современного подводного корабля перед «Наутилусом». Начать с того, что атомный двигатель и химическая регенерация воздуха дают ему возможность месяцами не всплывать на поверхность. Жюль Верн, естественно, не мог в 1870 году предусмотреть для «Наутилуса» телевизора, эхолота, всевозможных радиолокационных и радиотехнических приборов, разведывательного самолета с ангаром, не говоря уже о перископе и торпеде. Когда через несколько лет после выхода романа были изобретены торпеды, писатель собрался было вооружить ими капитана Немо, но... раздумал: поправки пришлось бы вносить в каждое новое издание.

Жюль Верн был прав: возможности науки и техники сильнее воображения! В тумане будущего он увидел прообраз идеального подводного судна. В нем много сходства с позднее осуществленными конструкциями. Но есть в этой великой книге и немало ошибок и преувеличений. Мог ли их избежать Жюль Верн? Нет, конечно. Не будь преувеличений, не было бы и фантастического романа.

С каждым годом «Наутилус» все больше устаревает. Но роман «Двадцать тысяч лье под водой» выходит новыми изданиями, остается одной из любимых книг едва ли не во всем мире.

В чем же секрет обаяния этой бессмертной книги?

В личности капитана Немо.

Новатор науки и борец за свободу, он воплощает в себе лучшие качества идеальных героев Жюля Верна. Он не только странствует, изобретает и строит, не только проникает в тайны природы, но и борется на стороне порабощенных народов за претворение высоких идей, несовместимых с существованием деспотизма и рабства.

Изобретатель и его изобретение составляют как бы одно целое. Капитан Немо без «Наутилуса» был бы

лишь повторением образа бунтаря-романтика, каких появлялось немало в литературе прошлого века, а «Наутилус» без капитана Немо — в лучшем случае научно-фантастическим очерком подводной навигации будущего. Изобретение одухотворяет образ изобретателя. Машина оживает под руками ее творца.

Капитан Немо — гениальный ученый и революционер. Его «Наутилус» — и подводная лаборатория и орудие мщения угнетателям. Но прежде всего — лаборатория.